замятин мы про что книга

Смысл романа «Мы» Замятина

Роман Евгения Замятина «Мы» появился в 1920 году. Для русской литературы роман стал непривычным, поэтому долгое время его отказывались печатать, а позже и вовсе устроили травлю его автору. Роман стал одной из величайших мировых антиутопий наряду с «О дивным новым миром» Хаксли и «1984» Оруэлла.

Смысл названия романа «Мы»

Чтобы понять, почему роман получил такое название, вспомним время, в которое он был написан. В начале двадцатого века в стране процветала идея равенства. Люди стремились объединиться в коллективы, забывая об индивидуальности. Более того, поведение вне рамок этой концепции считалось ненормальным и наказывалось. То же самое мы видим и в самом романе Замятина — ни у кого из героев нет имени, только номера, все выглядят практически одинаково, носят одну и ту же одежду, у каждого из них одинаковые взгляды на жизнь и мышление.

Название «Мы» также относиться к этой концепции. Люди не должны ничего скрывать друг от друга, быть единой массой, образовывать один большой механизм. Каждый из героев обязан отказаться от собственных целей и надежд и иметь только одну радость жизни — делать общее дело. А самое главное, что людей все устраивает. Кроме, конечно же, главного героя. Д-503 влюбляется, что уже является симптомом неправильного поведения. Это чувство заставляет его задуматься, а все ли идет так, как хочется лично ему?

Смысл романа «Мы»

Роман представляет собой рукописи человека, который живет в середине второго тысячелетия. Он рассказывает, что происходит в окружающем его мире. Правительство идеального мира решило, что людям нечего озадачивать себя лишней информацией. А первая из них — имя. Поэтому имен в мире просто не существует, поэтому все имеют просто свой номер. Люди питаются пищей, созданной из нефти. Этому есть две причины — таким образом умирали все слабые люди, не в состоянии переварить такое. И второе — после двухсотлетней войны природной пищи и воды не осталось. Сейчас же главное зло для правительства это любовь. Поэтому детей сразу же забирают в инкубаторы, а понятия «семья» не существует уже много лет. Люди живут в одинаковых стеклянных домах, что позволяет власти постоянно следить за ними. У жителей также присутствуют два перерыва — в один они маршируют, а второй именуется «сексуальным часом». Все могут спать с кем захотят, но при этом должны иметь специальный талончик.

Во главе государства стоит Благодетель, которого из года в год переизбирают. А главные его принципы заключаются в том, что свобода и счастье — понятия противоположные. Когда в романе идут рассуждения об этом устое, то всегда упоминается Библия. Якобы, люди, жившие в Раю, были счастливы, но им захотелось свободы, за что Бог и лишил их счастья. А новое государство вновь лишило человечество свободы, обменяв ее на счастье.

Весь этот дневник принадлежит человеку под номером Д-503. Но его мировоззрение меняется, с появлением I-330. Она рассказывает ему странную историю о том, что за стенами города все еще остались люди, которые имеют свободу.

Основной смысл произведения раскрывает революционная организация, которая позволяет людям ненадолго очутиться в мире свободы. Конечно, восстание быстро подавили, теперь уже навсегда выстроив стену. Но одной женщине, О-90, удалось пробраться на другую сторону и родить там ребенка. Автор считает, что именно он будет идеальным человеком, который объединит два типа людей.

Смысл финала книги «Мы»

Роман Замятина является аллюзией на государство будущего, в котором все люди равны. Хотя явно видно, что государство автора — копия СССР времен двадцатых годов прошлого века. Это эпоха тоталитаризма, революций и огромных перемен в стране. Однако автор рассматривает все это с иронией. Фантазия и размышления находятся под запретом. Но главный конфликт романа — противостояние прошлого, нормального по мнению автора мира, и нового, создающего «роботов». Нашлись люди, готовые отстоять свои естественные права на радость, эмоции и фантазию. Эти персонажи Замятина — прямая отсылка к советской интеллигенции. Именно они стали толчком для освобождения умов людей. Но правительство делает все против этого. В конечном итоге происходит полное зомбирование граждан, ограничения в получаемой информации и ее недостаток.

Насколько публикация полезна?

Нажмите на звезду, чтобы оценить!

Средняя оценка 4.8 / 5. Количество оценок: 5

Источник

Книги которые стоит прочитать: «Мы» Евгений Замятин [обзор книги]

Тейлоризм — одна из теорий управления или научная организация труда, проанализировавшая и обобщившая рабочие процессы. Её основной целью было повышение экономической эффективности, особенно производительности труда. Использование данного подхода было одной из первых попыток применить науку для конструирования процессов и управления. Основоположник теории — Фредерик Уинслоу Тейлор

Я – перед зеркалом. И первый раз в жизни – именно так, первый раз в жизни – вижу себя ясно, отчетливо, сознательно – с изумлением вижу себя, как кого-то «его». Вот я – он: черные, прочерченные по прямой брови; и между ними – как шрам – вертикальная морщина (не знаю, была ли она раньше). Стальные, серые глаза, обведенные тенью бессонной ночи: и за этой сталью… оказывается, я никогда не знал, что там. И из «там» (это «там» одновременно и здесь, и бесконечно далеко) – из «там» я гляжу на себя – на него, и твердо знаю: он – с прочерченными по прямой бровями – посторонний, чужой мне, я встретился с ним первый раз в жизни. А я настоящий, я – не – он…

Звонок. День. Все это, не умирая, не исчезая, – только прикрыто дневным светом; как видимые предметы, не умирая, – к ночи прикрыты ночной тьмой. В голове – легкий, зыбкий туман. Сквозь туман – длинные, стеклянные столы; медленно, молча, в такт жующие шароголовы. Издалека, сквозь туман потукивает метроном, и под эту привычно-ласкающую музыку я машинально, вместе со всеми, считаю до пятидесяти: пятьдесят узаконенных жевательных движений на каждый кусок. И, машинально отбивая такт, опускаюсь вниз, отмечаю свое имя в книге уходящих – как все. Но чувствую: живу отдельно от всех, один, огороженный мягкой, заглушающей звуки, стеной, и за этой стеной – иной мир…

Главный герой, проходит очень интересный путь развития. Читатель, через призму его мемуаров получает возможность познакомиться с обществом, в котором он обитает, и понять его законы и правила. Д503 с каждой новой записью в дневнике знакомит нас с различными аспектами того мира, будь то Часовая Скрижаль, рассказ о системе образования или пояснения об управлении чувствами через сексуальный час. Несмотря на то, что он считает себя крайне эффективной единицей системы, внутри него есть зародыш бунтарства, но на ранних этапах развития истории это выражается только в предпочтении одной и той же особы для сексуального часа. Это с одной стороны не возбраняется, но с другой стороны имеет предпосылки к возникновению привязанности и любви, что уже является нарушением закона.

В его жизни все меняется, когда появляется I-330 и переворачивает все с ног на голову. У них завязывается общение, которое регулярно заставляет героя идти, сначала на мелкие, а потом довольно крупные нарушения правил и законов общества. Примерно в это же время повествование в романе становится более человечным и менее математическим. Все больше общаясь с I-330 и влюбляясь в нее герой начинает сомневаться в тех устоях, которые сформировались в обществе. По факту он пытается понять, как соотносится счастье и свобода. Законы общества построены на простых качелях – чем меньше у человека свобод, тем больше он счастлив и наоборот. Эта идея не лишена смысла и вполне находит отражение даже в нашем с вами современном мире. Куда именно приводит главного героя общение с таинственной и странной I-330 я вам не буду рассказывать. Вы можете это узнать, прочтя непосредственно роман, благо, как я говорил ранее он небольшой. Могу только сказать, что концовка романа шокирует своей простотой и бескомпромисностью. Пару слов я бы хотел сказать и о названии произведения. Слово «Мы» как нельзя лучше передает некоторые контекстозависимые вещи, и это тоже автором сделано мастерски. В разных эпизодах романа, с помощью этого слова подчеркивается определенное единство, но каждый раз с разными составляющими и даже разной эмоциональной окраской. То с восхищением, принадлежности к обществу, то наоборот с неприятием. За счет этого приема автор регулярно фокусирует читателя на тех важных вещах, которые он пытается донести и могу сказать, что название подобрано очень точно и выполняет эту функцию целиком и полностью. О романе можно много еще рассказать, что осталось за кадром – о людях ренегатах, о куполе, окружающем город, в котором живет главный герой, о старом доме – осколке прошлого. Но тогда обзор превратится практически в детальный пересказ сюжета, что я не хочу делать.

Мир Замятина необычен. Я не могу назвать его уникальным и выдающимся произведением, но стоит отдать ему должное, так как именно роман «Мы» послужил толчком к написанию «Скотного двора» и «Дивного Нового Мира», и по сути явился прародителем жанра антиутопии.

Рекомендую ли я его прочесть – да определенно, знать классику нужно. Ниже приведены несколько ссылок на критические статьи, посвященные более глубокому разбору этого произведения – кому интересно, пользуйтесь:

Источник

«Мы» Евгения Замятина — первая великая антиутопия XX века Материал редакции

В произведении Замятина “Мы”, которое называют антиутопией, нарисован мир: абсурдный, но ужасающе похожий на тот, в котором мы живём. Писатель затронул не только проблематику большевистской политики, но и поглощения техническим прогрессом духовной стороны жизни. В произведении “Мы” анализ романа позволяет сделать вывод, что он по-прежнему актуален и абсолютно оригинален. Полный анализ произведения, который вы сможете найти в нашей статье, будет полезен учащимся 11 класса для подготовки к уроку литературы, тестированию или творческим работам.

История создания

Работа над произведением началась после возвращения Замятина в СССР из Англии в 1920 году. Впервые роман был опубликован за границей в 1924 году и со временем распространился по всему миру. История написания антиутопии «Мы» включает в себя интересные факты:

«Роман “Мы” оказался персидским петухом: этот вопрос и в такой форме поднимать было еще слишком рано».

Государство в антиутопии

В Едином Государстве живут всего несколько процентов от общей массы людей – в революции город одержал победу над деревней. Правительство обеспечивает их жильём, безопасностью, комфортом. За идеальные условия граждане лишаются индивидуальности, получают номера вместо имён.

Жизнь в государстве – это механизм. Свобода и счастье здесь несовместимы. Идеальная несвобода заключается в том, что все потребности и естественные желания граждан удовлетворяются по расписанию, разве что не учитываются духовные потребности. Искусство заменяют цифры, в государстве действует математическая этика: десять погибших – ничто по сравнению с множеством.

Сам город окружён Зелёной Стеной из стекла, за которой находится лес, о котором никому ничего не известно. Главный герой однажды случайно узнаёт, что по другую сторону живут предки, покрытые шерстью.

Номера живут в одинаковых комнатах со стеклянными стенами, словно в доказательство того, что режим государства абсолютно прозрачен. Все потребности и естественные желания граждан удовлетворяются по расписанию, расписание определяется Часовой Скрижалью.

Любви нет, так как она порождает ревность и зависть, поэтому в там действует правило о том, что каждый номер имеет равные права на другой номер. Для граждан существуют определённые дни, в которые можно заниматься любовью, причём можно делать это исключительно по розовым талонам, которые выдаются в зависимости от физических потребностей.

В Едином Государстве есть Хранители, которые занимаются обеспечением безопасности и соблюдением правил. Для граждан честь рассказать в Бюро Хранителей о нарушениях. Преступников наказывают помещением в Машину Благодетеля, где номер расщепляется на атомы и превращается в дистиллированную воду. Перед казнью у них отбирают номер, что является высшей карой для гражданина государства.

Направление и жанр

«Мы» можно отнести к литературному направлению модернизма. Автор, пользуясь новаторским инструментарием, стремится отражать не саму реальность, но строить предполагаемое будущее человечества, для чего активно используются нестандартные образы и новые формы повествования.

Произведение Замятина является романом-антиутопией. За основу берётся отдалённое и неприглядное будущее человечества, атмосфера которого разбирается по косточкам за счёт многочисленных деталей и персонажей. Автор стремится рассказать полноценную историю, разворачивающуюся на фоне масштабных и важных событий.

Жанр антиутопии появился в качестве полемичного ответа модернистов писателям прошлого. Издавна человечеству был известен жанр утопии — милой сказки, где люди, наконец, объединились, полюбили друг друга и начали жить счастливо. Яркий пример — Эльдорадо Вольтера, где прямо под ногами людей раскиданы драгоценности, и все живут в богатстве. Но 20 век с его войнами, кризисами и революциями показал грошовую цену этих мечтаний. Поэтому зародилась антиутопия — сценарий мрачного будущего, где перемены к лучшему привели нас к наихудшему из всего возможного.

Смысл названия

Название произведения «Мы» отображает главный страх Замятина перед грядущим – вопрос отдельной личности в человеческом обществе. «Мы» единого государства — это не люди, а механизмы одной машины, которые синхронно трудятся с одной и той же целью, имеют одну и ту же роль. Такое дикое упрощение личности до шестеренки возмущает писателя и выносится им в емкое, но содержательное заглавие.

Писатель крайне опасался, что человечество, движимое идеями коллективизма и общего блага, в итоге уничтожит в людях осознание ценности отдельного индивида. Человек с яркой индивидуальностью будет обречён либо слиться с общим потоком, либо погибнуть.

Само название романа носит полемический характер по отношению к пролеткультовской теории и практике искусства, в частности, стихотворению пролетарского поэта В. Кириллова «Мы», следующим его строкам:

несметные
,
грозные легионы Труда
.
Мы победили пространства морей
,
океанов и суши
.
Светом искусственных солнц мы зажгли города
, —
Пожаром восстаний горят наши гордые души
.

Суть: о чём?

Перед нами предстаёт далёкое будущее. В рамках отдельного города было построено Единое Государство — общество, возведшее в абсолют идеи коллективизма. Одинаковая одежда, одинаковые дома, идеально рассчитанный распорядок дня и даже самой жизни, включая удовлетворение сексуальных желаний граждан, имена людей упразднены и заменены на сочетание букв и чисел, слово «человек» заменено на «нумер».

Главный герой – Д-503 — занимает должность главного инженера на стройке космического корабля «ИНТЕГРАЛ», который должен донести до других цивилизаций информацию об идеальном обществе, построенном на Земле.

Но однажды он встречает некую женщину под номером I-330. Она очень выделяется на фоне окружающих. Первоначальный интерес Д-503 к этой женщине меняется на раздражение, потом на гнев, потом на страх, и в итоге главный герой понимает, что влюблён в I-330, что недопустимо для нового общества.

Общество Единого Государства дрожит до основания. Напуганный этими грандиозными событиями Д-503 совершенно сбит с толку. Он начинает сомневаться в трезвости своего рассудка и искренности I-330. Его тревоги прекращает Единое Государство, которое решается на крайние меры – лишить своих граждан воображения, убив последние остатки свободомыслия.

После операции Д-503 избавляется от сомнений, сдаёт властям всех мятежников и равнодушно наблюдает за пытками, которым подвергается I-330. Однако любовница героя, О-90, будучи беременной (что тоже строго контролировалось государством), успевает сбежать за пределы государства — туда, где живут свободные люди.

Анализ проблематики романа «Мы»

Основная проблема романа — поиск человеческого счастья. К чему приводят такие поиски, можно прочитать в романе. Мир показан огромным механизмом, сравниваемым с вечным двигателем, а каждый человек в нем рабочее звено, без которого полноценное функционирование невозможно.

Проводя анализ романа «Мы» можно заметить, что Замятин в своем романе показал мир будущего, полного бездушности и условностей. Чтобы выйти из такого государства, достаточно получить Y и быть изгнанным за Зелёную стену. Этот мир полностью контролирует человек, у него нет ничего своего: ни мнения, ни голоса, ни прав. Фантазию и вдохновение населения, считают болезнями, вся их жизнь — математика.

Мысль главного героя, что «Разум превыше всего», пришла к нему уже после операции по удалению вдохновения, ведь именно оно делало его человеком, а не бездушным устройством для выполнения технических задач.

Смысл название заключается в том, что же произойдет с людьми, если искусственно создать будущее.

Подводя итог нашему краткому анализу романа «Мы» Замятина стоит отметить, что это действительно книга, которая заслуживает нашего внимания. Автор поднял серьезные вопросы, на которые должен дать ответ в первую очередь человек сам себе.

«Мы» Замятина Е.И.

Роман написан в 1921 г., но до своего читателя дошел спустя почти семь десятилетий. Он был опубликован в России в журнале “Знамя” только в 1988 г. (№ 4—5). Роман оказался причастен к ряду острых конфликтов своей эпохи.

В течение 1921—1924 гг. Замятин ведет бой за право своего детища на существование: известно по крайней мере о шести публичных чтениях романа. Добиться публикации на родине так и не удается.

Впервые роман был издан на английском языке в переводе Зильбурга в Нью-Йорке в 1924 г. В 1927-м фрагменты романа появились на русском языке в пражском журнале “Воля России”. Именно эта публикация и стала официальной причиной травли Замятина в России.

В 1952 г. запрещенная на родине книга была издана на русском языке в Нью-Йорке издательством имени А.П. Чехова. Появление “Мы” предварило зарубежную публикацию “Доктора Живаго” Б. Пастернака (1945—1955) и последовавшую за ним волну “тамиздата”, т.е. нелегальную публикацию за рубежом произведений русских авторов.

Многие годы творческое наследие Замятина пребывало в духовном забвении. Оно вошло в нашу духовную жизнь в конце 1980-х гг., когда был открыт доступ к ранее запрещенной литературе, когда стали публиковаться произведения А. Солженицына, А. Платонова,

В. Шаламова, к читателям пришли писатели русского зарубежья.

Однако на первых порах роман Замятина воспринимался чуть ли не как учебное пособие, по которому можно изучать сущность тоталитарной системы, созданной в СССР, а в Евгении Замятине видели не столько писателя, сколько борца против этой системы. В силу этого созданное писателем произведение утрачивало свой духовно-нравственный смысл, подлинное историко-философское наполнение. Постараемся преодолеть эту одностороннюю трактовку.

ЖАНР ПРОИЗВЕДЕНИЯ. Принято называть “Мы” антиутопией.

Используя жанровую схему утопии, Замятин переносит действие романа на тысячу лет вперед в условное фантастическое пространство. Он создает образ Единого Государства, укрытого от “дикого” пространства Зеленой Стеной.

Произведение Замятина — антиутопия, т.е. пародия на утопию. Ее цель — подвергнуть утопию осмеянию, разоблачению.

Единое Государство, построившее “стеклянный рай” на земле, — прежде всего пародия на утопическое государство Платона.

Платон, древнегреческий философ (428 или 427—348 или 347 до н.э.), одним из первых предложил схему идеального типа общественного устройства.

Структура Единого Государства пародийно повторяет структуру утопического общества Платона с его строгой иерархической моделью, в которой есть правители (у Платона это жрецы-философы, наделенные высшей властью и высшим знанием, у Замятина — Благодетель); посредники между высшей властью и самыми низшими иерархическими структурами (у Платона — воины-стражи, у Замятина — работники “Бюро хранителей” и поэты); и, наконец, производители благ (у Платона — ремесленники и земледельцы, у Замятина — нумера), которые являются “низшими” в иерархии утопического общества.

Носитель высшей власти у Замятина наделен именем Благодетеля. Оксюморонные определения, сопутствующие понятию “благо” (“благодетельные тенеты счастья”, “благодетельная паутина”, “благодетельное иго”), в сочетании с репрессивными функциями высшего лица придают понятию “благодетель” саркастический характер.

Замятин доводит идею “пользы” искусства до абсурда. Насмехаясь над идеями крайнего утилитаризма, он придумывает издевательские названия книг, которые “сопутствуют” жизни нумеров: это “Математические Ноны”, помогающие выучить четыре правила арифметики, настольная книга “Стансы о половой гигиене”, сонет, воспевающий таблицу умножения, бессмертная трагедия “Опоздавший на работу” и т.д.

У жителей Единого Государства нет имен, только государственный номер. У них “не омраченные безумием лица”, они тысячами ходят “мерными рядами, по четыре, восторженно отбивая такт” в одинаковых “голубоватых юнифах, с золотыми бляхами на груди”, на каждой из которых — индивидуальный “государственный нумер каждого и каждой”. Величайшее счастье для них — наяву превратиться “в стального шестиколесного героя” из поэмы о Скрижали, т.е. в машину. Ритм их жизни также уподоблен ритму машин. “С шестиколесной точностью, в один и тот же час и в одну и ту же минуту” миллионы нумеров просыпаются, в один и тот же час, “единомиллионно” они начинают и заканчивают работу, в одну и ту же секунду они подносят ложки ко рту, выходят на прогулку, отходят ко сну. Так возникает образ “Мы” — сообщество “я”, якобы утративших самих себя. Ho обезличивание оказывается фикцией. Уже на уровне наименования персонажей возникает представление о неистребимости личностного начала. Русский читатель воспринимает буквы латинского алфавита не столько как обозначение звуков речи, сколько как геометрические фигуры, которые сами по себе становятся знаком индивидуальности: “тонкая, резкая, упрямо-гибкая, как хлыст I-330”, “вся из окружностей” О-90, “Двоякоизогнутый” S и т.д.

Дьявольский парадокс заключается в том, что сознание своей включенности в коллектив единомышленников может приводить к состоянию подъема, вдохновения, ощущения своих необычайных возможностей, своего творческого потенциала, своего равенства Творцу (“Древний Бог и мы за одним столом”; “победил древнего Бога”). Эту особенность массового сознания Замятин одним из первых почувствовал и передал, дав понять, какой властью она обладает над человеком, как возносит и порабощает его.

Непременный атрибут Единого Государства и его “безусловная” ценность — Зеленая Стена, которая превращает пространство в мировой Город, где нет парков, садов, деревьев, собак, где и цветочная пыльца, и цветы, и травянистый покров, и птицы, влетающие в брешь, образовавшуюся в стене, и облака, и туман воспринимаются как нечто “чужое”, вносящее разлад в отношения человека с той искусственной средой, в которой он живет.

Возникнув как реалия образа Единого Государства, его непременный атрибут, Зеленая Стена оказывается включенной в действие: повествователь приближается к ней, выходит за ее пределы; по ходу развития событий заговорщики разрушают Стену; ее восстановление сужает пространство искусственного мира. Ho образ Стены не только входит в план предметной изобразительности романа и является существенной деталью развития действия, но и наполняется амбивалентным символическим смыслом. С одной стороны, Стена — безусловная ценность “нового мира”, поскольку имеет значение границы между организованным и неорганизованным миром и служит гарантом безопасности жителей Единого Государства, их защиты от бесконечности пространства, перед которым человек ощущает свою беспомощность. С другой — Стена символизирует разрыв Единого Государства с миром Природы, с “родимым хаосом”, отторжение человека от праматери земли.

В этом контексте особый смысл обретает образ “нефтяной пищи”. В мире Замятина произошло евангельское “чудо”: “камни” превратились в “хлебы”. Обратитесь к Евангелию (Евангелие от Матфея, гл. 4). Прочитайте об искушении Христа диаволом в пустыне.

Нефтяная пища не только знак предпочтения материального духовному, от чего, согласно Евангелию, отказывается Христос, — это знак нарушения естественной связи человека с землей и ее плодами, разрыва с кровной традицией, олицетворение того статуса человека, который Р. Гальцева и И. Роднянская называют “принципиальной безотцовщиной” антиутопического мира, где “нарочито забывается традиционное почитание земли как общей матери и утверждается культ синтетических, не порожденных ни ее недрами, ни ее плодоносным покровом продуктов”.

Образ Единого Государства получает дополнительный объем благодаря введению мифологемы “рай”, получающей пародийную окраску: у Замятина это “стеклянный рай”. Стекло не только выступает как элемент предметной детализации (дома стеклянные, стеклянные тротуары, полы, стеклянный космический корабль, стеклянный купол над Городом). По мере развертывания текста, многократного повторения и варьирования оно приобретает символический смысл.

Характерная для стекла прозрачность подчеркивает отсутствие в мире Единого Государства тайны, права на обособление, на уединение и выражает мысль о вынужденной “соборности” существования в мегаполисе: “…среди своих прозрачных, как бы сотканных из сверкающего воздуха, стен — мы живем всегда на виду, вечно омываемые светом. Нам нечего скрывать друг от друга”.

Ho стекло не только открывает глазу жизнь другого, но и служит невидимой границей, преградой — вынужденная “публичность” не означает родства, даже простого знакомства.

Образ Единого Государства и связанный с ним комплекс идей (регламентация, порядок и т.д.) имеет в романе свой цветовой определитель. Особое смысловое наполнение приобретает в романе синий цвет. Он ассоциируется с размеренным, “правильным” существованием граждан Единого Государства. Синий цвет повторяется в описании города-государства, одежды населяющих его граждан (“юни-фа”), неба без единого облачка. Герой восхищается синими глазами О-90, цвет которых, по его мнению, свидетельствует о ясности, “правильности” ее мыслей.

Мотив стекла в соединении с мотивом синего (синее небо, голубовато-серые юнифы, синяя майолика неба, синие глаза, серо-голубые шеренги) возбуждает представление о застылости, недвижности и служит реализации метафоры “ледяной город” (“Город внизу — будто из голубых глыб льда… а лед все стоит… ведь нет такого ледокола, какой мог бы взломать прозрачнейший и прочнейший хрусталь нашей жизни”). Мотив “ледяного города” символизирует мысль об отказе от свойственной европейской культуре фаустианской идеи бесконечного развития, о Едином Государстве как мире, выпавшем из мировой истории, абсурдном мире, где Богом стала Машина.

Синему противопоставлены желтый, красный, зеленый — те цвета, в стихию которых погружается герой, выходя за пределы Зеленой Стены, которая охраняет город-государство от дикой природы. Засыпая, Д-503 видит “цветные” сны. Вводя в роман образ естественной, живой жизни, Замятин пользуется самыми различными цветами.

Особое значение Замятин придает “теплым”, или — в семантике романа — “горячим”, огненным цветам — красному и желтому, которые обозначают у него революцию, движение, страсть, жизнь. На I-330, соблазняющей героя, — желтое платье, в Древнем Доме — “большая, красного дерева кровать”, “желтая бронза —- канделябры, статуя Будды”.

Замятин иронично обыгрывает происходящую в Едином Государстве подмену христианских ценностей. Хранители, следящие за покорностью нумеров, сравниваются ангелами-хранителями и уподобляются древним ангелам, охраняющим человека с детства. Лица ангелов, в представлении нумеров, должны быть “нежногрозными”. А лица людей, пришедших с доносом, теплятся, словно лампады: они ходят в “Бюро Хранителей” с доносами, как на исповедь.

ОБРАЗ ИНТЕГРАЛА И ЕГО СЮЖЕТО-ОБРАЗУЮЩАЯ РОЛЬ. На первой странице романа появляется образ, который станет в нем центральным и обретет особый символический смысл. Это образ Интеграла.

Через несколько дней I-330 приглашает Д-503 в Древний Дом (они прилетают туда на аэро). В квартире-музее рояль, хаос красок и форм, статуя Пушкина. Д-503 захвачен в дикий вихрь древней жизни. Но когда I-330 просит его нарушить принятый распорядок дня и остаться с ней, Д-503 намеревается отправиться в Бюро Хранителей и донести на неё. Однако на следующий день он идёт в Медицинское Бюро: ему кажется, что в него врос иррациональный № 1 и что он явно болен. Его освобождают от работы.

Д-503 вместе с другими нумерами присутствует на площади Куба во время казни одного поэта, написавшего о Благодетеле кощунственные стихи. Поэтизированный приговор читает трясущимися серыми губами приятель Д-503, Государственный Поэт R-13. Преступника казнит сам Благодетель, тяжкий, каменный, как судьба. Сверкает острое лезвие луча его Машины, и вместо нумера — лужа химически чистой воды.

Вскоре строитель «Интеграла» получает извещение, что на него записалась I-330. Д-503 является к ней в назначенный час. I-330 дразнит его: курит древние «папиросы», пьёт ликёр, заставляет и Д-503 сделать глоток в поцелуе. Употребление этих ядов в Едином Государстве запрещено, и Д-503 должен сообщить об этом, но не может. Теперь он другой. В десятой записи он признается, что гибнет и больше не может выполнять свои обязанности перед Единым Государством, а в одиннадцатой — что в нем теперь два «я» — он и прежний, невинный, как Адам, и новый — дикий, любящий и ревнующий, совсем как в идиотских древних книжках. Если бы знать, какое из этих «я» настоящее!

Д-503 не может без I-330, а её нигде нет. В Медицинском Бюро, куда ему помогает дойти двоякоизогнутый Хранитель S-4711, приятель I, выясняется, что строитель «Интеграла» неизлечимо болен: у него, как и у некоторых других нумеров, образовалась душа.

Д-503 приходит в Древний Дом, в «их» квартиру, открывает дверцу шкафа, и вдруг… пол уходит у него из-под ног, он опускается в какое-то подземелье, доходит до двери, за которой — гул. Оттуда появляется его знакомый, доктор. «Я думал, что она, I-330…» — «Стойте тут!» — доктор исчезает. Наконец! Наконец она рядом. Д и I уходят — двое-одно… Она идёт, как и он, с закрытыми глазами, закинув вверх голову, закусив губы… Строитель «Интеграла» теперь в новом мире: кругом что-то корявое, лохматое, иррациональное.

0–90 понимает: Д-503 любит другую, поэтому она снимает свою запись на него. Придя к нему проститься, она просит: «Я хочу — я должна от вас ребёнка — и я уйду, я уйду!» — «Что? Захотелось Машины Благодетеля? Вы ведь ниже сантиметров на десять Материнской Нормы!» — «Пусть! Но ведь я же почувствую его в себе. И хоть несколько дней…» Как отказать ей. И Д-503 выполняет её просьбу — словно бросается с аккумуляторной башни вниз.

I-330 наконец появляется у своего любимого. «Зачем ты меня мучила, зачем не приходила?» — «А может быть, мне нужно было испытать тебя, нужно знать, что ты сделаешь все, что я захочу, что ты совсем уже мой?» — «Да, совсем!» Сладкие, острые зубы; улыбка, она в чашечке кресла — как пчела: в ней жало и мёд. И затем — пчелы — губы, сладкая боль цветения, боль любви… «Я не могу так, I. Ты все время что-то недоговариваешь», — «А ты не побоишься пойти за мной всюду?» — «Нет, не побоюсь!» — «Тогда после Дня Единогласия узнаешь все, если только не…»

Наступает великий День Единогласия, нечто вроде древней Пасхи, как пишет Д-503; ежегодные выборы Благодетеля, торжество воли единого «Мы». Чугунный, медленный голос: «Кто „за“ — прошу поднять руки». Шелест миллионов рук, с усилием поднимает свою и Д-503. «Кто „против“?» Тысячи рук взметнулись вверх, и среди них — рука I-330. И дальше — вихрь взвеянных бегом одеяний, растерянные фигуры Хранителей, R-13, уносящий на руках I-330. Как таран, Д-503 пропарывает толпу, выхватывает I, всю в крови, у R-13, крепко прижимает к себе и уносит. Только бы вот так нести её, нести, нести…

А назавтра в Единой Государственной Газете: «В 48-й раз единогласно избран все тот же Благодетель». А в городе повсюду расклеены листки с надписью «Мефи».

Д-503 с I-330 по коридорам под Древним Домом выходят из города за Зелёную Стену, в низший мир. Нестерпимо пёстрый гам, свист, свет. У Д-503 голова кругом. Д-503 видит диких людей, обросших шерстью, весёлых, жизнерадостных. I-330 знакомит их со строителем «Интеграла» и говорит, что он поможет захватить корабль, и тогда удастся разрушить Стену между городом и диким миром. А на камне огромные буквы «Мефи». Д-503 ясно: дикие люди — половина, которую потеряли горожане, одни Н2, а другие О, а чтобы получилось Н2О, нужно, чтобы половины соединились.

Наутро в Государственной Газете появляется декрет о Великой Операции. Цель — уничтожение фантазии. Операции должны подвергнуться все нумера, чтобы стать совершенными, машиноравными. Может быть, сделать операцию Д и излечиться от души, от I? Но он не может без неё. Не хочет спасения…

На углу, в аудиториуме, широко разинута дверь, и оттуда — медленная колонна из оперированных. Теперь это не люди, а какие-то человекообразные тракторы. Они неудержимо пропахивают сквозь толпу и вдруг охватывают её кольцом. Чей-то пронзительный крик:

«Загоняют, бегите!» И все убегают. Д-503 вбегает передохнуть в какой-то подъезд, и тотчас же там оказывается и 0–90. Она тоже не хочет операции и просит спасти её и их будущего ребёнка. Д-503 даёт ей записку к I-330: она поможет.

Д-503 вызывает к себе Благодетель и говорит ему, что ныне сбывается древняя мечта о рае — месте, где блаженные с оперированной фантазией, и что Д-503 был нужен заговорщикам лишь как строитель «Интеграла». «Мы ещё не знаем их имён, но уверен, от вас узнаем».

На следующий день оказывается, что взорвана Стена и в городе летают стаи птиц. На улицах — восставшие. Глотая раскрытыми ртами бурю, они двигаются на запад. Сквозь стекло стен видно: женские и мужские нумера совокупляются, даже не спустивши штор, без всяких талонов…

Д-503 прибегает в Бюро Хранителей и рассказывает S-4711 все, что он знает о «Мефи». Он, как древний Авраам, приносит в жертву Исаака — самого себя. И вдруг строителю «Интеграла» становится ясно: S — один из тех…

Опрометью Д-503 — из Бюро Хранителей и — в одну из общественных уборных. Там его сосед, занимающий сиденье слева, делится с ним своим открытием: «Бесконечности нет! Все конечно, все просто, все — вычислимо; и тогда мы победим философски…» — «А там, где кончается ваша конечная вселенная? Что там — дальше?» Ответить сосед не успевает. Д-503 и всех, кто был там, хватают и в аудиториуме 112 подвергают Великой Операции. В голове у Д-503 теперь пусто, легко…

На другой день он является к Благодетелю и рассказывает все, что ему известно о врагах счастья. И вот он за одним столом с Благодетелем в знаменитой Газовой комнате. Приводят ту женщину. Она должна дать свои показания, но лишь молчит и улыбается. Затем её вводят под колокол. Когда из-под колокола выкачивают воздух, она откидывает голову, глаза полузакрыты, губы стиснуты — это напоминает Д-503 что-то. Она смотрит на него, крепко вцепившись в ручки кресла, смотрит, пока глаза совсем не закрываются. Тогда её вытаскивают, с помощью электродов быстро приводят в себя и снова сажают под колокол. Так повторяется три раза — и она все-таки не говорит ни слова. Завтра она и другие, приведённые вместе с нею, взойдут по ступеням Машины Благодетеля.

Д-503 так заканчивает свои записки: «В городе сконструирована временная стена из высоковольтных волн. Я уверен — мы победим. Потому что разум должен победить».

Книга Замятина «Мы» повествует о государстве будущего, в котором все равны. В этом можно увидеть аллегорию советского общества. Евгений Замятин писал свое произведение в 20-е годы, эпоху революций и перемен. Тоталитаризм выражен в его книге напрямую. Само название «Мы» говорит об общности народа. Но равенство здесь рассматривается с негативной точки зрения. Страна Интегралов отличается стремлением к идентичности. Здесь нет личностей, только одни из миллионов. Люди встают в одно и то же время, идут на работу одинаковым строем, берут ложку в руки одновременно. Сексуальная жизнь строго регламентирована. Каждый человек, которому присвоен нумер, имеет право на совокупление с любой женщиной. Для этого выписывается специальный талон. Самой престижной профессией считается математик. Творчество и фантазия здесь не в чести. В этом чувствуется оценка приближающихся репрессий в СССР.

Чтобы взрастить соответствующее поколение, детей почти сразу отнимали у родителей. Их воспитывали на канонах Нового мира незнакомые люди, программирующие единое мышление. Общество больше походит на секту, свято верящую в идею правительства. В своей механизированной жизни они не видят недостатков.

Главные герои и их характеристика

Система образов в антиутопии «Мы» отличается глобальным упрощением, заложенном в замысле автора. Все люди одинаковы, их отличают друг от друга лишь номера и функции. Но те персонажи, которые смогли выделиться, описаны Многомудрым Литреконом в таблице:

Тематика антиутопии «Мы» всегда будет на повестке дня у мыслящего человека:

Тайна стиля

Юрий Николаевич Тынянов описывает «принцип стиля» этого произведения следующим образом: «…экономный образ вместо вещи… …Все замкнуто, расчислено, взвешено линейно». А другой великий филолог, Михаил Леонович Гаспаров, определил стиль романа «Мы» как «геометрически-проволочный». На самом деле в произведении Замятина наблюдается эволюция стиля, кото­рую можно разбить на три этапа. Первый этап («геометрически-проволочный» стиль) — это начало романа, когда герой ощущает себя частью многомиллион­ного «мы»:

«Я люблю — уверен, не ошибусь, если скажу: мы любим — только такое вот, стерильное, безукоризненное небо. В такие дни — весь мир отлит из того же самого незыблемого, вечного стекла, как и Зеленая Стена, как и все наши постройки».

Но уже в начальных записях романа внимательный читатель обнаруживает вкрапления совсем другого стиля — метафорического и избыточного, восходящего к прозе символистов и Леонида Андреева (в герое заложена «червоточина» индивидуальности):

«Весна. Из-за Зеленой Стены, с диких невидимых равнин, ветер несет желтую медовую пыль каких-то цветов. От этой сладкой пыли сохнут губы — ежеминутно проводишь по ним языком — и, должно быть, сладкие губы у всех встречных женщин (и мужчин тоже, конечно). Это несколько мешает логически мыслить».

В середине романа (герой обретает индивидуальность, становится «я») этот цветистый стиль начинает доминировать:

«Раньше — все вокруг солнца; теперь я знал, все вокруг меня — мед­ленно, блаженно, с зажмуренными глазами…»

Наконец, в финале романа (герой теряет индивидуальность: утрачивает «я» и снова вливается в «мы») геометрически-проволочный стиль возвращается и утверждается настолько прочно, что рецидивам «символистского» стиля не остается места:

«Но на поперечном, 40-м проспекте удалось сконструировать временную Стену из высоковольтных волн. И я надеюсь — мы победим. Больше: я уверен — мы победим. Потому что разум должен победить».

Проблемы

Проблематика антиутопии «Мы» с каждым днем все ближе обывателю, который становится заложником и жертвой необратимых перемен:

Композиция

Действие романа начинается весной. Тон записей рабочего довольный и восторженный: он видит свой мир идеальным, ничто не омрачает его восприятия реальности. События романа заканчиваются осенью, в пору грусти, тоски и угасания всего живого.

Произведение написано в форме конспекта, дневниковых записей инженера – нумера Д-503 от первого лица. 40 дневниковых записей, которые становятся удивительной историей с печальным финалом – вот структура и основа композиции.

Идеология, история и “мудрая политика” Благодетеля – вот то, что составляет большую часть произведения. Логические выводы главного героя, его стремительно меняющаяся жизнь – то, что подаётся через призму, принятых в обществе будущего, норм, становится содержанием дневниковых записей. Изначально они были написаны, чтобы возвеличить идеальную реальность Единого государства, но у Д-503 начинает появляться душа. Это считается заболеванием, но поддаётся лечению в идеальном мире будущего.

Основная идея

В своём романе писатель выступил против идей вульгарного материализма и технократии, отстаивая важность духовной свободы, нематериального бытия и ценности отдельного индивида. Право человека на свободу воли и индивидуальность он считает неотъемлемым условием для жизни. В этом и состоит смысл антиутопии «Мы».

В то же время писатель показал, что моральные качества людей находятся не на высшем уровне, а потому человечество ещё не способно построить по-настоящему дивный новый мир. Руководство неизбежно эксплуатирует и обманывает народ, каким бы режимом оно ни прикрывалось. Поэтому такая сомнительная идиллия не стоит прав и свобод личности, обмен не равнозначен. Это и есть главная мысль романа «Мы».

Источник