световой дублер это что
Дублерши знаменитых актрис рассказали, как в кино снимают откровенные сцены (12 фото)
К счастью, дни, когда карьера молодой актрисы оказывалась под угрозой, стоило той отказаться сниматься обнаженной, уже давно позади. Теперь на съемочной площадке почти всегда присутствует «координатор интимных сцен», а актеров в таких сценах зачастую заменяют специальные дублеры — и им есть что рассказать о своей работе.
В сериале «Тайный дневник девушки по вызову» Билли Пайпер запомнилась нам смелой, дерзкой и большой любительницей пошутить посреди постельной сцены, глядя прямо в камеру. Но если вы думали, что знаменитая актриса взаправду кувыркалась в самых непристойных сценах прямо на ваших глазах, подумайте еще раз.
«Я начала сотрудничать с агентством по найму актеров для массовки, потому что хотела поступить на театральное, и агентство связалось со мной, чтобы сказать, что мои параметры соответствуют требованиям для работы, и попросило отправить еще несколько фотографий кастинг-директору», — рассказала Шони Уилкинсон, которой сейчас 36 лет.
«Я не помню, чтобы меня спрашивали, комфортно ли мне быть полностью обнаженной в кадре — если бы я услышала это, я подумала бы о худшем. Вместо этого они сказали, что это очень «специфическая» работа и спросили, хочу ли я, чтобы они предложили меня на эту роль?».
По словам Шони, ее выбрали на роль дублера откровенных сцен благодаря тому, что она занималась танцами и могла следовать указаниям о том, как ей нужно двигаться, а также чувствовала себя «комфортно» в своем теле.
«Я согласилась, потому что уже по кастингу поняла, что это была очень профессиональная постановка, большая постановка, но я не знаю, говорили ли мне до того, как я оказалась на съемочной площадке, что я буду именно «дублером»: возможно, потому что такие роли окружает большая секретность».
«Когда я поняла, я подумала, что быть похожей на Билли Пайпер — это огромный комплимент, и я была очень рада, но при этом очень нервничала. Это странная работа».
Билли Пайпер в «Тайном дневнике девушки по вызову»
Когда вам говорят, что вы — точная копия прекрасной актрисы с идеальной фигурой и безупречной кожей, это — «лестная» сторона работы так называемым «дублером» в фильмах и на телевидении, соглашается британская дублерша Керри Паркер. А вот другая сторона этой медали — необходимость приклеивать скотч к очень интимным местам, весь день ходить в одних стрингах телесного цвета и полностью раздеваться на глазах у десятков людей.
«Некоторые женщины очень и очень храбрые», — говорит 38-летняя Керри из Нориджа, которая работала и в качестве актрисы, и в качестве дублера для таких актрис, как Кейт Бланшетт, Меган Фокс и Лиз Херли.
Сообщается, что актриса Лили Джеймс тоже использует дублера, 26-летнюю Мариссу Хоффман, для более откровенных сцен в предстоящем сериале «Пэм и Томми». Сериал расскажет о браке Памелы Андерсон из «Спасателей Малибу» и рок-барабанщика Томми Ли, в том числе и о первом «домашнем видео знаменитостей», снятом во время их медового месяца. Копию кассеты украл электрик, и она разошлась по всему Интернету.
Слева: Лили Джеймс в роли Памелы Андерсон; справа: Марисса Хоффман
После суда над голливудским продюсером Харви Вайнштейном и движения #MeToo, пролившего свет на широко распространенные сексуальные домогательства в киноиндустрии, за последние годы на съемочных площадках произошли значительные изменения.
Хотя ни один популярный сериал не обходится без череды откровенных сцен, такие сериалы, как «Нормальные люди», «Бриджертоны» и «Сексуальное просвещение» превратили то, что когда-то было мрачной, эксплуататорской и порой тревожащей стороной теле- и киноиндустрии, в некую форму искусства. Все благодаря «координаторам интимных сцен» — профессионалам, которые занимаются постановкой сцен секса и отвечают за то, чтобы актеры чувствовали себя комфортно. Сейчас во время съемок сексуальных сцен съемочная площадка чаще всего «закрывается», что означает, что количество людей, которые могут находиться по другую сторону камеры, ограничено.
Прошли те времена, когда от актрис требовали обнажаться перед камерой, а отказ мог поставить их карьеру под угрозу. Когда актриса Эмилия Кларк, исполнившая роль Дейенерис Таргариен в «Игре престолов», призналась, что в 23 года рыдала перед «ужасающими» сценами, в которых ей предстояло обнажиться, киноиндустрия, хотя и неохотно, но прислушалась.
«Раньше у меня были конфликты на съемочной площадке, когда я говорила: «Нет, простыня остается», — сказала Кларк. — А они такие: «Ты же не хочешь разочаровать своих поклонников, которые смотрят «Игру престолов». А я такая: «Да пошли вы на ***».
Когда актрисы только начали использовать дублеров, у этих женщин, пожалуй, было еще меньше права голоса — некоторых, молодых и еще наивных, вынуждали соглашаться на тяжелые сцены.
«Когда ты молодая актриса и это твоя первая работа на съемочной площадке, ты хочешь, чтобы твой голос был услышан, но при этом не хочешь создавать проблемы, потому что хочешь, чтобы тебе перезвонили», — говорит Шони Уилкинсон.
«В этой отрасли наблюдается огромная текучесть кадров — это касается всех ролей на съемочной площадке — и говорить о долгих часах работы или неподобающем поведении на площадке не поощрялось».
Бывшая военнослужащая армейского резерва британской армии Керри решила переехать в Лос-Анджелес, чтобы попытать счастья в качестве актрисы после того, как ее карьера модели пошла в гору. После небольшой роли в «Ультиматуме Борна» она стала дублером Джессики Рейн во франшизе «Робин Гуд», вышедшей в 2010 году.
«В откровенных сценах с участием принцессы Изабеллы Глостерской мне приходилось лежать на кровати, покрытой мехами, с дублером, которого я встретила всего десять минут назад, — говорит она. — Внезапно вы ложитесь в постель и шутите, что для первого свидания ваши отношения развиваются очень быстро». Керри объяснила, что такие сцены снимаются с помощью заклеенных лентой интимных мест, бежевого нижнего белья и других «барьеров».
«Между нами в самом интимном месте лежала «интимная подушка» — на тот случай, если актер перестанет себя контролировать. Это может случиться, поэтому такая подушка — это барьер для комфорта и личного пространства», — объяснила она.
От Керри не требовалось быть полностью обнаженной на съемочной площадке, но перед кастингом ее попросили прислать откровенные фотографии. «До того, как я получила работу, меня попросили отправить фотографии каждого дюйма моего тела кастинг-директорам — плеч, ног и всего остального».
Дублеры также должны постоянно следить за своим весом — большая часть работы состоит в том, чтобы быть такими же стройными и подтянутыми, как актрисы. По словам Керри, когда она работала дублером Элизабет Херли, сыгравшей королеву Хелену в «Членах королевской семьи», она «вообще ничего не ела на съемочной площадке, потому что [Херли] совсем миниатюрная».
Как почти у всего в киноиндустрии, у этой работы есть и гламурная сторона — часто у дублеров есть собственные трейлеры, и им неплохо платят за откровенные сцены. Однако, само собой, они редко получают общественное признание, и их работа может даже навредить начинающейся карьере.
«Я осторожно отношусь к образу, который создаю, потому что помимо этого я еще актриса и каскадер, и это может повлиять на то, куда еще меня позовут, — говорит Керри. — Меня спрашивают, готова ли я сниматься полностью обнаженной, и я отвечаю: «Нет, если на съемочной площадке есть массовка».
И если вам интересно, каково быть в постели, скажем, с Брэдом Питтом или Джорджем Клуни — что некоторые считают преимуществами этой работы, — к сожалению, дублеры не могут поделиться этими деталями. От них часто требуют подписать соглашения о неразглашении (NDA), которые не позволяют им рассказывать о своем опыте на съемочной площадке.
Элизабет Херли в сериале «Члены королевской семьи»
Дублер — непростая работа. Шони объясняет, что в обычный день встает в 3 часа ночи, чтобы добраться до съемочной площадки за пределами Лондона к 5 утра.
«В «Тайном дневнике девушки по вызову», когда приходило время снимать, мне давали халат, потом за мной приходили, и площадку загораживали, чтобы за сценой могли наблюдать всего около десяти или пятнадцати человек, а не 50 человек, как обычно».
«Задача состоит в том, чтобы твои движения точно соответствовали движениям актрисы [в предыдущей сцене], чтобы продюсеры могли их объединить. Когда ты снимаешь халат, ты на самом деле не чувствуешь, что все взгляды обращены на тебя. Но потом кто-то заходит и говорит, что у тебя блестит задница и можно ли немного ее припудрить», — смеется Шони.
«15 лет назад «костюмов скромности» не существовало, поэтому, в зависимости от сцены, либо моя грудь была обнажена, либо, если мне нужно было быть обнаженной ниже талии, я была в дешевых бежевых стрингах Primark, обрезанных по бокам и приклеенных ко мне, чтобы можно было снять меня сбоку так, чтобы казалось, будто на мне ничего нет», — говорит она.
По ее опыту и опыту других женщин, часто именно дублеры-мужчины, а не съемочная группа, заставляют женщин-дублеров чувствовать себя наиболее комфортно. Шони, например, во время съемок помогал более опытный коллега-мужчина.
«В одной сцене, в которой персонаж Билли была с клиентом и вспоминала об их прошлом опыте, я работала с парнем, которого называла «парнем с простыней», потому что он все время предлагал накрыть меня простыней, когда мы прекращали съемку».
«Все происходит по согласию, но это длинные сцены, которые снимают много раз, и это была полноценная сексуальная сцена, поэтому режиссеры хотели увидеть прелюдию: все, от снятия чулок до достижения оргазма. У меня не было опыта, так что этот очень спокойный парень, с которым я работала, действительно мне помог».
Хотя некоторые звезды неохотно признаются в использовании дублеров — в том числе из-за NDA, — другие актрисы публично благодарят своих дублерш за работу, которую они не смогли сделать сами.
Лена Хиди в «Игре престолов»
Лена Хиди, сыгравшая Серсею в «Игре престолов» открыто похвалила Ребекку Ван Клив за то, что та заменила ее в длинной шестиминутной сцене в пятом сезоне, в котором ее персонаж шла совершенно голая сквозь толпу, и добавила, что, хотя Ребекка и прекрасно справилась, дублеру все равно «было очень тяжело«. Сцену снимали три дня.
Сама Ребекка описала это как «одно из самых страшных, самых чудесных и самых приятных событий из всех, что она могла себе представить», но призналась, что плакала от эмоций после просмотра этого эпизода. Сообщается, что на роль претендовали тысячи других актрис.
Соглашения о неразглашении часто имеют настолько жесткие формулировки, что дублеры даже с друзьями не могут обсудить то, чем они занимаются на работе.
«Я рассказала маме о том, что это была за работа, и она очень меня поддержала», — говорит Шони о «Дневнике девушки по вызову». «Потом, когда сериал вышел, мой дед сказал мне, что записал его, но не смотрел, — смеется она. — Они гордились мной, и мой парень тоже меня поддерживал. Он полностью доверял мне в том, что это просто работа».
Однако порой отношения дублеров могут пострадать из-за съемок.
«В прошлом мне было трудно поддерживать отношения, потому что неуверенным в себе мужчинам не нравилось то, что я делаю, — говорит Керри Паркер. — Один парень не дал мне сняться в продолжении фильма «Забыть Сару Маршалл», потому что мне нужно было поцеловать Рассела Брэнда, а он решил, что я сбегу с ним».
Интимность, конечно же, присутствует и в мире каскадеров, поскольку сцены близкого боя включают множество прикосновений.
29-летняя Люси Корк, каскадер из Суррея, заменявшая в кадре британских актрис Ванессу Кирби, Ребекку Фергюсон и Фелисити Джонс, говорит, что в ее работе тоже бывают неловкие моменты.
Россиянин рассказал, как скрывал, что он дублёр Джона Сноу в «Игре престолов»
Тиктокер из России рассказал, что дублировал Кита Харингтона, сыгравшего роль Джона Сноу в сериале «Игра престолов», однако три года не мог этим похвастаться из-за условий контракта о неразглашении. Пока некоторые не верят словам парня, блогер объяснил, как он попал во всемирно известный сериал и почему больше не будет дублёром. К слову, актёра действительно приходилось дублировать из-за его одного опрометчивого поступка.
Пользователь тиктока из России с ником undrgnd опубликовал видео, в котором признался, что он работал дублёром актёра Кита Харингтона на съёмках сериала «Игра Престолов». По словам блогера, в 2018 году он ради шутки подал заявку на сайте телевизионной компании HBO на роль дублёра в сериале «Игра престолов». Тогда он получил приглашение стать двойником персонажа Джона Сноу.
Тиктокер в 2018 году
Мне оплатили перелёт и жильё, а также заплатили в общей сложности 500 фунтов стерлингов (50 тысяч рублей), — написал undrgnd в комментариях под видео.
Как рассказал тиктокер, его попросили подписать контракт о неразглашении, согласно которому он не мог рассказать никому о том, что он снимается в сериале в течении трёх лет.
Блогер утверждает, что он на фото рядом с Харингтоном
В 2021 году контракт закончился. Об этом никто не знал. Родителям говорил, что был на практике в Якутии.
По словам парня, актёром после этого он не стал, а свою работу в качестве дублёра в одном из самых популярных сериалов мира считает просто хорошим жизненным опытом.
Не факт, что у меня получилось бы и дальше. Некоторые дублёры продолжили пытаться, и им перестало везти, — сказал парень в комментариях. — Сейчас надеюсь построить карьеру в стендапе.
Зачем Киту Харингтону нужен был дублёр
Некоторые не поверили успеху парня, решив, что его история — фейк. Люди сочли странным, что дублёров заставляют подписывать контракты и не раскрывают их имена. Другие не поняли вообще, зачем Харингтону потребовался двойник.
Честно говоря, я сам не понимаю, к чему была такая секретность, но место съёмок и всё происходящее на площадке было нельзя разглашать. Информация о дублёрах Кита Харингтона до сих пор скрыта, — сказал тиктокер. — Дублёр — это не каскадёр. Его нанимают лишь для того, чтобы не переплачивать настоящим актёрам за их часы работы.
Тиктокер не назвал, в каких конкретных сценах он изображал Джона Сноу. Однако факт того, что на съёмках «Игры Престолов» Харингтон использовал дублёра, подтверждён.
Когда снимался третий сезона, Кит сломал ногу. Актёр забыл ключи от своей квартиры, решил проникнуть внутрь через окно и упал. Тогда для съёмок крупным планов пригласили дублёра, сообщает американское издание Entertainment Weekly. Однако история с травмой произошла в 2013 году. Это может значить, что за восемь сезонов сериала у Харингтона могло быть немало дублёров.
Ранее Medialeaks рассказывал о другом двойнике Джона Сноу, который оказался на свадебной фотографии девушки. Да, её жених — копия Кита Харингтона.
За время создания сериала Киту Харингтону понадобилась медицинская помощь как минимум дважды, при том один раз из-за самих съёмок «Игры престолов». Тогда тяжело пришлось не только фанатам.
Юлию Пересильд отобрали для полета в космос — на самом деле!
Госкомиссия завершила отбор кандидатов на участие в космическом полете для съемок художественного фильма «Вызов». Режиссером проекта стал Клим Шипенко, снявший такие известные фильмы, как «Холоп» и «Текст».
В рамках проекта «Вызов» в конце 2020 года был объявлен открытый конкурс на главную роль в первом художественном фильм, съемки которого пройдут в космосе. На творческой стадии отбора предпочтение отдавалось профессиональным актрисам, однако попробовать свои силы могли все желающие. В марте 2021 года для прохождения медицинской комиссии было отобрано 20 финалисток конкурса.
Эксперты провели творческий отбор и проверили здоровье претендентов. По итогам конкурса они порекомендовали в основной экипаж Юлию Пересильд и самого Клима Шипенко. Их дублерами станут Алена Мордовина и Алексей Дудин. Съемки будут проводиться на Международной космической станции. Старт экспедиции запланирован на 5 октября 2021 года с космодрома Байконур на корабле «Союз МС-19».
Юлия Пересильд — 36 летняя актриса, закончившая режиссерский факультет ГИТИС. Снималась в фильмах «Край», «Битва за Севастополь», «Угрюм-река», «Зулейха открывает глаза». В ее списке наград числятся две премии «Золотой орел». Помимо кино она также работает в Театре наций.
Клим Шипенко на два года старше Юлии и закончил Калифорнийский университет.
Алена Мордовина — 33летняя актриса, получившая диплом в ГИТИСе. Она снималась в фильмах и сериалах «Жуки», «Триггер», «Ищейка» и многих других. Кроме того, актриса работает в Новом Драматическом театре.
Алексей Дудин — 40-летний оператор-постановщик и 26-летняя пилот Галина Каирова также входят в состав экипажа.
Все отобранные кандидаты начнут специальную подготовку участников космического полета не позднее 1 июня. Им предстоит пройти в том числе испытания на центрифуге, вибростенде, совершить ознакомительно-тренировочные полеты на самолете в условиях невесомости, пройти парашютную подготовку. Все это будет освещаться в эфире Первого канала.
Художественный фильм «Вызов» – часть большого научно-просветительского проекта, в рамках которого планируется также снять цикл документальных фильмов о предприятиях ракетно-космической отрасли и специалистах, которые участвуют в производстве ракет-носителей, космических кораблей, наземной космической инфраструктуры. Проект станет наглядным свидетельством того, что полеты в космос постепенно становятся доступными не только для профессионалов, но и для все более широкого круга желающих. Кроме просветительских будет решен ряд новых технических и технологических задач. «Вызов» – совместный проект Госкорпорации «Роскосмос», Первого канала и студии Yellow, Black and White.
Дублер – это звучит долго
О прошлом, настоящем и будущем отечественных пилотируемых программ рассуждает летчик-космонавт Александр Александров, дважды Герой Советского Союза, советник генерального директора ПАО «РКК «Энергия» по летно-космической подготовке.
– Из поколения космонавтов, родившихся в 40-е годы, немногие могут сказать, что они потомственные ракетчики.
– Из космонавтов я один скорее всего. Родители начинали в ГИРДе, где под руководством Цандера и Королева были построены первые ракеты на жидком топливе, затем в РНИИ. А с 1946 года отец работал в НИИ-88, ОКБ-1, ГАУ Минобороны. Сказать, что я был в курсе родительских дел, нельзя. Но Германию помню, пусть и фрагментарно – мне было четыре года, когда отца направили в группе наших специалистов для сбора оставшихся после ухода американской армии фрагментов ракетной техники, заводского оборудования, стартовых установок снарядов «Фау-1» и ракет «Фау-2», документации. Жили мы там же, где и семьи Королева, Бармина, Победоносцева, Пилюгина и других ведущих специалистов по авиации и реактивной технике, в городе Бляйхероде, в Тюрингии. В нескольких километрах располагался подземный завод, где собирали «Фау-2». Но в том нежном возрасте я, разумеется, мало что сознавал. Потом была Москва, где отец работал в ОКБ-1, в военном представительстве. Какое-то понимание того, чем заняты родители, пришло, когда мне было лет десять.
– А к космосу когда себя начали примерять?
– Да не мечтал я стать космонавтом, хотел быть летчиком. Занимался авиамоделизмом, читал книги по авиации. Так сложилось, что мои 17 лет, когда решил учиться на летчика, пришлись на 1960 год. Хрущев тогда по сути поставил крест на военной авиации, посчитав, что ракетчики с любым врагом справятся. В летные училища вообще не было набора, и я поехал в Серпухов, в авиационно-техническое. Но поступал с удовольствием. Мы с братом увлекались сборкой радиоприемников, мне это было интересно, потому радиотехнический факультет оказался тем, что мне нужно. Только училище переподчинили РВСН и перевели в разряд командно-инженерного, радиофакультет расформировали. Я отучился один курс и продолжил службу в Витебской области, в ракетной дивизии. После армии у меня вопроса выбора места работы не было – пошел в ОКБ-1, как тогда называлось предприятие, которым руководил Сергей Павлович Королев. Тогда же сдал документы в МВТУ имени Баумана, куда я был зачислен на второй курс вечернего отделения. Приняли меня в 27-й отдел, возглавляемый Борисом Викторовичем Раушенбахом.
– Что для вас 12 апреля 1961 года?
– Я как раз тогда был в Серпухове. Переходя из корпуса в корпус между парами, мы услышали по трансляции сообщение о полете человека в космос. Был у нас очень грамотный преподаватель, майор Парфенов, который тогда произнес: «Если он вернется, это будет здорово».
– Сейчас после двух полетов в космос и владея всей информацией о тех днях, как вы оцениваете полет Гагарина?
– Безусловно, это был подвиг и Гагарин знал, на какой риск идет. О вероятности успешного полета «три девятки» – 0,999, которая принимается как требование обеспечения надежности при современных запусках, и речи не шло. Перед запуском Гагарина не было двух «чистовых» пусков, которые подтверждают требуемую надежность всех систем. И системы аварийного спасения тоже не было. На случай аварии на стартовом столе предусматривалась специальная металлическая сетка, натянутая у подножия ракеты, куда через огромное отверстие в обтекателе, которое мы видим на фотографиях «Востоков», должен был отстреливаться спускаемый аппарат. Еще Валентина Терешкова вспоминала, как Королев, рассказывая ей о системах спасения, показывал эту сетку. И пока за 20 секунд ракета не наберет минимально необходимую для аварийного отстрела и катапультирования космонавта высоту, шансов на спасение не было.
– Как нелетчики становились космонавтами?
– Сергей Павлович был убежден: в космос должны летать и те, кто создает космические корабли, чтобы понимать и чувствовать работу техники, участвовать в ее совершенствовании. В 1964 году ему удалось отправить в космос инженера, главного специалиста-проектанта по «Востоку» Константина Феоктистова. Военные были против, но тем не менее первый полет гражданского специалиста состоялся. И уже после возвращения Феоктистова Сергей Павлович поручил создать отряд бортинженеров. Подразумевалось, что это будут в первую очередь сотрудники нашего предприятия. Система успешно работала, пока в начале 2000-х очередной руководитель Федерального космического агентства Анатолий Перминов не принял решение объединить все существующие отряды. И бортинженеров попросили определиться, остаются они в отряде или уходят работать на свое предприятие. Сейчас только три сотрудника числятся на ставке в РКК «Энергия» и одновременно являются действующими космонавтами.
Но отряд космонавтов не научный институт и не КБ, это школа. Там просто учат управлять отработанной машиной, и для инженеров это по сути потеря квалификации. Сейчас требования к уровню подготовленности космонавтов гораздо ниже, чем были в наше время. Мы могли во время полета при необходимости даже входить в БЦВК, вычислительный комплекс, нас готовили к тому, чтобы мы были в состоянии вмешиваться в управляющие программы. Сегодняшним космонавтам такой задачи не ставят. Что касается перспективных проектов, то инженер-испытатель кораблей нового поколения должен работать в коллективе, его создающем.
– Королева не стало в 1966 году. Вам довелось с ним встречаться?
– У него был традиционный порядок – увидеть людей накануне каждого советского праздника. Заходил он и в отдел Раушенбаха, то есть к нам. Был в нашей лаборатории. Спросил: как дела, есть ли вопросы? Мы ответили: все нормально и вопросов нет, памятуя, что от генерального стоит держаться подальше. А то задаст вопрос, на который не сможешь ответить, и последствия могли быть печальными. С подчиненных Сергей Павлович спрашивал строго.
– Как работалось в атмосфере космической гонки?
– Это был период «оттепели», она чувствовалась даже на нашем предприятии, которое, чего уж там, по режиму было вполне «драконовским». Но ощущение подъема, которое я испытал, придя в КБ в 1964 году, сохранялось вплоть до 1975-го. Мы жили в ожидании следующего шага и главное – чувствовали в себе силы его ускорить. Это, конечно, шло от неуемной энергии Королева. Было сделано многое, но мы-то знали, сколько проектов не удалось реализовать или сколько из них не стали достоянием гласности. Например, идея с соединением третьей ступени и корабля тросом. Если эту связку раскрутить, можно было получить искусственную гравитацию еще в середине 60-х. Я своими глазами рассматривал в секретном архиве предприятия проект ТМК – тяжелого межпланетного корабля, а документ датирован, заметьте, 1959 годом. Королев уже тогда продумывал полет к Марсу, и весь коллектив просто не мог не соответствовать масштабу его идей. А деньги, награды – это вторично. Сверхурочные работы в те годы были делом обычным.
– Космонавтов чаще спрашивают о полетах, но куда большая часть их профессиональной жизни проходит в ожидании стартов.
– Для нас, инженеров, оно не было особо тягостным – мы все-таки работали, продолжали заниматься своим делом. Да, поддерживали себя в форме, регулярно проходили обследование и тестирование, но и только. У летчиков, живущих в Звездном городке, все устроено иначе. Если ты назначен в экипаж, основной или дублирующий, то все оставшееся до запланированного полета время тратишь на подготовку по программе конкретной экспедиции. Те же, кого в экипажи еще не включили, проходят так называемую подготовку в группе, каждый день занятия, как в школе. Это и тренировки, и теория, и совершенствование основных навыков полета – стыковки, маневрирования, приземления. Идет постоянный учебный процесс. Тренажеры, аудитории, периодические выезды на тренировки по посадке, выживанию. Конечно, эта «общекосмическая подготовка» сильно отличается от программы экипажей, когда на шесть – восемь месяцев у тебя все подробно расписано, что должен сделать, что изучить, какие зачеты сдать.
Чаще под конкретный полет готовятся два экипажа – основной и дублирующий, но в некоторых случаях и три – добавляется запасной.
– Дублер имеет больше шансов попасть в следующую экспедицию по сравнению с теми, кто готовится в группе?
– Теоретически. Изначально была довольно жестко соблюдавшаяся схема, когда дублирующий экипаж становился основным на следующий полет, особенно если программы полетов были близкими. Затем с началом международной кооперации начали создавать другие схемы. Но жизнь и нештатные ситуации всегда вносят свои коррективы.
Скажем, когда готовилась аварийная экспедиция на станцию «Салют-7», переставшую по причине отказа приборов системы дальней радиосвязи отвечать на запросы ЦУПа и по сути умершей, я дублировал назначенного в основной экипаж Виктора Савиных. Мы с Леонидом Поповым прошли точно такую же подготовку, что и они, но после того как Джанибеков и Савиных задачу по реанимации станции выполнили, наш экипаж расформировали.
Вообще все эти надежды и ожидания – тема большая и сложная. Ведь с момента, когда я прошел первую космическую медкомиссию, до конкретного назначения в экипаж минуло 16 лет. Долгое ожидание связано со многими причинами.
Когда погиб экипаж Добровольский – Волков – Пацаев, я находился в подготовительной группе кандидатов. Тогда я спросил у Алексея Станиславовича Елисеева, в то время бывшего заместителем генерального конструктора по летным испытаниям, какие теперь перспективы на включение в программу подготовки к полету. Он ответил: «Смотри – сейчас будут переделывать корабль, ставить вместо третьего кресла систему жизнеобеспечения и спасения экипажа в скафандрах. Год как минимум. Следующее: сейчас закладывают новую станцию, на ту, что есть, уже никто не полетит. Вот и считай».
Судьба экипажей непредсказуема. Мой опыт – яркий тому пример. В 1981 году я был сменным руководителем полета в ЦУПе, числился в отряде космонавтов предприятия, ожидал назначения в экипаж. Мой начальник – Валерий Рюмин как-то мимоходом произнес: «Изучай биографию Джанибекова». Это означало, что я включен в экипаж с ним. Мы оказались дублерами Лебедева – Березового, первой основной экспедиции на «Салют-7». Месяца четыре готовились-тренировались. А по программе советско-французского полета в рамках экспедиции посещения на станцию должен был лететь Жан-Лу Кретьен. Но внезапно Юрия Малышева, готовившегося командиром экипажа, отстраняют кардиологи. Вместо него назначают Джанибекова, а меня объединили с Ляховым и. поставили в конец очереди. Позже мы оказались в дублерах у экспедиции, которая не смогла состыковаться со станцией, и ожидали, что следующий полет будет наш. Но нет, назначили других. Логика формирования и очередности экипажей до нас не доводилась. Это когда слетаешь, получаешь право задавать подобного рода вопросы, а до первого полета подобное – моветон. Но и у второй экспедиции стыковка прошла неудачно, тогда уже полетели мы с Владимиром Ляховым на «Союзе-Т9» в качестве второй основной экспедиции станции «Салют-7». На тот момент к ней был пристыкован огромный, весивший около 20 тонн челомеевский ТКС – транспортный корабль снабжения. И мы его выгружали, а потом в спускаемый аппарат ТКС складывали результаты экспериментов и отработавшее оборудование, всего килограммов 500.
– Какая-то эйфория – наконец-то я полетел – появляется?
– Таких ощущений нет – предстартовая ситуация слишком напряженная. Есть тысяча причин, по которым тебя могут высадить из корабля в последний момент – по физиологическим показателям, из-за технического сбоя. Потому пока не улетел и не отделился от ракеты, ни в чем нельзя быть уверенным. Хотя приподнятое настроение, конечно, есть. Когда я первый раз полетел и сошел головной обтекатель, открылся иллюминатор – я сразу в окошко поглядел, как водится. С одной стороны, процесс взлета очень напряженный, с другой – сам ты мало что можешь в это время сделать.
– Первый полет, как я понимаю, – это переход в новое качество. А второй остается таким же желанным, как и первый, или уже нет той остроты? И были ли такие, кто, единожды слетав, сам говорил себе: «Хватит»?
– Были такие. И тут вопрос не только в психологии. Есть так называемые коротковики, те, кому по медицинским основаниям противопоказаны длительные полеты. У меня значилось: «Годен для выполнения длительных космических полетов», а у некоторых, кого медики могли бы забраковать, по договоренности с начальством появлялась запись: «Годен для полетов продолжительностью до 10 дней». И они ждали своей короткой экспедиции. Такие испытательные полеты тоже были нужны.
У меня желание полететь снова было огромным. И не за машину или пресловутые десять тысяч рублей. Просто оказалось, что мне работать в космосе очень интересно. Даже поговорка есть, что пока сидишь на Земле – рвешься в космос, но стоит полететь – тянет на Землю. Хотя в длительных полетах усталость, когда уже сильно хочется домой, наступает далеко не сразу. Все дело в настрое.
Второй полет сильно отличается от первого. Тот – как первые роды у женщины, не знаю, с чем еще можно сравнить. Он мне тем и дорог, что был тяжелый. А второй, на станцию «Мир», – куда проще. Мы тогда стартовали с сирийцем Мухаммедом Фарисом.
– Самые яркие моменты двух своих длительных полетов можете вспомнить?
– А чего вспоминать – конечно же, посадка. Если после старта, как я говорил, просто приподнятое настроение, то после посадки, особенно если понимаешь, что работу свою сделал хорошо, ощущения просто потрясающие. Возможно, одна из причин такой эйфории в том, что при длительном пребывании двух человек в замкнутом пространстве накапливается психологическая усталость. Люди взрослые, каждый прекрасно понимает причины своей раздражительности, да и не сбежишь никуда.
Многие, и я в том числе, вели в полете личные дневники. И тут уж заставлять себя приходится хоть полстранички, но записать. Забывается-то все быстро. Зато во втором полете, когда с сирийцем летали, он взял на борт видеокамеру, купленную в посольском магазине. Это была первая советская видеосъемка в космосе. Мы камеру потом на станции и оставили, следующая экспедиция, когда Манаров и Титов летали ровно год, весь свой полет успешно ей пользовалась.
– Что можете сказать об иностранных космонавтах – сильно от наших отличаются?
– Все разные, как, впрочем, и наши. Надо понимать, что акция с иностранными космонавтами по программе «Интеркосмос» была в первую очередь политическая, потому и уровень подготовки оказывался соответствующий. Но во всех космических программах среди партнеров-участников находились настоящие профессионалы – наши коллеги из Европы, американские астронавты. Примерами этого стали проект «Аполлон» – «Союз», совместные полеты шаттлов к станции «Мир», строительство МКС. Среди десятков имен астронавтов, прошедших через программу МКС, я бы отметил Роберта Кабану, Майкла Фоэла, Пегги Уитсон из НАСА, Томаса Райтера, Жан-Пьера Эньере, Андре Кауперса из ЕКА, запомнился бельгиец Франк Де Винне, дважды летавший на МКС. Теперь он генерал и большой руководитель в Европейском космическом агентстве. Но он в первую очередь летчик-испытатель. Великолепно освоил нашу технику, причем до такой степени, что мы его готовили в дублеры командира. Для иностранца вещь неслыханная.
– Какие, на ваш взгляд, перспективы у нашей космической отрасли?
– Нынешний космос от времен Сергея Павловича Королева отличает коммерческая составляющая, чего в те годы не было в помине. Эффективность космических исследований – это связь, наблюдение за погодой, разведка, дистанционное зондирование Земли. Тут еще можно что-то считать. Кроме того, есть астрофизика, фундаментальные науки, медицина, биология, развитие технологий различных направлений, новые типы конструкций – как сиюминутно оценить эффективность затрат на эти исследования?
И надо понимать, что нынешняя ситуация в мире нам отнюдь не подыгрывает. Возможно, через пару лет наш «Союз» уже никому не будет нужен. Илон Маск сделает из своего «Дракона» пилотируемый корабль, и НАСА возьмет его в качестве основного корабля снабжения станции. Свой «Орион» американцы делают очень похожим на наш ПТК НП «Федерация» и применять его будут для лунных проектов. Американцы вошли во вкус коммерческих программ, а лет сорок назад в НАСА и помыслить об этом не могли.
Идея космического туризма с платной отправкой платежеспособных клиентов на орбитальную станцию «Мир» была нашей. Вспомним, что в 90-е годы мы крепко сели на мель. «Туристы» во многом выручали. В те годы многим специалистам РКК «Энергия» пришлось добывать деньги для поддержания отечественной пилотируемой космонавтики на переговорах в Хьюстоне. Проекты «Мир» – «Шаттл», «Мир» – НАСА» принесли много полезного для наших стран. Сначала американцы говорили, что в «Союзе» тесно, изучать его трудно, а потом, когда начали летать, стали ему доверять. Потому и закупили у нас за 350 миллионов долларов всю документацию по «Союзу», намереваясь использовать его как спасательный корабль. Правда, в итоге положили на полку.
– Насколько серьезны китайские космические амбиции?
– Китайцы подошли к делу очень серьезно и за полтора десятка лет в той или иной степени повторили большинство наших космических достижений. И останавливаться не собираются. У нас с китайцами очень хорошие отношения, с их первым космонавтом Ян Ливэем я знаком. Отчасти успехи КНР можно объяснить тем, что почти вся их космическая техника скопирована с советской. Проблема в том, что все «наше» у Китая уже закончилось, теперь придется не повторять, а создавать свое. Не уверен, что и дальше все пойдет так же гладко, но потенциал у китайцев огромный. Скажем, то, что они со спутника выполнили топографическую съемку поверхности Луны, я считаю большим достижением.
Интересно, что они не настроены на совместные проекты. То есть вроде и не против, но сразу же оговаривают, что все будет делаться по китайским стандартам. Секретят фактически все.
Следующий конгресс Ассоциации участников космических полетов состоится во Франции в октябре и пройдет под девизом «Космос – мое будущее». И мы, можно сказать, навязали Ян Ливэю подготовку доклада о космическом будущем Китая. Доложит – узнаем все их секреты.