июльский дождь о чем

ИЮЛЬСКИЙ ДОЖДЬ: УГАСАЮЩАЯ РОМАНТИКА

ИЮЛЬСКИЙ ДОЖДЬ: УГАСАЮЩАЯ РОМАНТИКА

— Никто не знает, что думают люди по ночам. Когда они одни.

Из фильма «Июльский дождь»

Режиссер: Марлен Хуциев
Страна: СССР
Год: 1966

Фильм Марлена Хуциева «Июльский дождь» кинокритики часто отождествляют с картинами французской «новой волны». Действительно, работа автора «Весны на Заречной улице» внешне напоминает ленты Жан-Люка Годара, Алена Рене, Эрика Ромера и Франсуа Трюффо. Небрежное, неспешное, будто бы несосредоточенное на главных героях повествование, длинные планы, разрушение четвертой стены, многозначительная музыка Иоганна Себастьяна Баха, свободная камера, большая глубина кадра, эксперименты со светом — многие отличительные особенности произведений французской «новой волны» можно обнаружить и в советской постановке.

Формально «Июльский дождь» продолжает историю другого фильма Хуциева. В «Заставе Ильича», одной из самых важных лент эпохи хрущевской «оттепели», речь шла о становлении лирического героя, поиске романтических и жизненных идеалов. В своей четвертой полнометражной картине Хуциев развил эти идеи.

Когда многообещающий ученый Володя (Александр Белявский) погожим июльским днем под теплым летним дождем знакомится с Леной (Евгения Уралова), кажется, их жизнь налаживается. Но роман, который вроде бы должен был привести к неминуемой свадьбе и счастливой семейной жизни, оборачивается горьким разочарованием.

Суть чувств персонажей передается через недосказанность, равнодушные взгляды, беспорядочные и в будто бы никому не нужные будни, несущие персонажей куда-то к горизонту — туда, где выбор любого варианта развития событий равновероятен, а уверенность в завтрашнем дне стремительно обращается в ноль.

Это и неудивительно, ведь Володе и Лене около тридцати. Проблемы двадцатилетних остались далеко позади. Радужные надежды на светлое будущее почти испарились, а энергия, десять лет назад бившая ключом, в большей степени иссякла. Скорое предвкушение чуда уступило место здоровому цинизму. Однако романтические настроения никуда не пропали — они все еще тлеют слабым бледным огоньком.

Весь спектр эмоций внешне сдержанного Володи и энергичной, жизнелюбивой Лены передается не через слова, но при помощи настроения. Посредством вроде бы ничего не значащих сцен Хуциев показывает неустроенность жизней Лены и Володи, их молчаливое, почти бездейственное сопротивление сложившимся обстоятельствам.

Но если мужчину в полной мере можно назвать конформистом; человеком, привыкшим жить сообразно тому, как живет большинство, то Лена обнаруживает в себе признаки мятежного духа. Женщина находит силы совершить сильный поступок, который, возможно, принесет всем только пользу. Но станут ли от этого герои счастливее? Вопрос риторический?

Лейтмотив картины — вода. Дождь, под которым встречаются главные герои, вода из поливающего домашние растения чайника, научная работа Володи на тему опреснения воды, а также вода метафорическая, обнаруживаемая в жизнях возлюбленных, подобно клею соединяют отдельные эпизоды картины.

Как известно, вода обладает удивительным и простым свойством — она принимает форму того сосуда, в котором находится. Также она обтекает любое препятствие у себя на пути. Так и Володя (в большей части истории — и Лена) оказывается безвольным, лишенным внутреннего стержня человеком, для которого «надо» очень часто принимает форму «хочу».
Но для обретения покоя и долгожданной любви — искренней и чистой, — вероятно, следовало бы чуть более внимательно и ответственно подойти к выбору: своей пассии, профессии, основополагающих ориентиров.

Случайности неизбежны, но управлять своей жизнью, находить и удерживать рядом с собой близких по духу людей — задача не из простых; она требует зрелого ума, сноровки и чуткой души. Ведь с годами неизбежно стирающиеся в каждом из нас детская непосредственность и умение видеть чудесное в прозаическом не менее важны, чем практичность и наработанный опыт.

В этих оттенках — вся жизнь. Мы видим это не только на примере главных героев, но и во второстепенных персонажах. Их вроде бы незаметные на первый взгляд линии полны глубины и смысла. Они полнее раскрывают центральную сюжетную ветвь и разукрашивают полотно новыми красками.

Например, мельком показанная сцена ссоры Лели (Алла Покровская) с одним из ее ближайших родственников обозначает не только то, что в личной жизни женщины обнаруживаются неудачи, но и показывает — в то время никому не было легко.

Ровно о том же говорит вечное одиночество явно небезынтересного Владика. Линии эти не завершены, они обозначены пунктиром, но именно это и делает их многозначительными.

«Июльский дождь» — фильм-настроение, фильм-эмоция. Это ощущение достигается при помощи монтажа изображения и монтажа звука. Экспрессивная сцена с жизнерадостными героями резко заканчивается и начинается следующая: минорная, драматическая, почти трагическая.

Так и музыка, торжественная, преисполненная оптимизма внезапно обрывается и превращается в тягостную тишину. Подобный стилистический прием характерен для фильмов Годара. Хуциев привнес его в свою ленту — такая цитата выглядит уместно и изящно дополняет выверенную работу советского режиссера.

Еще один полноценный герой фильма — Москва. Столица представлена в истории в виде уставшего, но суетливого, изможденного, но бесконечно прекрасного города, очаровательного спутника жизни любого горожанина.

Медленно бредущие в депо трамваи, спешащие по своим делам прохожие, блеск асфальта после дождя, солнечные блики на витринах магазинов, огромные афиши на стенах кинотеатров и театров — Хуциев рисует идиллические урбанистические пейзажи. Такой красивой и завораживающей Москву в большом кино не изображал, пожалуй, почти никто.

Визуальное противопоставляется вербальному. Чувства вступают в конфронтацию со словами. Все диалоги Лены и Володи, их друзей — барда Алика (Юрий Визбор), эрудита Владика (Александр Митта) и остальных — словно бы не имеют никакого смысла. Они идут вразрез с тем, какое настроение создается в большинстве эпизодов. Персонажи говорят о самых простых вещах, но зритель перманентно чувствует сильное напряжение в кадре. Что-то идет точно не так, как должно было идти. Но что именно, не совсем ясно.

Надрыв этот не только характеризует период взаимоотношений героев, но и является символическим отображением эпохи. Середина шестидесятых — время завершения «оттепели» и приход к власти Брежнева, правление которого принято называть периодом застоя. Хуциев, как настоящий художник, уловил цайтгайст и продемонстрировал в своем фильме настроения, которые все больше и больше охватывались обществом.

Недаром в финале постановки под песню «Дорога на Берлин» в исполнении Леонида Утесова мы видим встречу фронтовиков у Большого театра — сказки и мечтания остались позади, впереди — суровые будни и новые испытания.

Источник

«Июльский дождь» как зеркало эпохи

Снятый на самом излёте оттепели «Июльский дождь» Марлена Хуциева — негласное продолжение его же ленты «Застава Ильича». Последняя после цензуры вышла на экраны под названием «Мне 20 лет» и со значительными переменами в монтаже. У «Июльского дождя» отношения с цензурой сложились чуть лучше, но советская критика тоже не сразу оценила картину, а чиновники сильно ограничили прокат. Примерно в то же время подобная судьба постигла фильмы других сильнейших режиссёров: Андрея Тарковского, Андрея Кончаловского, Киры Муратовой, Александра Алова и Владимира Наумова. Какие-то картины положили на полку, какие-то вышли в ограниченный прокат с неодобрением высоких чинов. Конец «вольного времени» давал о себе знать: творческой свободы оставалось всё меньше, а в моду входили совсем другие жанры и направления — например, комедии Леонида Гайдая, Георгия Данелии, Эльдара Рязанова.

Если в «Заставе Ильича» поднимались проблемы 20-летнего поколения, то в «Дожде» раскрывался уже следующий этап — порог 30-летия и всё, что он с собой несёт. Главные герои Лена и Володя молодые специалисты, которым нужно пробиваться по жизни: строить карьеру, может, продолжать учёбу, может, заводить семью. Но, в отличие от героев «Заставы», у них уже нет романтических представлений о том, что будущее принадлежит им и, стоит только захотеть, весь мир ляжет к их ногам! И у Лены, и у Володи есть стабильная работа, бытовые проблемы, проблемы с деньгами. Планы на отпуск, который постоянно откладывается, никак не сбываются, потому что жизнь берёт своё, не считаясь с желаниями и надеждами героев. Всё по-взрослому, никаких иллюзий. Но при этом фильм не мрачный, не угнетающий или чернушный. В нём ещё теплится романтика, ещё находятся светлые моменты и надежда. Просто их меньше, и они всегда уравновешиваются моментами не такими светлыми.

По структуре и некоторым приёмам фильм перекликается с французской новой волной. Такая же свободная камера, которая больше наблюдает, чем принимает участие в действии, такие же длинные проезды-проходы, такие же лёгкие переходы от сцены к сцене, не связанным по смыслу или хронологии. Одной из отличительных черт кино-оттепели стал монтаж, который в первую очередь создаёт настроение, а не развивает сюжет, как линейный монтаж. В «Июльском дожде» это очень заметно. Сюжет то и дело перебивается наблюдением за жизнью города. Возможно, так автор заполняет расстояние, растущее между героями. Но более интересна точка зрения, что это ввод ещё одного героя — Москвы. Жизнь Лены и Володи неразрывно связана с ней, их история могла приключиться только здесь. Москва задаёт темп и настроение всей картине. Городские перебивки — люди, транспорт, улицы и здания — вносят неповторимый колорит, а суета движений передаётся монтажным склейкам. Монтаж, в свою очередь, задаёт темп всему фильму.

Сюжет условно делится на пять частей, плюс пролог и эпилог. Начинается всё долгой проходкой по Москве. Камера наблюдает за людьми, и среди них незаметно появляется главная героиня — таким образом в фильм вплетена документальная составляющая. Первая часть знакомит с героями, их характерами, проблемами, надеждами и амбициями. Заканчивается она на умиротворенной ноте: ранним утром под аккомпанемент Юрия Визбора герои возвращаются домой, наслаждаясь весной, утром и своими чувствами. Из этого вырастает первый «городской переход», который постепенно разгоняет темп картины. Троллейбусы из парка постепенно разъезжаются по маршрутам. Сначала это долгие наблюдающие кадры, потом они становятся всё короче, транспорт едет всё быстрее — и вот уже появляется совсем другой ритм, в котором сюжет разворачивается дальше.

Во второй части возникает главный конфликт: Володя хочет опубликовать научную статью, но для этого нужно «прогнуться» перед начальством. Лена, как автор и камера, остаётся наблюдателем в этом конфликте. Перелом в её собственной судьбе наступает немного позже и совершенно неожиданно. На такой смелый переход даже сегодня решится не каждый, а тут 1966 год. На очередном длинном панорамном кадре города вдруг обрывается закадровая музыка и в полной тишине слышится голос героини. Она объясняет по телефону, что у неё умер отец. Такой ход характеризует всю картину: в жизни случаются неожиданности, но она продолжает идти своим чередом. Резкий обрыв, будто кто-то поставил подножку, сбивает набранный темп и сбрасывает фильм в тяжкое оцепенение. Поминки проходят в квартире, где Лена живёт с матерью. До них все сцены с этой парой снимаются плавной подвижной камерой, одним кадром, со сложным внутрикадровым монтажом. Здесь же, подчёркивая траур, камера стоит на месте, движения героев замедляются, появляются склейки.

В третьей части отношения героев не развиваются, почти всё время Лена проводит одна в кадре. Под конец снова появляется большая городская перебивка. Она выводит героиню и весь фильм из состояния апатии — через монтаж и музыку. На этот раз это долгие проезды по Москве, сначала под музыку Иоганна Себастьяна Баха, затем — под другие композиции. И, как в эпизоде с троллейбусами, сначала идут длинные кадры, под стать музыке, потом они становятся всё короче, музыка ускоряется, ускоряется и монтаж. Заканчивается отрывок бравурной увертюрой к опере «Кармен» Жоржа Бизе. Она же проходит чуть ли не лейтмотивом фильма. Это выводит в четвёртую часть, где происходит ещё один надлом — в отношениях между Леной и Володей. Иронично, что это — единственный эпизод, вынесенный за пределы города.

В пятой части героиня — новый человек с другими ценностями и целями. По вездесущему радио передают не музыку, а радиоспектакль. Парная сцена с матерью снова обнаруживает подвижность, но совсем не суету из начала фильма. Присутствует также короткая сцена, в которой герои уезжают в долгожданный отпуск, но всё время говорят о том, что надо вернуться в Москву. Опять этот город становится центром момента. Последняя сцена, снятая одним кадром на статичную камеру, завершает отношения между Леной и Володей, ставит на них точку. Оба героя меняются за фильм — и дороги их расходятся, они больше не могут быть вместе. Камера наблюдает за всем этим с беспристрастностью и почти равнодушием.

Зато эпилог наполнен эмоциями. Снова любимый город, снова долгие проходы героини, простые люди и наблюдение за ними в документальной стилистике. Эмоциональный настрой задаёт атмосфера праздника 9 Мая. Тема войны и до этого поднимается в фильме, но по касательной, в основном — из-за Алика, которого сыграл Юрий Визбор. В его песнях, рассказах, даже взгляде читается отличие от главных героев — он прошёл войну. Можно провести черту между всеми персонажами, разделив их на старшее и более молодое поколение. Этим прекрасен подбор актёров — он полностью соответствует героям: старшие актёры и правда помнят войну, молодые — только по рассказам. Но она всё ещё очень близко — живёт в памяти ветеранов, празднующих победу в эпилоге фильма, песнях и «страшных историях», которые поёт и рассказывает Алик. Она тенью преследует людей в их повседневных делах.

В фильме большое внимание уделяется музыке и вообще звуковому сопровождению. Кроме упомянутого приёма резкого обрыва музыки, в фильме часто играет радио. Звуки поиска новой станции прерывают музыкальные композиции сводкой спортивных новостей или трансляцией шахматного турнира. Поскольку заметнее всего эти радиовставки на городских перебивках, чуть ли не с первых минут радио начинает восприниматься как голос Москвы. Монтажные переходы очень грамотно подчёркиваются музыкально, и, так как музыка разнообразна, складывается образ мегаполиса как центра множества культур. Продолжительная сцена у входа посольства только усиливает это впечатление.

Когда не играет радио, его роль выполняет Владик — замечательный герой Александра Митты, почти без остановки выдающий всевозможные факты, полезные и не очень. Как выясняется ближе к концу, Владик — одинокий персонаж, своей бесконечной болтовнёй он заполняет личную пустоту. Другим звуковым «наполнителем» служат те самые песни под гитару. Можно сказать, одной из осей фильма является Москва, а второй — воспоминания о войне. Эта ось не такая явная, она реже проявляется по ходу фильма, но так или иначе всё вращается вокруг неё. Неслучайно в переломный момент отношений с Володей — на шашлыках — Лена просит Алика не петь. Поменялось отношение к человеку, поменялось настроение — и не хочется больше песен в этой компании.

Одна из осей фильма — город Москва, а вторая — воспоминания о войне.

«Июльский дождь» — фильм своей эпохи. Марлен Хуциев как никто лучше показал переход от бурных переживаний оттепели к тихой повседневности застоя. Прорыв так и не случился, зарубежная музыка по радио замолчала, а Володя всё-таки «прогнулся» под начальство и разочаровал Лену. Вспышки энергии, когда хочется изменить мир, трансформировались в мирное сосуществование с такими же людьми. Загадочный Женя постоянными звонками будто «ведёт» Лену в сторону размышлений о том, что происходит с ними, окружающими, со временем в целом. Апофеозом становится ночной разговор, когда пьяный Женя делится с Леной прозрением, что «хочется сделать что-то выше своей судьбы… чтобы можно было умереть». Интересно решение режиссёра после пролога больше не вводить этого героя в кадр, оставляя его закадровым проводником героини в другую жизнь, в 30-летие.

Если перевести эту историю в наши дни, мало что поменяется. Москва всё так же остаётся центром всего, сосредоточением культуры и суеты, мегаполисом, из которого сложно вырваться и в который постоянно тянет вернуться. Война тоже остаётся одной из главных осей, правда из живой памяти она превратилась в символ и стала обозначать нечто большее, чем в 60-е годы. Переход от шумной юности к зрелости, из состояния, когда не приемлемы компромиссы, — к этим самым компромиссам, повторяет себя из поколения в поколение. Поэтому фильм Марлена Хуциева — не только образец своей эпохи, но и вечное творение, которое, если и устаревает, то точно не настолько, чтобы затеряться и забыться.

Источник

И о погоде: пять причин пересмотреть фильм «Июльский дождь»

Середина лета в Москве выдалась довольно пасмурной, и хотя ливни пока отступили, все равно пересмотрите фильм «Июльский дождь», снятый живым классиком Марленом Хуциевым в середине 1960-х. В киноленте с неба льет только вначале и совсем не долго, но этот дождь много значит для главной героини, времени, в котором она живет, и его духа.

Созерцательность

Фильм начинается с четырехминутной сцены, в которой не происходит почти ничего. Просто красивая девушка идет по летней Москве. Она то теряется среди прохожих, так же, как она, спешащих по своим делам по Петровке, то выныривает из толпы — и ее снова находит камера. За кадром звучит попурри из увертюры оперы «Кармен» Жоржа Бизе, поп-музыки, радиопередач о футболе, помех. Словно кто-то нетерпеливый крутит ручку транзистора и не в силах остановиться на одной волне.

И вдруг в музыку врывается раскат грома — и все останавливается: льет дождь, камера стоит на месте, перед ней у стены с рекламными плакатами советских часов «Восток» и «Алмаз» выстроились застигнутые врасплох прохожие. «Ну, это надолго!» — говорит низким певучим голосом девушка. Через пару мгновений она снова побежит по улице в куртке, одолженной ей незнакомым товарищем по несчастью, чье лицо не запомнит и чей голос потом будет с волнением слушать по вечерам в телефонной трубке.

«Июльский дождь» таков до самого конца: он состоит из упоительно длинных планов Москвы, молчания, случайно попавшей в кадр московской жизни и резких смен настроения. Марлен Хуциев вместе с оператором Германом Лавровым с почти буддистским спокойствием несколько минут изучают подъезжающие к посольству автомобили и выходящих из них пассажиров, прибывших на дипломатический прием, — и тут же перемещаются на шумную вечеринку, где танцуют, поют песни под гитару, ведут светские беседы, состоящие из клишированных фраз.

Эту прохладную отстраненность, очевидно почерпнутую у зарубежных коллег (таких, как Микеланджело Антониони), Хуциеву ставили в вину. Фильм посчитали затянутым и претенциозным, сценарий — слабым, героев — невнятными и нетипичными. Прокат «Июльского дождя» был ограничен, в кинотеатрах в 1960-е его успели увидеть лишь три миллиона зрителей.

Время

«Июльский дождь» входит в своеобразную дилогию с предыдущим фильмом Хуциева «Застава Ильича (Мне 20 лет)», работа над которым началась в 1959 году, вскоре после ХХ съезда КПСС и речи Хрущева о культе личности Сталина на закрытом заседании ЦК. Если герои «Заставы Ильича» — юные дети страны, охваченной резкими переменами, то герои «Июльского дождя» — молодые люди лет 30, озабоченные собственными проблемами.

Как быть с начальником, присвоившим твой научный доклад? Стоит ли выходить замуж за человека надежного, но нелюбимого? Стоит ли бывать в компании, где все разговоры состоят из отборных пошлостей? «Июльский дождь» не только рисует портреты типичных шестидесятников, переживающих кризис среднего возраста, но и подводит итоги короткой эпохи хрущевской оттепели. Вскоре после его выхода советские танки въедут в Прагу, а незадолго до — Хрущев выйдет на пенсию, раскритикует оттепель и назовет жуликом писателя Илью Эренбурга, придумавшего этот термин.

Чат

Еще до появления современного интернета и разнообразных мессенджеров Хуциев показал в своем фильме переписку в чате. В одной из сцен главная героиня Лена печатает на машинке под диктовку своего жениха Володи — молодого ученого. Работу прерывает обсуждение планов на вечер, а потом звонит телефон и беседа превращается в стук клавиш: «Какие будут предложения?» — «Какой-нибудь культурный отдых. Кафе “Парус”. Кинотеатр “Вымпел”. Пельменная “Уксус”» — «А работа?» — «Не волк».

Впрочем, герои «Июльского дождя» в принципе говорят так, будто печатают свои реплики на машинке или читают их с листа. Искусствовед Александр Генис утверждает, что диалоги, полностью состоящие из «литературного шлака эпохи» и утомительного обыгрывания штампов — худшее, что есть в фильме. Действительно, после легких и живых разговоров героев «Заставы Ильича», написанных Хуциевым вместе с Геннадием Шпаликовым, диалоги Лены и ее собеседников звучат тяжело и неестественно.

Психотерапия

Лена, которую сыграла актриса Евгения Уралова, стала одним из главных символов оттепельного кино. В первой сцене, в которой она идет по Петровке, Хуциев сравнивает ее спокойное улыбающееся лицо с лицами мадонн с полотен мастеров Возрождения. Этим он как бы намекает, что простой человек может быть не менее интересным, чем произведение искусства.

О том, какая она на самом деле, Лена поведает сама в телефонных разговорах с невидимым Женей, который спасает ее от дождя в начале фильма. Ему, как психоаналитику, она исповедуется по вечерам, рассказывая об отношениях с отцом, поисках смысла жизни и цене своего умения держаться молодцом.

Лена работает инженером в типографии, любит свое дело и много лет встречается с перспективным Володей — «морозоустойчивым, водонепроницаемым, антикоррозийным» и, как выясняется позже, совершенно ей не подходящим.

Эти сеансы психоанализа, как дождь, хлынувший на летнюю Москву, промывают оптику, через которую Лена смотрит на мир. Она вдруг начинает замечать фальшь в окружающих ее людях. Восторг, с которым она слушает Алика — короля вечеринок, барда, покорителя женских сердец, бывшего участника Великой Отечественной войны и циника, — сменяется отвращением.

Фронтовики

Поэтическая картина, состоящая из длинных планов в духе французской новой волны, витиеватых непростых разговоров и недосказанностей, заканчивается неожиданно — документальной съемкой встречи фронтовиков у Большого театра. На площади Свердлова (ныне — Театральной) ветераны впервые встретились только спустя 20 лет после окончания войны — 9 мая 1965 года. Страна немного залечила раны, нанесенные войной. С этого года в СССР взяли курс на укрепление роли победы советского народа.

За встречей фронтовых товарищей наблюдает Лена. Среди ветеранов, обнимающих друг друга, есть и Алик, еще недавно цинично высказывавшийся о войне на вечеринке. Как и другие, он не может сдержать искренних слез. Сюжет фильма изящно закольцовывается: героиня снова затерялась в толпе, но уже не кажется одинокой. Как и герои «Заставы Ильича», Лена приходит к осознанию собственной сопричастности к истории своей страны. Кульминационная сцена фильма, кстати, получилась совершенно случайно. Хуциев вспоминает: о собрании он не знал — просто шел мимо, увидел и тут же вызвал съемочную группу.

Источник