что монголы думают о казахах
Два взгляда на монгольскую толерантность
28 июля 2019, 13:29 1997 0 Автор: Золотая Орда
Автор:
Золотая Орда 
казахи Монголии (фото: из открытых источников)
Несмотря на свое небольшое для такой огромной страны население, в Монголии все же имеются иные этнические группы, кроме титульной нации. По большей части, это близкие монголам народы – буряты, тувинцы, дэрбэты, баяты. Но вторыми по численности тут являются казахи, которые не похожи на них по языку и культуре.
Группа исследователей под руководством профессора С. Ажигали побывала в Монголии, для того чтобы изучить жизнь проживающих там казахов в условиях неизбежных процессов межэтнической интеграции.
Уже на протяжении более десяти лет отдел этнологии и антропологии Института истории и этнологии им. Чокана Валиханова занимается изучением казахских этнических групп за рубежом, руководит перспективной программой профессор С. Ажигали. Для этой цели в последнее время регулярно организуются научные командировки в страны дальнего и ближнего зарубежья.
Так, в 2013 году состоялась комплексная и довольно продолжительная экспедиция в Монголию и Китай. Во время экспедиции в Монголию, которая проходила с 24 июля по 5 сентября 2013 г., группа исследователей-этнологов обследовала населенные пункты в центральной, северо-восточной и юго-западной части Монголии, то есть районы проживания казахов вне «казахского» Баян-Ольгийского аймака: Тув аймак (сомоны Угтаалцайдам, Эрдэнэ, г. Налайх), Сэлэнгэ аймак (Шарынгол, Хонгор, Дархан), Хэнтий аймак (Шандыгын, Бэрх), Ховд аймак (Уенч, Булгын) и др.
Приводим вашему вниманию некоторые наблюдения, полученные в ходе этой комплексной научной экспедиции.
«Как говорят местные казахи, Монголия – благодатная, Богом хранимая земля. Монголы сумели сохранить свою землю и себя как народ, находясь между двумя крупными державами: Россией и Китаем. Благодаря мудрости и дальновидности руководителей социалистического периода, перестроечного и постперестроечного времени, в стране был сохранен кочевой уклад. До сих пор нет никаких препятствий со стороны правительства Монголии для всемерного развития скотоводства – свободного выпаса скота, хозяйственного обустройства и так далее. Поэтому, благодаря сохранившемуся кочевому и полукочевому скотоводству, монгольский народ никогда не нуждался.
Как и в Казахстане, казахи в Монголии в последнее время ощущают на себе сильное влияние ислама. Зулкарнай Бекбайулы, 75-летний житель сомона Хонгор, говорит, что современная молодежь стала религиозной, а старики поголовно читают намаз. В Налайхе, городе, расположенном вблизи Уланбатора, недавно была открыта большая мечеть с общежитием для учеников медресе. Она была построена и профинансирована турецкой стороной – религиозной организацией под названием «Дос». В церемонии открытия мечети принял участие премьер-министр Турции Р.Т. Эрдоган.
Казахстанские исследователи выяснили, что у Монголии многому можно поучиться.
Например, каждый из встреченных там казахов утверждал, что ни один монгол ни разу на его памяти не позволил себе задеть этнические чувства казаха. Каждый из них с уверенностью говорил, что «они так не поступают», «с их стороны такого не было никогда», «они на такое не способны». Появляется чувство благодарности к этому народу за его природное миролюбие и доброе отношение к нашим единоплеменникам.
Наверное, не всегда представители диаспоры в какой-либо стране так тепло отзываются о коренном народе. То есть бытовой национализм в Монголии практически отсутствует.
Государство не проводит здесь ассимиляторскую политику – ни явную, ни скрытую, но доверительные отношения между этносами в итоге ведут к естественному смешению культур и в итоге к монголизации казахов как малочисленного этноса.
Яндекс. Дзен: «Как монголы относятся к казахам?»
Недавно на Яндекс. Дзен, в материале «Живая Средняя Азия», вышла статья «Как монголы относятся к казахам?». Представляем читателям вырезку из этой статьи.
«Из-за своей мусульманской веры и некоторых отличий по внешности, казахи являются наиболее изолированной этнической группой в Монголии. Они, в основном живут в Баян-Улгий, самом западном аймаке (области) страны, где составляют чуть более 90 % населения.
Монгольское общество рассматривает их как чужаков и иноверцев. О них сложился негативный стереотип. Даже местные комедийные артисты высмеивают их по телевизору, имитируя «смешной» казахский акцент.
Их легко отличают и по внешности, и по имени. Даже культура казахов, несмотря на то, что они тоже кочевники, для монголов является очень странной. Прежде всего это касается исламской религии. Негатив также вызывает то, что они не любят вступать в браки с монголами, а казахские женщины никогда не работают. Только занимаются домашним хозяйством.
В публичном уровне их совсем нет, ведь монгольский язык они не учат. Нет ни актеров, не музыкантов, ни казахских политиков в правительстве. Это из-за того, что в обществе их считают странными, религиозными и скрытными людьми. Правда, те казахи, которые прижились в Улан-Баторе и провели там долгое время, не так традиционны. Их женщины не покрывают голову, как это делают некоторые соплеменницы на родине.
Есть одна забавная история, которую мне рассказал знакомый монгол. Далее его слова:
«Когда мне было 10 лет, в нашем классе был один казахский мальчик, и другие ребята издевались над ним из-за его национальности. Мы говорили и шутили, что его мать носит занавеску, чтобы прикрыть лицо и тело. На следующий день его мама пришла в школу ругать нас. Но она не носила никаких занавесок, а была элегантной бизнес-леди».
Для тех, кто спрашивает меня, так ли плохо обращаются с казахами в Монголии. Да, такое случается, но ничего серьезного.
Многие казахи в 90-е годы вернулись в Казахстан, но с ними там плохо обращаются, поэтому некоторые вернулись. В Казахстане их считали монголами. А тут считают иностранцами. Вот уж действительно, свой среди чужих, чужой среди своих.
Проблема в том, что тут они не хотят интегрироваться в монгольское общество, предпочитают не изучать монгольский язык, хоть и являются гражданами страны. Даже школы в Баян-Улгий решили не преподавать монгольский».
По мнению казахстанского издания altyn-orda.kz данная статья на Яндекс. Дзен «дискредитирует казахско-монгольские отношения».
Что думают казахи о монголах?
В ходе опроса на сайте Quora.com многие казахи выразили свое мнение.
Заслуживает внимания мнение жителя города Алматы Бремена Нурболата Хусмагула (Nurbolat Kusmagul), студента Якобского университета.
Я пишу это как казах, живущий в Казахстане, но есть значительное меньшинство (около 5% от общей численности населения) этнических казахов, проживающих в Монголии. Вероятно, у них есть свое мнение о монгольских соотечественниках, с которыми я, к сожалению, не знаком.”
Но тех казахов, которые из Монголии, мы рассматриваем как братьев или сестер. Например, я была большим поклонником казахстанской R&B группы “Орда”, и я знаю, что их члены из Монголии. Правительство Казахстана продолжает помогать строительству Баян-Өлгий каждый год.”
Другой казах из Астаны Конкал Канай (Konkal Kanay) продемонстрировал истинно казахское мышление: “Будучи казахом из Казахстана, я могу сказать, что многие казахи любят Монголию и воспринимают ее как свою Родину. Некоторые казахские кланы тесно связаны с монгольскими кланами, монгольская культура и духовность очень близки к казахским. Так что с точки зрения истории и культуры многие люди называли бы их братьями. Конечно, существуют разные мнения, но в целом интуитивно люди связывают Монголию с их духовными и историческими корнями.”
Один монгол из Улан-Батора, Хонгор Шатар пишет: “Монголы, казахи и кыргызы. Несмотря на нашу разницу, мы являемся последними представителями номадической культуры Евразии.
Казах Садам Кадафи, консультант по маркетингу, пишет: “Честно говоря, я НЕ хочу обидеть кого-нибудь. Казахи считают, что монголы бедны, а их страна неразвита. Это единственное, что я могу вспомнить из того, что я слышал в своей жизни от казахов.
Я, с другой стороны, знаю монголов достаточно хорошо, чтобы не воспринимать их страну как экзотику, что было упомянуто выше, так же, как Непал когда-то считался экзотикой (для казахстанцев).
На самом деле монголы очень похожи на казахов во многих примитивно глубоких поведенческих моделях, что меня как казаха очень удивляет. Они едят то же, что и мы, но мы все равно воспринимаем эту страну как экзотику. В то же время, Монголия очень хорошо известна в Азии (что очевидно), в отличие от Казахстана, о котором азиаты знают сравнительно мало (в зависимости от страны, но в линейной зависимости от ВВП и ППС страны).
Пожалуйста, не воспринимайте мой ответ невежественным или грубым или высокомерным, я очень уважаю монголов и любую другую нацию, я просто ответил искренне и по существу, выразив мою субъективную точку зрения, которая может быть неправильной”.
Казах Аблайхан Беннетт Оспанов (Ablaikhan Bennett Ospanov), живущий в Лондоне, пишет: “Я считаю их братьями, у нас разные религии и языки, но наша культура почти такая же, поскольку оба наши народа жили и живут в степях.”
Запись на стене
Как казахи относятся к монголам?
Хоть эти народы имеют разное происхождение, образ жизни у них одинаковый – практически до нашего времени те и другие были кочевниками. С тех пор, как в XIII веке Чингисхан и его родичи основали империю от Кореи до Венгрии, на вершине власти в казахской степи оказались их потомки, представители династии чингизидов.
Тем не менее, когда из-за внутренних смут в Китае пала монгольская династия Юань, а на ее осколках к северу от Великой стены стали возникать новые степные государства, никакой дружбы между ними и казахами не имелось.
Держава западных монголов или ойратов, Джунгарское ханство, начиная с середины XVII начинает нападения на всех своих соседей, как кочевых, так и оседлых. На западном направлении это были казахские племена, которые жили родовым строем и никакого единства не имели.
Ойраты не только угоняли скот и захватывали пленников, но и начали планомерное наступление, имеющее целью вытеснить своих соперников с их богатых травами кочевий.
До начала XVIII века наступление еще как-то удалось сдерживать. Например, в 1643 году Жангир-хан с собственным незначительным отрядом в 600 человек и подкреплением из Бухары в составе 20 тысяч воинов в Орбулакской битве сумел обратить в бегство пятидесятитысячное войско джунгар.
Только дальше все шло не так благополучно. Казахи сражались хорошо, но их феодалы даже и не пытались как-то координировать свои действия, из-за чего терпели частые поражения от единой джунгарской орды.
Основные племенные объединения – Младший, Средний и Старший жузы были вынуждены поступиться частью территории и откочевать от восточных границ. Но уйти им было некуда – на западе и севере были калмыки и Россия, на юге – сильные среднеазиатские ханства. Многие роды переселились в пустыни Каракума и Кызылкума, чтобы умереть там от голода.
В 1723-1727 джунгары устроили в степи настоящий геноцид. Наступая одновременно с семи направлений, на каждом из которых было по 10 тысяч конников, они сумели захватить противника врасплох и предотвратить организованное сопротивление.
На самом юге, недалеко от нынешнего Узбекистана, произошел съезд всех степных родов, где было заключено соглашение о совместной борьбе с захватчиками. Главой всего казахского войска был избран хан Младшего жуза – Абулхайр-хан.
Это позволило собрать силы и нанести врагу ряд поражений. Были одержаны две крупные победы – в Булатинской и Анракайской битвах, в которых, тем не менее, казахи сражались в меньшинстве. На каждого из них приходилось по 2-3 человека из стана противника.
В 1723-1729 годах на поле битвы тогда было оставлено не менее 100 тысяч воинов и неизвестное количество гражданского увели в плен или убили. Победа была одержана – но какой ценой!
Тем не менее, джунгары временно прекратили наступление. Но не из-за полученных потерь, а в связи со смертью своего правителя. Перелом в войне был связан не с собственными действиями казахских батыров, а с наступлением других врагов ойратов – манчжур. Те собрали огромную армию в полмиллиона человек, которая смогла поставить степняков на колени.
Казахи были спасены. Тем не менее, память о тех событиях сохранилась до сих пор и заметно сказывается на отношениях двух народов.
Автор: Турсынбай Жандаулет
Казахстанский писатель и журналист Турсынбай Жандаулет в своей статье «Кто все-таки Чингисхан, монгол или казах?» затронул вопрос национальности великого полководца Чингисхана.
Ниже мы приводим текст автора без сокращений.
«Как только на каком либо сайте поднимается вопрос: «Кем является Чингисхан — монголом или тюрком?» тут же начинаются бурные обсуждения. Страсти так накаляются, что люди буквально виртуально разрывают друг друга на куски. Почему так болезненно реагируют наши соотечественники на этот казалось бы академический вопрос?
Прежде чем ответить на это, хочу выдвинуть свою крамольную версию по этой проблеме: «монгол ли Чингисхан или тюрк, он все равно является предком казахов!» Теперь постараюсь обосновать свою версию.
На мой взгляд сейчас идет процесс самоидентификации нации, в связи с этим возникают множество вопросов: кто мы, из каких корней, почему наша история сложилась именно так… Как известно из истории Чингисхан один из тех ключевых фигур, которые играли исключительную роль в формировании казахской нации. По существующим в исторической науке представлениям Чингисхан объединил разрозненные монгольские племена, а потом напал на соседние тюркские народы и покорил их. После этого объединенные племена монголов и тюрков создали могущественную империю.
Вот тут то кроется один из самых болезненных для казахского самосознания моментов: так как мы считаем себя потомками тюрков, попадание наших предков под власть немногочисленных монголов бьет по самолюбию нынешних обитателей казахских степей. Как так? Ведь тюрки всегда отличались воинственным нравом. Еще V-VI вв. н.э. тюрки создали одну из крупнейших в истории человечества империю – Тюркский каганат, с площадью 13 млн км2. И после этого покориться каким-то монголам?
А были ли в XII – XIII вв. тюрки и монголы в нынешнем понимании, то есть существовали ли такие этносы? Мне кажется это очень спорный вопрос. Сведений о тех временах мало и они очень противоречивые.
Но я исхожу из существующей ныне версии, и допускаю, что «да были монгольские племена, и они завоевали тюрков». Тут же возникает вопрос почему казахи должны считать себя только тюркским народом? Да, наш язык имеет тюркские корни. Но, мы только наполовину тюрки. Вторая наша половина – монгольская! Мы тюрко-монголы или монголо-тюрки! Из истории знаем, что все монгольские племена ассимилировались с тюрками и приняли тюркский язык. Это ведь исторический факт, нравится нам это или нет.
У нас существует строгий запрет на браки до седьмого колена. Поэтому тюркские и монгольские племена были вынуждены смещаться, перемешиваться. В связи с этим я выскажу еще одну крамольную идею – каждый казах, по-моему мнению, наполовину тюрк и наполовину монгол.
Все это пишу не во имя квасного патриотизма, мол у нас есть такой великий предок! Чингисхан – слишком противоречивый повелитель. Вырезал целые народы, разрушал города. Количества городов только в Казахстане в XIII – XIV вв. сократилось с 220 до 20.
Но думаю, не стоит заново интерпретировать нашу историю во имя нынешних запросов. Некоторые историки пытаются доказать, что Чингисхан не монгол, а тюрк по происхождению, тем самым оправдывая нас как тюрков. А куда девать нашу монгольскую составляющую?
Как сказал наш Президент, в нашей истории нет каких-либо фактов унизительных для нас».
Заблуждение, длившееся восемь веков
Л.Н. Гумилёв в статье «Из истории Евразии», отмечал, что «в истории возвышения Чингисхана сомнительно всё, начиная с даты его рождения».
Автор многих книг по истории Евразии Л.Н. Гумилёв в статье «Из истории Евразии», написанной в 60-е годы прошлого века, говорил: «Заканчивается третье столетие с тех пор, как возникла проблема научного изучения «монгольского вопроса», а решения нет! Каким образом немногочисленные монголы, которых было чуть больше полумиллиона, могли захватить полмира? Тут что-то не так. Очевидно, мы упустили какой-то фактор» («Ритмы Евразии», «Москва», 2004 г., стр. 128). Также он отмечал, что «в истории возвышения Чингисхана сомнительно всё, начиная с даты его рождения».
Действительно, многое непонятно, даже у Рашид-ад-дина, в «Сборнике летописей» которого, написанном в 1310 г. и считающимся лучшим трудом по монголоведению, говорится: «В древности монголы были лишь одним племенем из всей совокупности тюркских степных племен», и следом же: «Большую часть тюрков теперь называют монголами», – что похоже на загадку о том, что первым появилось на свет – курица или яйцо.
Почему в русскую речь вошло множество тюркских слов, а не монгольских, если Русь была три века под игом монголов? Почему фамилии русского дворянства состоят на 40% из тюркских имен, а монгольских не встретишь? Действительно «тут что-то не так».
После многозначительных вопросов евразийца Гумилёва прошло уже полвека, но воз и ныне там, хотя ЮНЕСКО и признало Чингисхана «Человеком второго тысячелетия», ему и созданной им империи посвящены тысячи научно-исследовательских работ на многих языках мира.
«За двадцать пять лет армия монголов покорила больше царств и народов, чем Римская империя за четыре столетия. Чингисхан со своими сыновьями и внуками подчинил себе самые густонаселенные страны тринадцатого века. По всем параметрам, будь то общее количество побеждённых, площадь завоёванных территорий или число покорённых царств, Чингисхан более чем вдвое превосходит любого другого завоевателя в истории», – пишет американский ученый Джек Уэзерфорд в своей книге «Чингисхан и рождение современного мира» («Москва», 2006 г., стр. 13).
По сравнению с восторженными строками американского учёного непонятен пессимизм русского писателя В.Г. Яна (хотя он является автором книг «Чингисхан», «Батый», «К последнему морю»): «Безумные орды монголов явились, словно неизвестно откуда, смерчем пронеслись по Китаю и Евразии, дошли до Будапешта – и внезапно повернули обратно, чтобы некоторое время спустя вновь кануть в безвестность», – говорит он, не утруждая себя выяснением судеб тюркских племен, которые создавали ту империю. А ведь они – жалайыр, найман, қоңырат, кереит и другие племена – вовсе «не канули в безвестность», а находятся в составе казахского народа, и многие из них численностью достигают полмиллиона человек, а найманы, например, – более миллиона.
Одна из главных причин нерешённости этого вопроса истории, думаю, кроется в том, что тюркские племена, создавшие державу Чингисхана, последние несколько веков являются колониями своих бывших колоний – Китая и России.
После распада СССР в тюркских странах, получивших независимость, стали появляться труды, где многими фактами доказывается тюркская основа державы Чингисхана. Но хотя я прочитал около сотни книг, статей прошлых и современных летописцев и историков, я не встретил в них вразумительного ответа на вопросы: что означает слово «монгол», а также имена Темучин и Чингис. По-моему, именно «упущенным фактором» является то, что исследователи брались писать эту историю, не выяснив сначала, кто был народ, который творил эту историю. И по этой причине получилось так, что чем больше написано на эту тему, тем больше появлялось вопросов. После нескольких лет раздумий, я решил высказать свое мнение касательно этой многовековой загадки истории, так как выяснение данного вопроса имеет для тюркских народов и сегодня жизненное значение.
Не монгол, а «Мәңгі ел»!
Д-р Эренжен Хара-Даван в своей книге «Чингисхан как полководец и его наследие» пишет: «Монгольский историк Санан-Сецен приписывает ему (Чингисхану. – Авт.) следующие слова, сказанные на том же қурултае 1206 года: «Этот народ биде, который несмотря на все страдания и опасности, которым я подвергался, с храбростью, упорством и приверженностью примкнул ко мне, который, с равнодушием перенося радость и горе, умножал мои силы, – я хочу, чтобы этот подобный благородному горному хрусталю народ биде, который во всякой опасности оказывал мне глубочайшую верность, вплоть до достижения цели моих стремлений, – носил имя «кёкё-монгол» и был самым первым из всех, живущих на земле!». «С этих пор, – прибавляет Санан-Сецен, народ этот получил название «кёкё-монгол». «Кёкё» значит «голубой, как небо». А также: «Над всеми поколениями, живущими в войлочных кибитках, говорит по этому поводу «Сокровенное сказание», Чингис-хан отселе провозгласил единое имя монголов; это имя было такое блестящее, что все с пробуждающимся национальным чувством стали гордиться им», – пишет Хара-Даван («Белград», 1929 г., стр. 72).
В летописи «Алтын тобчы», написанной в 1628 году Лубсан Данзаном, Чарха Ебуген говорит Темучину: «…улус Биде, собранный твоим благородным отцом». А «биде», поясняет А. Амар, это «древнее название Монгольского улуса».
Исследователи отмечают, что в «Алтын тобчы» пересказано на 75% «Сокровенное слово», считающееся написанным в 1240 году. Но там слово «биде» отсутствует.
В «Словаре используемых на практике древне-китайских слов», изданном в Китае в 1986 году (стр. 184), говорится о народе гуйфан, который подразделяется на чы-ди (красные ди), бей-ди (белые ди) и чаң-ди (большие ди). «Ди» на китайском – дикарь, варвар.
К. Салгараулы в своей книге «Ұлы каганат» («Великий каганат») пишет, что чы-ди – это название южной части тюркских (кыпчаки) народов, которые в древности соседствовали с китайцами. «Бай-ди» – западная часть, «жан-ди» – восточная часть (стр. 519).
Л. Гумилёв в книге «Хунны» говорит, что «бэй-ди» являлось общим названием шести племён народа жун, которые жили на юго-западе хуннов. На карте, представленной в книге, подразделения племени бэйди – байди и чиди – расположены на северо-западе Китая и являются восточными соседями уйсун.
По видимому, слова «биде», «бэй-ди», «бай-ди» являются лишь названиями, данными китайцами разным народам лишь по географическому расположению их, и вовсе не способствуют раскрытию смысла слова «монгол». А употребление слова «биде» рядом с «монголом» – это плоды работ поздних историков-буддистов, которые старались предков Чингисхана сделать выходцами из Индии и Тибета – родины буддийской религии. Поэтому обратимся к фактам, которые помогут выяснить время первого в истории появления слова «монгол».
В «Алтын тобчы» говорится, что предком монголов является Борте Чинуа, который прибыл из Тибета в чужую северную страну, перейдя океан и море, и женился на девушке Гоа Марал (стр. 27), но о значении названия «монгол» ничего не сказано. А в «Сокровенном слове» первый раз слово «монгол» встречается, начиная с 52-го параграфа: «Всеми монголами ведал Хабул-хаган».
В «Сборнике летописей» Рашид-ад-дина, написанном в 1310 году, говорится: «В конце концов Огуз победил и захватил область от Таласа и Сайрама до Бухары; она стала неоспоримо принадлежать ему. Некоторые его дядья, братья и племянники, которые к нему не присоединились, поселились на востоке. Среди них так и повелось считать, что все монголы происходят из их рода» (стр. 83). Кадыргали Жалайыри в своем «Сборнике летописей», написанном в 1603 году, повторяет Рашид ад-Дина (стр. 21).
Далее Рашид-ад-дин о смысле слова «монгол» пишет: «Слово же «монгол» сперва звучало «мунгол», то есть «бессильный» и «простодушный» (стр. 154).
И. П. Петрушевский в статье «Рашид-ад-дин и его исторический труд» говорит: «Подобно большинству своих современников, Рашид-ад-дин называет тюрками все кочевые скотоводческие народы Азии – как тюркоязычные, так и монголоязычные, и многие народности он именует то тюркскими, то монгольскими. Иначе говоря, у нашего автора «тюрки» – термин не столько этнический, сколько социально-бытовой» (стр. 28). Но возможно ли, чтобы Рашид-ад-дин, писавший летопись по поручению правителя-чингизида, допустил такую абракадабру?!
Д. Майдар и П. Турчин в этнографическом очерке «Разноликая Монголия» пишут, что официальное наименование «монголы» появилось лишь в XIII веке с появлением монгольского народа и государства» (Москва, «Мысль», 1984 год, стр. 34).
Персидский историк Хондемир Гияс-ад-дин (1475-1536 гг.) говорит о Монголе как о человеке, исторической личности. Если конкретно, то Татар и Монгол были сыновьями Аланша хана, пятого потомка Тюрка, сына Иафета, который, по мнению историка, является третьим сыном пророка Ноя. И когда Татар и Монгол достигли совершеннолетия, отец разделил между ними Туркестан. А Киян, который поселился в горном ущелье Ергене кон со своим племенем, назван сыном Ел хана, шестым потомком Монгол хана («История монголов. От древнейших времен до Тамерлана», СПб, 1834 год, стр. 2-6).
Хивинский хан Абулгазы-багадур в «Тюрской летописи» (написана в 1662-1663 гг.) тоже говорит о Монголе как об исторической личности. Летописец, перечисляя от Адама до Ноя, также говорит о третьем сыне пророка Иафета и о его сыне Турке. Но по его данным, Алынша хан, отец близнецов Татара и Монгола, является пятым потомком Тюрка, а легендарный Киян (Кият) – восьмым потомком Монгол хана (Алматы, «Ана тілі», 1992 год, стр. 52).
О смысле же слова «монгол» Абулгазы пишет: «Слово «мунгул» состоит из слов «мун» и «ол», но так как люди не могли его выговорить, оно со временем превратилась в «мугул». О том, что слово «мұң» означает «печаль», известно всем тюркам, а слову «ол» подходит по смыслу «угрюмый», также близко к печали (стр. 15).
Из слов летописца, что «мұң» означает «печаль» и известно всем тюркам», ясно, что «мун + ол» – слово, бесспорно, тюркского происхождения, название, данное тюрками. Слово «мұң» и в настоящее время имеется в казахском языке и также означает «печаль». Только по законам тюркского языка местоимение «ол» как подлежащее должно быть впереди слова «мун» (ол + мун).
Из исторической практики можно заметить, что сохраняются те названия этноса, которыми его представители сами себя именуют, а наименования извне не принимаются. Например, китайцы себя называют «жуңго», «хансу». Армяне сами себя называют «найри», финны – «суонами», немцы – «дойч» и т.д. Поэтому возникает вопрос: «Почему потрясатели мира монголы приняли своим этноназванием тюркское слово «муң» («печаль») и не расстаются с ним до сих пор?
В своих статьях некоторые современные авторы слово «монгол» выводят от «мың қол» (тысяча воинов), объясняя это тем, что будто сам Чингисхан сказал на курултае: «Теперь нас стало много – тысяча!» Но Чингисхан мог выразиться для этого словом «тумен» (тьма), которое употреблялось в значении «очень много».
Поддерживая это мнение, в своей книге «Альтернативная история Казахстана» К. Данияров пишет: «Мың – это численное измерение, қол – означает «войска». Это слово сохранилось у казахов без каких-либо фонетических изменений. А слово «мұңғыл» (монгол) – и в современном монгольском языке бессмысленное слово, ничего не означающее» (стр. 41). По мнению автора, создателями державы, возглавляемой Чингисханом, являлись четыре очень крупных племени – кият, найман, кереит, меркит. И если бы государство назвали именем одного из них, то возникло бы недовольство остальных трёх племен. «Поэтому он вынужден был назвать державу именем малочисленного племени (племени монголов), которые кочевали в тех краях» (Алматы, «Жібек жолы», 1997 год, стр. 14). Очень неординарный вывод!
К. Закирьянов в своей книге «Тюркская сага Чингисхана» пишет: «Шаньюй Моншақ, сильно тоскуя по своей жене, соорудил ей мавзолей из чёрного гранита и установил на берегу реки Орхон, в урочище, которое получило название Қаракөрім (с казахского – «черная могила»)… По тенгрианским обычаям сорок дней над могилой его любимой жены жгли факелы тысяча рабов – мыңқұлов, привезённых из Манчжурии («мың» с казахского – тысяча, «құл» – раб). Потомки этой тысячи рабов впоследствии создали отдельный род, получившей название «монгол». (Алматы, «Жібек жолы», стр. 47). Непонятно то, что писатель, выводя предков Чингисхана из манчжурских рабов, назвал свою книгу «Тюркская сага Чингисхана».
Н.Я. Бичурин писал: «Юйчугянь был последним северным шаньюем из рода Модэ. На основании этого китайские историки считали 93-й год концом хуннского государства… В северном Хунну сменилась династия: во главе непримиримых встал знатный хуннский род Хуян». Қиян (Қият) и Нукус в 151 году после битвы с китайцами ушли в Ергене қон».
Г.Е. Грум-Гржимайло пишет: «Самостоятельная история южного Хунну прекратилась в 215 году, когда шаньюй Хучуцуань был арестован, а для управления хуннами назначен китайский наместник». Поэтому неизвестен источник, откуда брал Қ. Закирьянов сведения «о гуннском шаньюй Моншақ в IV веке». (Конечно, речь не идёт о той части гуннов, которые из-за войны сянбиского (татарского) правителя Таншыхая в 155 году переселились на запад до реки Волги и из которых позже вышел Аттила).
Т. Абенайулы в своей книге «Чингисхан: правда и ложь» пишет: «Слово «маң» – в тюркских языках означает: ходить, передвигаться. С присоединением к нему слова «құл» и незначительным изменением в соответствии со звуковой гармонией образовано название «маңғұл». Оно имеет значение (также с оттенком порицания): кочевой народ, скотоводы» (стр. 126). В казахском языке слово «маң» применяется обычно к ходьбе животных: верблюда, например, «маң, маң басқан»; есть песня Ахан-серэ «Маң-маңгер» о любимом коне.
В. Григорьев, переводивший «Историю монголов» Хондемира с персидского в 1834 году, в комментарии говорит: «Нам неизвестно даже настоящее значение слова «могол», ибо Абульгази, как мы видели, говорит, что «мунгль» значит «печальный», Доссон по Рашид-уд-Дину, пишет, что «монгол» значит «простой, слабый», а наш академик Г. Шмидт утверждает, что сие слово не имеет никакого основания и что «монг» значит «непокорный, неустрашимый» (стр. 125).
Лин фон Паль в своей книге «История Империи монголов» пишет: «Происхождение самого названия «монголы» имеет несколько толкований. По словам Д. Банзарова, рассматривавшего филологический компонент названия в статье «О происхождении имени монгол», «…г-н Шмидт, следуя Сананг-Сэцэну, думал, что оно дано монголам самим Чингисханом и произведено от корня монг («строптивый», «дерзкий»), а мусульманские историки производят его от «мунг» («слабый», «печальный»). Что бы ни значило слово «монг» или «мунг», исходя из свойств самого языка монголов, не могло их имя произойти от такого корня: без всякой натяжки оно разлагается на «мон-гол» – «река Мон». Однако никакой реки Мон на картах не существует. Её не существовало и на европейских и арабских картах Средневековья» (стр. 35).
В действительности приведённого в XVII веке Санан-шешеном, а в начале XIX века Г. Шмитом слова «монг» нет в языке нынешних монголов. Как и «мун» (печаль), слово «монг» имеется в казахском языке – мөңкі, мөнку (вздыматься, шарахаться, заупрямиться) и обычно применяется к поступкам животных (см. «Қазақ тілінің түсіндірме сөздігі», Алматы, «Дайк-Пресс», 2008 год, стр. 600).
К. Салгараулы отмечает, что связывание некоторыми учёными корня слова «мунгул» с «кул» (раб) близко к истине, так как он (Салгараулы) считает предками монголов рабов скифов, бежавших на Восток, согласно «Истории» Геродота, и не исключает возможность происхождения слова «монгол» от «мың құл» (тысяча рабов). А также он отмечает, что название народа сиуңну (хунну) на древнекитайском языке означала: «сиуң» – «грудь», «ну» – «раб», что соответствует и мнению известного русского востоковеда Н.Я. Бичурина, который перевёл слово «сиуңну» как «злой невольник», что также идентично мнению Абулгазы-багадура. После чего К. Салгараулы приходит к мнению, что слово «монгол» происходит от «мункул», то есть «печальный раб», «угрюмый раб» («Ұлы қағанат», Астана, «Фолиант», 2008 год, стр. 159, 357.).
Если согласиться с мнениями вышеназванных авторов, то получается, что Чингисхан на курултае 1206 года к собравшимся племенам и впрямь обратился со словами: мы народ, ранее называвшийся биде, теперь же будем называться мұңды құл – «угрюмый раб» или «тысяча рабов»! Неужели племена найман, кереит, меркит, татар, жалайыр и др. согласились принять подобное оскорбительное название и гордились им? (Хара-Даван: «Это имя было такое блестящее, что все с пробуждающимся национальным чувством стали гордиться им!»).
Можно привести ещё много мнений из статей и книг разных авторов о значении слово «монгол». Эти непрекращающиеся потоки мнений служат доказательством того, что сказанное ранее летописцами и историками о смысле слова «монгол» не удовлетворяет многих.
Да. Сколько авторов! И какие только доказательства не приводили они тюркским именам и словам, которыми полны летописи о Чингисхане и его народе. Но все эти логические доводы разбиваются постоянно о вопрос: «Хорошо, но куда девать народ «монгол», о котором сказано в этих летописях?». Поэтому, думаю, невозможно добраться до исторической истины и решить вопрос о роли тюркских народов в создании Монгольской державы многотомными книгами, не выяснив, не определив значения слова «монгол».
По-моему, вся путаница, связанная с историей государства, созданного под предводительством Чингисхана, произошла и продолжается оттого, что все летописцы, историки и исследователи разных времён приняли слово «монгол» как название определённого этноса. На самом деле слово «монгол» является названием не этноса, а объединения, союза восточных тюркских племён. К такому выводу я пришёл после сравнения этого слова с текстом из Культегинского памятника, который вначале казался вовсе не связанным со словом «монгол»… Итак, перейдём к вопросу о значении слова «монгол» и о том, почему восточные тюрки назвали этим словом свою державу.
Историк Д. Хара-Даван в вышеназванной книге писал: «После покорения западных племён Чингисхан является бесспорным властелином всей страны от Алтая до Китайской стены. Объединение всех заключавшихся в ней земель в одно государство несомненно означало намерение восстановить древнюю монголо-тюркскую империю ХІ века» (стр. 64). Известно, что такая империя была не в ХІ веке, а в VІ-VІІІ веках, и в истории она называется Тюркским каганатом.
Л. Гумилёв в своей книге «Тысячелетие вокруг Каспия», в главе «Инерционная фаза – «Вечный эль», о Тюркском каганате писал: «Именно в этой фазе римляне назвали свою столицу «Вечный город», тюрки свою державу – «Вечный эль» (стр. 146), а в книге «Древние тюрки» о тюрках говорит: «Они сами сознавали это и назвали свою державу «вечный эль», подчёркивая её устойчивость сравнительно с племенными союзами телесцев и хозяйничаньем хищной орды жужаней» (стр. 71).
Историк из Татарстана Р.Н. Безертинов в своей книге «Татары, тюрки – потрясатели Вселенной» пишет: «Постепенно орда превращалось в государство, которое называлось у тюрков ханством. Ханства объединялись в каганат. Свое государство тюрки называли Эль или Иль. Оно было более постоянным, чем орда или конфедерация, поэтому тюрки свое государство называли «Вечный Эль». Постоянная потребность объединения в орды и создания государств послужила основой идеологии тюрков. Эта идеология «стремления к Вечному Элю» пронизывает своими лучами всю историю тюркского мира. Благодаря этой идеологии тюрки создали много десятков империй и ханств» (Новосибирск, 2001 год, стр. 52).
После прочтения трудов этих авторов у меня возник вопрос: а на какие исторические факты, источники они ссылаются, говоря: «Тюрки назвали свой каганат «Вечный эль»? И выяснил, что в Орхонских рунических надписях на камнях, точнее, в малых надписях Культегина на 8-й строке есть текст: «Өтүкен иыш олүрсар беңгүел тұта олыртачысың». С. Малов её перевёл как: «Когда же ты остаёшься в Отюкенской черни, ты можешь жить, созидая вечный племенной союз». В. Радлов и П. Мелиоранский слово «ел» также перевели как «вечныя племена обитающия». Казахский ученый А. Аманжолов перевёл как: «Если ты обитаешь в Отюкенской черни, ты можешь жить, созидая (поддерживая) свое вечное государство».
Мои современники, которые предлагают переименовать страну из Қазақстан в «Қазақ елі», знают, что слово «ел» означает «страна, государство».
Казахские учёные и исследователи М. Жолдасбеков, К. Сартқожа, М. Мұхитденов, Ғ. Айдаров, Т. Абенайулы и др. слово «беңгүел» перевели как «мәңгі ел» («вечный эль»).
К. Салгараулы в книге «Ұлы қағанат» пишет: «Известно, что тюрки в 552 году, победив жужаней, назвали свое государство «Мәңгі ел» («Вечный ель»), а правителя – «Ел қағаны» («Каган страны») (стр. 66). (Позже и чингизиды, правившие в Иране, примут титул «Ел хан» – Ильхан. – Авт.)
«Хоть официальная история и называет созданную тюрками державу «Тюркским каганатом», сами тюрки её так не называли. Они своё государство называли «ел», а когда оно превратилось в степную империю, дополнив ее словом «мәңгі» установили название «Мәңгі ел». Поэтому надо помнить, что официальное название степной империи, созданной тюрками в 552 г. н.э. в Центральной Азии, – Мәңгі ел», – пишет К. Салгарин (стр. 182).
Значит, получается, что военные действия Чингисхана с тюркскими племенами, как отметил в своей книге Хара-Даван, «намерение восстановить древнюю монголо-тюркскую империю ХІ века», было намерением кагана возродить государство Мәңгі ел. И поэтому «это имя было такое блестящее, что все с пробуждающимся национальным чувством стали гордиться им» (Хара-Даван), так как Чингисхан на курултае 1206 года призвал восточно-тюркские племена – кият, жалайыр, керей, найман, конырат и др. – возродить государство, которое их предки создавали в VІ-VІІІ веках, то есть Тюркский каганат. Но, видимо, слова «Мәңгі ел» превратились в «монгол», так как применяемые тогда алфавиты не смогли правильно их передать.
Например, об уйгурской письменности, которая применялось в XIII веке в орде Чингисхана, Б. Тодаева в своей статье «Монгольские языки» говорит: «Диалектная основа последнего неясна; фактически он всегда был наддиалектной формой сугубо письменной коммуникации, чему способствовала не слишком точно передававшая фонетический облик слов письменность, нивелировавшая междиалектные различия. Возможно, этот язык сформировался у какого-то из монгольских племён, уничтоженных либо полностью ассимилированных при возникновении империи Чингисхана».
Многие историки твердят, что народ Чингисхана не имел письменности, будто забывая, что на той территории полно памятников VI века, таких как Культегин, Тоникук и др., где на каменных стелах высечена тюркская руническая письменность. Возможно, позже, когда в VІІІ-ІХ веках был создан племенами жалайыр и қарлук (аргын) Уйгурский каганат, восточные тюрки из-за большего удобства по сравнению с рунической письменностью приняли алфавит, состоящий из 21 знака, получивший затем название каганата. Европейские ученые Ибид и Шпулер пишут, что уйгуры заимствовали алфавит у согдийцев, иранского народа, пришедшего из Самарканда и Бухары (!). Бартольд же говорит, что «этот алфавит по происхождению семитский». Лео де Хартог в книге «Чингисхан. Завоеватель мира» отмечает, что «уйгурский алфавит был основан на базе согдийского алфавита, последний в свою очередь восходит к арамейскокму письму, имеющему генетические семитические корни».
Средневековые летописцы Жалайыри и Абулгазы писали о том, что таджики (персы) не смогли произносить слово «монгол», и поэтому оно превратилась в «могул». Видимо, это произошло потому, что в арабском алфавите нет буквы «н».
По этой причине созданное в 1348 году на восточной части Чагатаева улуса новое государство было названо Моголстан. Государство, созданное тимуридом Бабуром в 1526 году в Индии, также было названо Империей великих могулов.
Позже, когда в Центральной Азии племена ойрат стали бороться за власть, монголами назывались те, кто был на стороне чингизидов.
Сказанные Рашид-ад-дином в «Сборнике летописей» слова «большую часть тюрков теперь называют монголами» вовсе не означают, что большая часть тюрков моментально ассимилировалась и стала другим этносом – монголами, а надо понимать, что большая часть тюрских племён объединилась и стала народом союза-государства Мәнгі ел (как СССР, но с разницей, что Мәңгі ел был объединением восточных тюрков, а СССР состоял из разных этносов). Чтобы ассимилироваться, надо быть в составе доминирующего этноса долгие годы. А принятие нового наименования через вхождение в объединение, союз – процесс намного более быстрый. Примером может служить то, как в 1991 году 8 декабря после развала СССР эти же страны, создав новый союз, через 12 дней стали называться СНГ. Поэтому, когда читаем у Рашид-ад-дина в «Сборнике летописей»: «Большую часть тюрков теперь называют монголами. Подобно тому, как перед этим татары стали победителями, то и всех других стали называть татарами» (стр. 77 б), то это не от того, что летописец что-то напутал, а потому что эти два наименования ранее означали не названия этносов, а объединение восточных тюркских племен. По этой причине остались на слуху у других народов не названия отдельных тюркских племен, а наименование их объединения – ранее «татар», а с XIII века – «монгол», то есть Мәңгі ел. Эти же восточно-тюркские племена – кият, кереит, найман, жалайыр, конырат и др., которые раньше составляли объединение татар, а затем Мәнгі ел, никогда не теряли свои родо-племенные названия, и после распада объединения Мәңгі ел, позже создали такие объединения, как казахи, узбеки, ногайцы и др., и вследствие долгого пребывания вместе превратились в этносы.
Л. Гумилёв в начале своих исследований по истории считавший «монгол» этносом, позже всё-таки изменил своё мнение и писал о монголах именно как о «названии определенного политического комплекса, в который входят племена и народы различного происхождения», что намекает на то, что это название не отдельного этноса, а объединения племен.
Поэтому я сказанное И.П. Петрушкевичем: «Тюрки» – термин не столько этнический, сколько социально-бытовой» пересказал бы, исправив: «Монголы» – термин не столько этнический, сколько административно-идеологический».
Особенно удивляет иностранных ученых то, что Чингисхан и его последователи за 25 лет построили такую империю, которая заняла территорию в два раза больше Римской империи, строившейся 400 лет. Чтобы достичь такого успеха, понятно, необходимо иметь сильную идеологию, которая могла бы сплотить народ. И если вникнуть в содержание текста Культегин, слова «бенгу ел» (мәңгі ел) походят больше на идеологию народа, чем на название их каганата. Видимо, в первую очередь, идея создания «вечного еля» была многовековой мечтой, стремлением тюркского мира, как призрак коммунизма, бродившего по Европе в XIX веке (К. Маркс). И Чингисхан, осуществив объединение восточных тюрков, назвал их державу Мәнгі ел (Монгол).
Современные писатели-исследователи отмечают, что в летописях по истории Чингисхана очень много тюркских слов. Это естественно. Ведь народ во времена Тюркского каганата говорил на тюркском языке и после построения на этой же территории государства Мәңгі ел продолжал говорить на том же языке. Поэтому утверждение, что «Чингисхан и его народ, построив Монгольское государство, разговаривали на монгольском языке», подобно тому, что «Ленин и народ, создав СССР, говорили на языке СССР или на языке коммунизма». Также вопрос о том, почему жёны Чингисхана и жёны его сыновей не были монгольской нации, подобен вопросу, почему жена главы СССР не принадлежит нации СССР или нации «коммунизм»…
Все эти недоразумения происходили потому, что название государства и идеологии Мәңгі ел было ошибочно принято за название этноса. Поэтому на протяжении восьми веков историки и общество не могут прийти к единому мнению в отношении смысла слова «монгол» и народа, построившего державу под предводительством Чингисхана.
Этому способствует также и незнание многими истории последних веков края, где в 552 г. н.э. был создан Тюркский каганат, а в 1206 году Чингисхан возродил Тюркский каганат, назвав его Мәнгі ел, а также незнание сведений о народах, поселившихся на этой территории позже и взявших название «монгол».
Л. Гумилёв в книге «Древние тюрки» писал: «Тюрки, потомки хуннов, ничего не знали о своих предках, так же, как монголы Чингисхана ничего не знали о тюрках. История Срединной Азии не может быть нам понятна, если мы не учтём двух разрывов традиции…» (стр. 377). Однако строки из «Сокровенного сказания», а также из «Алтын тобчы», где говорится об Отукен (Этуген), свидетельствуют, что Чингисхан и авторы названных трудов знали о надписях времен Тюркского каганата, а значит, были знакомы и с идеей «мәнгі ел» («вечный эль»).
Кроме того, слово «мәнгі» («вечный»), наряду с идеологией и названием каганата восточных тюрков, ещё имеет и третий смысл, объединяющий сей народ. Однажды я вспомнил, что к имени Жалал-ад-дина, сына Хорезм шаха Мухаммеда, прибавлялся лакаб Мангыберды (по Рашид-ад-дину – «Манкгуберти», стр. 190). Это имеет единый смысл с применяемыми и сейчас казахскими именами Кудайберген, Танирберген (или Тенгриберген), Аллаберген (туркмены говорят «Кудайберды, Танырберды, Аллаберды»). Как мы замечаем, в летописях об эпохе Чингисхана часто встречаются высказывания «Мёнкэ-Кёкё-Тенгрин» (Вечное синее небо, Мәңгі Көк Тәңірі) и то, что слово «мәнгі» (вечный) является как бы синонимом слов «Тенгри», «Кудай», «Аллах» и означает имя Всевышнего. Поэтому слова «Мәнгі ел» («Вечный ел»), наряду с названием государства и тюркской идеологии, означали и «Страна, народ Всевышнего» (Тәңірінің елі). И поэтому название государства Мәңгі ел, предложенное Чингисханом, «было такое блестящее, что все с пробуждающимся национальным чувством стали гордиться им».
Конечно, были и противники объединения тюрков в единую державу. Это были правители крупных тюркских племён, привыкшие единолично править. Но большинство тюркского народа, уставшее от постоянных междоусобных столкновений, поддержало идею создания Чингисханом государства Мәнгі ел. И в Северо-Восточном Туркестане на исторической сцене вновь появилась держава тюрков, которую правильнее было бы называть Третьим тюркским каганатом.
Теперь пора выяснить, почему персидский летописец Рашид-ад-дин в своем знаменитом труде написал: «Слово же «монгол» сперва звучало «мунгол», то есть «бессильный» и «простодушный». Это произошло, видимо, потому, что Болат чэн сян (министр) прибывший из Китая, наверняка, летописцу подсказал второй, переносный смысл тюркского слова «мәнгі» (мәнгу), что означает действительно нехорошее содержание. Чтобы убедиться в этом, обратимся к словарям. Например, в казахском языке мәңгі – «вечный, вечно, постоянно», а в переносном смысле мәңгі – обескураженный, обалделый. Это слово имеет и в современном монгольском (ойратском) языке также двоякий смысл. Например, в словаре «Монгол-казах толь»: мөнх – вечный, вечно хранить; мөнх тэнгэр – всесильный тэнгри, а схожее слово «мэнгэ» – неудачливость, невезение; (Б. Базылхан, Улаан баатар-өлгий, 1984 г.). Также, сказанное Абулгазы-багадуром тюркское слово «печальный» находим в этом словаре как «муна-х» – печалиться, растеряться, потерять рассудок; и слово «мунгинаа» – печаль, грусть (стр. 311). Понятно, что подобными словами, которыми объясняли летописцы смысл слово «монгол», никто не назвал бы свой народ, государственное объединение или идеологию.
Изучая историю и значение слова «монгол», нельзя пройти мимо высказываний историков по поводу написанного в китайской книге «Тан шу», где среди событий, описываемых в VIII веке н.э., впервые упоминается слово «мен-гу». Именно ссылаясь на него, историки многих стран делают свои выводы «о древности монгольского этноса». «Племенное название «мэн-гу» (монгол) очень древнего происхождения, но встречается в источниках очень редко», – пишет Л.Н. Гумилёв в книге «Древняя Русь и Великая степь» (стр. 412). Настоящее слово («мен гу») китайцы обозначали двумя иероглифами, которые означали «вечный» (В.П. Васильев переводит данные иероглифы как «сохранить древнее», что также означает «вечное»).
Китайский летописец Мэн-хун писал: «…прежде был народ мэнгу, который был страшен чжурченям, и старшина которых провозгласил себя императором. После они были истреблены; однако, когда Чингисхан основывал империю, перебежавшие к нему Цзиньские подданнные научили его принять название этого народа, чтобы навести страх на Цзиньцев».
В китайских трактатах Хуан Дун-фа сказано: «Существовало ещё какое-то монгольское государство. Оно находилось к северо-востоку от чжурчжэней. Татары присвоили их имя и стали называться Великим монгольским государством».
В «Мэн-да бэй-лу» так же сказано, что прежнее монгольское государство уже было уничтожено и что нынешние монголы и есть татары. В других китайских хрониках также встречаются сведения о том, что «…в старину существовало государство Монгус. В незаконный (период правления) цзиньцев Тянь-хуй (1123-1134) они также тревожили цзиньцев», «…монгольское государство находилось к северо-востоку от чжурчэней (Маньчжурии). Теперь татары называют себя Великим монгольским государством, и пограничные чиновники именуют их «мэн-да» (сокращённо от «мен гу-дада», то есть монголо-татары. – Авт.). Но эти два государства отстоят друг от друга с востока на запад в общей сложности на несколько тысяч ли. Неизвестно, почему они объединены под одним именем».
Академик В.П. Васильев пишет: «Дан-цзинь-го-чжи» утвердительно говорит, что народ менъву жил на северо-востоке от чжурчженей, и что это совсем не тот, который сделался после известен под именем монголов, которые жили на северо-западе. Таким образом, народ менъву был тоже маньчжурский; он обитал на устье Амура, где мы и ныне находим имя «мангуны», как известно из рассказов путешественников, говорящих на маньчжурском языке. А слово «мэнгу» означает на их языке реку и однородно с современным маньчжурским словом «мукэ» («Записки Императорского археологического общества», том ХІІІ, Санкт-Петербург, 1859 год, стр. 80). Также на стр. 219: «А потом, как мы знаем из донесения китайского военачальника, этот народ был истреблён чжурчженями – основателями империи Цзинь, которая была разгромлена позже татарами Чингисхана».
Значит, враги цзиньцев мэн гу были совершенно другим народом. Китайцев, очевидно, ввела в заблуждение схожесть слов менгу и мәңгі, и они сами решили, будто Чингисхан и его народ (восточные тюрки) заимствовали свое название от них. Думаю, что племя Кият и другие, которые вышли из Ергене қона, скорее, могли заимствовать как наследники Тюркского каганата их название «Мәңгі ел» – и в VIII веке, и в XIII веке, когда создали вновь своё государство, объединив восточных тюрков, чем взяли название когда-то истреблённого народа, который жил за 3000 км на востоке.
Сведения о традиции празднования потомками Борте-чина дня их выхода из урочища Ергене қон, сохранившиеся в трудах мусульманских летописцев – подтверждение тому, что предки Чингисхана не «явились, переплыв океаны и моря», как написано в «Сокровенном сказании» и «Алтын тобчы», а вышли со стороны гор. Сведения же в китайских летописях о князе племени Хуян северных хунну, который в 151 г. н.э. разгромил китайский отряд в оазисе Хами, а затем отступил, прежде чем посланные из Дуньхуана войска успели его достичь, доказывают то, что Киян (Кият), который увёл остатки своего народа в горы Ергене кон, действительно личность, которая существовала в истории.