стремя дона это что
О книге «Д» «Стремя “Тихого Дона»»
О книге «Д» «Стремя “Тихого Дона»»
В сентябре 1974 года эмигрантское русское издательство «ИМКА-Пресс» в Париже опубликовало небольшую книгу «Стремя “Тихого Дона”: Загадки романа» с предисловием Александра Солженицына. Вместо имени автора на обложке и на титульном листе была проставлена всего одна буква «Д». Можно было подумать, что это намек на Дон.
В 1974 году интерес к тому, что говорил и делал Солженицын, недавно лишенный советского гражданства и высланный за границу, был очень велик. Но и интерес к Михаилу Шолохову и его роману «Тихий Дон» в Советском Союзе также был очень велик. Поэтому книга «Д» не могла не вызвать интереса и в нашей стране, и за границей.
Как было видно из предисловия, Солженицын хорошо знал «Д» и ценил его как «литературоведа высокого класса», который между других своих работ взялся и за изучение проблемы авторства «Тихого Дона». Можно было понять, что «Д» начал эту работу по просьбе Солженицына и делал ее не только бескорыстно, но и тайно. Однако автор смог только начать большое исследование, написав несколько разделов, а также много разрозненных заметок, которые и вошли теперь в книгу. Из письма «Д» к Солженицыну, которое приводилось в предисловии, было видно, что «Д» намеревался значительно продвинуться в своем исследовании летом и осенью 1973 года, а в дальнейшем написать еще одну книгу на ту же тему, но уже как детектив. «Однако “Д” был болен, – свидетельствовал Солженицын. – Он не смог выполнить задуманного, а умер среди чужих людей, и нет уверенности, что не пропали его заготовки и труды последних месяцев. Я сожалею, что еще сегодня не смею огласить имя “Д” и тем почтить его память. Однако придет время». [82]
Как известно, сомнения в авторстве Михаила Шолохова высказывались еще в 1928–1929 годах, после выхода в свет первых частей романа «Тихий Дон» в журнале «Октябрь» и в «Роман-газете». Однако то были разного рода слухи и домыслы, а теперь это была попытка исследования. Неудивительно, что книга «Д» быстро распространилась в конце 1974 года в московских литературных кругах. Я хорошо помню, как бурно обсуждали книгу «Д» в разных писательских квартирах. В квартире Владимира Солоухина почти все собравшиеся здесь несколько писателей склонны были принять доводы «Д» и Солженицына. В доме Владимира Тендрякова были решительно против этого. Юрий Трифонов был полон сомнений. Взволнованы были Владимир Лакшин, Юрий Черниченко и Лев Копелев.
Многие стали выписывать и читать в библиотеке дореволюционные повести и рассказы Федора Крюкова, известного в свое время донского писателя и общественного деятеля, которому «Д» и приписывал главную роль в создании романа «Тихий Дон». Литературовед, биограф и земляк Ф. Крюкова Владимир Проскурин, с которым я тогда познакомился, был рад всеобщему вниманию к творчеству Крюкова, но возражал против приписывания Крюкову авторства «Тихого Дона». Естественно, что в писательской среде строилось множество догадок и о том, кто такой сам «Д». Кое-кто высказывал предположение, что за этим псевдонимом скрылся сам Солженицын, но у этой версии оказалось мало сторонников. Опубликованные материалы свидетельствовали о «Д» как о способном литературоведе. Литературное окружение А. Солженицына было невелико, но оно было, как это принято говорить сейчас, не слишком «прозрачно».
Книга «Д» вызвала не только большой интерес сама по себе, но и положила начало многим новым исследованиям и публичным обсуждениям. Были предприняты попытки сравнить словарный запас, стиль и идейную направленность «Донских рассказов», сочиненных и опубликованных в 1924–1926 годах, и первых пяти частей «Тихого Дона», которые создавались в 1927 и в начале 1928 года.
Норвежский исследователь-славист Гейр Хетсо провел компьютерное исследование, в основу которого положено сравнение длины предложений и расположение частей речи в «Донских рассказах, в первых двух частях „Тихого Дона“ и в „Поднятой целине“. Полученные данные сравнивались потом с теми же параметрами в сборниках рассказов и повестей Федора Крюкова, особенно за период 1909–1917 годов. Ряд авторов испробовали еще один путь поиска – создание облика автора „Тихого Дона“ не по его официальной биографии, а по тексту самого романа. Каждый литературовед знает, что автор любого крупного и оригинального произведения рисует в нем не только образы героев, но и свой собственный облик.
Можно было бы выделить несколько десятков наиболее ясных и очевидных признаков, черт и качеств автора «Тихого Дона», без которых создание романа было бы невозможно. Было очевидно, например, что автор замечательно знает и рисует природу Донского края: степь и лес, все травы и всех зверей, птиц и рыб, сам Дон и небо над ним при любой погоде и в любое время года. Он применяет необычно яркие краски, показывая нам не просто пейзажи, а жизнь природы во всех ее проявлениях.
Автор выказывает замечательное знание всего уклада казачьего сословия, быта, службы, поведения и психологии казака – воина и земледельца. Он знает все детали и особенности казачьего хозяйства, военной формы, конного дела, истории казачьего Дона. Он не просто знает, но любит казачество, его старинные песни, пляски, игры, традиции. Он дает нам необычные и сильные образы и казаков-мужчин, и особенно женщин-казачек: Аксиньи, Натальи, Дарьи, Ильиничны.
Поражало не только литературное мастерство автора, но и талант, даже гениальность создателя лучшего русского романа ХХ века. Особенно необычным казался тот факт, что автор романа относился с явной неприязнью к маленьким группам донских большевиков и пришлых комиссаров, которые вольно или невольно разрушали вековые уклады этого богатого и красивого края.
Было просто непонятно, каким образом могло появиться в печати это большое произведение, в котором изображалось первое в нашей истории мощное народное восстание против власти большевиков и против тех новых порядков, которые они хотели установить путем расстрелов и террора на Дону. И главный герой романа Григорий Мелехов становится командиром повстанческой дивизии, успешно воюющей против отрядов Красной Армии. Ни Федор Крюков, ни Михаил Шолохов, каким его изображали тогда все литературоведы и авторы школьных учебников, не подходили под признаки автора столь необычного и сильного романа-трагедии. Тот Шолохов, которого знали и писатели, и диссиденты 60—70-х годов, не вызывал ни у кого не только восхищения, но и простого уважения.
Именно это обстоятельство и привлекло внимание к книге «Д», который пошел в своей работе по иному пути, далекому от простых арифметических подсчетов или сравнения особенностей романа с особенностями биографии писателей. «Д» попытался провести исследование художественных особенностей разных частей и глав «Тихого Дона».
По мнению «Д», стиль и характер самого художества в романе был различен в разных его частях. Разные страницы и главы романа написаны как бы разными руками и в разное время. Неизвестному нам «Д» казалось, что существует большая разница между основной частью романа и более поздними вставленными в него главами и разделами. Ему казалось, что образы Аксиньи и Анны Погудко, даже Мишки Кошевого и Бунчука создавались разными авторами. Таким образом, выдвигалась концепция о существовании у романа «Тихий Дон» как главного автора, так и менее способного и отличного по взглядам соавтора. Доводы и примеры «Д» были интересными, но не убедительными, не исчерпывающими, а порой и явно ошибочными. Это признавал и Солженицын, который писал в предисловии: «В который раз история цепко удержала свою излюбленную тайну». «Клад “Тихого Дона” заколдован», – писал Солженицын и много позже.
Но и тайна самого «Д» держалась еще много лет. Только в конце 1991 года в декабрьской книжке «Нового мира» А. И. Солженицын сообщил читателям драматическую предысторию книги «Стремя “Тихого Дона”». Только теперь мы смогли узнать имя автора этой книги. Это была Ирина Николаевна Медведева-Томашевская, литературовед из Ленинграда. По свидетельству Солженицына, она умерла в Гурзуфе в Крыму, где лечилась осенью 1973 года. Ее сразил инфаркт, когда она узнала из передач западных радиостанций об обысках у друзей Солженицына в Ленинграде и об изъятии «Архипелага». Даже в разговорах с близкими ему людьми, а тем более в переписке А. Солженицын, склонный к тщательной конспирации, всегда называл И. Н. Медведеву-Томашевскую «Дамой». Отсюда и возник столь необычный псевдоним– «Д».
Вполне возможно, что в КГБ узнали о «Д» еще до издания ее книги. Изучение и выявление ленинградских друзей и знакомых Солженицына велось в 1972–1973 годах очень настойчиво. Едва появившись в Москве, книга «Д» сразу же попала в списки запрещенной к распространению литературы. Михаил Шолохов в эти годы был еще жив, и официальная литературная общественность готовилась широко отметить в мае 1975 года 70-летие Нобелевского лауреата из станицы Вешенской. Однако даже Институт мировой литературы в Москве должен был, к удивлению своих сотрудников, провести публичное обсуждение проблемы авторства «Тихого Дона» и заслушать по этому поводу доклад Гейра Хетсо. Это обсуждение было продолжено журналом «Вопросы литературы» в 1989 году Солженицын и Шолохов имели возможность познакомиться друг с другом на большой встрече деятелей культуры с лидерами КПСС в декабре 1962 года. Посредником в этой короткой встрече был А. Т. Твардовский. Два писателя пожали друг другу руки и обменялись обычными в таких случаях комплиментами.
Их взаимная неприязнь сменилась в семидесятые годы нескрываемой ненавистью. Однако под влиянием успеха Солженицына Шолохов попытался поднять в новой редакции романа «Они сражались за Родину» тему сталинских репрессий.
Издание книги «Д» круто изменило положение дел в советском шолоховедении. Существенно расширилось и углубилось изучение истории и источников романа «Тихий Дон», его текста, прототипов, особенностей языка и образов. Появились первые большие биографии Шолохова, которых в шестидесятые годы просто не было. Были изучены многие ранее закрытые архивы. Наконец, были найдены и рукописи первых частей романа, которые сам Шолохов считал навсегда утерянными. Очень много узнали мы и о донском писателе Федоре Крюкове, главные работы которого переизданы в 90-е годы. Книга «Д» стала таким образом частью нашей непростой литературной истории.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Читайте также
Глава вторая. Рукописи «Тихого Дона»
Глава вторая. Рукописи «Тихого Дона» Рукописи не горят. М. Булгаков Глава вторая, где начинается анализ рукописей «Тихого Дона», первого варианта романа, появившегося осенью 1925 года. В этом варианте главный герой носил имя Абрама Ермакова, поскольку прообразом его
ДРАМА «ТИХОГО ДОНА» Послесловие к сериалу
ДРАМА «ТИХОГО ДОНА» Послесловие к сериалу В ноябре 2007 года Российское телевидение закончило показ телесериала Сергея Бондарчука «Тихий Дон». Мнения об этом фильме звучат диаметрально противоположные, и каждое из них имеет под собой основания. Однако в пылу полемики все
НЕНАПИСАННОЕ ПРОДОЛЖЕНИЕ «ТИХОГО ДОНА»
НЕНАПИСАННОЕ ПРОДОЛЖЕНИЕ «ТИХОГО ДОНА» Так что же было с другом Шолохова дальше? Почему хорошо известные факты биографии Ермакова не стали основанием для написания продолжения романа? Ведь впереди у ГригорияМелехова была целая жизнь: он мог стать знатным хлеборобом,
Е.Г. Левицкая1 На родине «Тихого Дона»
Е.Г. Левицкая1 На родине «Тихого Дона» ЗапискиСтаница Вешенская, 29/VII – 6/VIII 1930 года«Этот дом для меня исторический, – сказал М.А.2, указывая на соседний дом, – в нем я написал почти весь «Тихий Дон». Мы стояли у окна его «собственного» дома; соседний дом был обычным казачьим
Д. Мазнин11 Об идее «Тихого Дона» и левом загибе т. Янчевского[2]
Д. Мазнин11 Об идее «Тихого Дона» и левом загибе т. Янчевского[2] «Тихий Дон» – произведение очень сложное. Разобрать его целиком и полностью, дать уже сейчас окончательные выводы, очевидно, нельзя, поскольку роман не закончен. Беря только две книги романа, легко скатиться к
Михаил Шолохов о постановке «Тихого Дона»
Михаил Шолохов о постановке «Тихого Дона» На днях в Москву приехал Михаил Шолохов. Его приезд связан с предстоящей постановкой оперы «Тихий Дон» в Большом театре.В беседе с нашим сотрудником М. Шолохов сообщил, что им просмотрено либретто оперы Дзержинского «Тихий Дон».
Четвертый том «Тихого Дона»
Четвертый том «Тихого Дона» Беседа с писателем Михаилом ШолоховымПисатель Михаил Шолохов, закончив работу над первой половиной 4-го тома известного романа «Тихий Дон», выехал в Москву.Вчера вечером редакция связалась по телефону с Москвой. В беседе с сотрудником
Яков Левин Последние страницы «Тихого дона»
Яков Левин Последние страницы «Тихого дона» В Базковском доме колхозника у репродуктора собралось человек двадцать. Здесь колхозники из местных сельхозартелей, агрономы, шоферы, кооператоры, слесари и токари с ростовских и таганрогских заводов, направляющиеся в
Федор Шахмагонов1 «Бремя «Тихого Дона»
Федор Шахмагонов1 «Бремя «Тихого Дона» Произошло это десять лет спустя, в 1951 году, более сорока лет тому назад, но свежа в памяти каждая мелочь, как будто бы вечером вспоминается то, что произошло утром.В начале 1951 года я заведовал отделом литературы и
Ашот Арзуманян1 На родине «Тихого Дона»
Ашот Арзуманян1 На родине «Тихого Дона» По пути в Вешенскую я остановился в Ростове-на-Дону. Прежде всего я побывал в Ростовском отделении Союза советских писателей СССР. Оно помещается в здании областной газеты «Молот». Здесь я познакомился с ее главным редактором
У истоков «Тихого Дона»
У истоков «Тихого Дона» IЕсть ли на Дону хутор Татарский, в котором разыгралась трагедия семьи Мелеховых? Кто послужил прототипами прекраснейших образов романа «Тихий Дон»?В своих поездках по Верхнему Дону мне пришлось слышать много различных толков на эту тему.Подобно
Побратимы из «Тихого Дона»
Побратимы из «Тихого Дона» I«…В сотне Листницкого был казак Букановской станицы Лагутин Иван, – так Шолохов начинает XII главу второй книги «Тихого Дона». – По первым выборам он прошел в члены полкового военно-революционного комитета, до прихода полка в Петроград ничем
А.И. Овчаренко, заведующий сектором Института мировой литературы имени А.М. Горького Академии наук СССР, доктор филологических наук, профессор Место «Тихого Дона» в литературе современной эпохи
А.И. Овчаренко, заведующий сектором Института мировой литературы имени А.М. Горького Академии наук СССР, доктор филологических наук, профессор Место «Тихого Дона» в литературе современной эпохи Вместо общепринятого доклада, написанного с привлечением всего арсенала
Н.Т. Кузнецова, B.C. Баштанник, преподаватели Вешенской средней школы У истоков «Тихого Дона»
Н.Т. Кузнецова, B.C. Баштанник, преподаватели Вешенской средней школы У истоков «Тихого Дона» К «Тихому Дону» каждый приходит своим путем. В мир Шолохова, в мир не простой, в мир яркий и неповторимый, в мир вымысла и реальности, каждый из нас входит с чувством тайного трепета,
«Либо в стремя ногой, либо в пень головой»
«Либо в стремя ногой, либо в пень головой» В селе Кальник, подковой охватывавшем сахарный завод, находился весь 97-й полк, а 8-я дивизия с трудом разместила бы здесь лишь один свой эскадрон. До меня командовал полком донской казак Кружилин, упитанный мужчина лет сорока.
Стремя дона это что
К истокам Тихого Дона
Созвучность судеб донского казачества и самой России, стремление разобраться в истинности и достоверности событий революции и гражданской войны, соотнести их с тем бесформенным и пессимистическим состоянием, в котором находится наша страна сейчас, — вот те мотивы, что заставили нас вернуться к страницам истории давно минувших дней и предложить вам нелегкий путь к «Тихому Дону».
Это исследование — еще одно напоминание об уникальности и ценности «Тихого Дона», ставшего по праву одной из страниц Вечной Книги Жизни.
Предлагаемая вниманию читателя работа несколько необычна для традиционного подхода к проблеме авторства «Тихого Дона».
1. Мы не ставили вопрос авторства во главу угла нашего исследования, ибо, как показали все предшествующие обращения к этой проблеме, анализ и конечные выводы в этом случае носят сугубо субъективный характер и не могут окончательно решить поставленную задачу.
Выбор максимально объективных параметров анализа текста романа разных его редакций (публикаций) подвел нас к проблеме авторства и позволил по-новому поставить ряд существенных вопросов.
2. Настоящая работа независима от социального заказа и не претендует на сенсационность во вновь разгоревшихся страстях вокруг «Тихого Дона». Рамки работы ограничены историко-политическим аспектом текстологического исследования романа.
3. В определенной мере вашему вниманию представлен результат общего дела семьи и близкого круга друзей, полученный в свободное от основной работы время, причем работы, не связанной как-либо с литературоведением.
4. Предлагаемые нами данные почерпнуты в основном из самого текста романа, легко проверяемы и доступны восприятию любого непредвзятого читателя.
Возобновившаяся дискуссия по вопросу авторства «Тихого Дона» ярко и образно отражает состояние и проблемы современного нам общества и прежде всего таких сторон его жизни, как общественно-политическая, нравственная, духовная. Дискуссия углубляется и расширяется: новые находки и исследования, новые методы и подходы, все более широкий круг ученых и читателей включается в нее, ставшую в силу своей особой значимости всеобщей, насущной, неотложной.
Ведь основной внутренний стержень этой полемики — поиск истины.
Главный двигатель — возросший интерес к истории родины, ее «советского» периода. Желание разобраться в причинах разыгравшейся трагедии великого народа, приведшей нас спустя семидесятилетие к глубокому затяжному кризису.
История и трагическая судьба донского казачества, во многом созвучная трагедии и судьбе России, нашла серьезное отражение на страницах романа-эпопеи «Тихий Дон». С самого момента выхода в свет роман покорил читателя своей силой, правдой, верой. На фоне тенденциозной и политизированной литературы он выделялся светлым и ярким лучом надежды.
И вместе с тем с самого начала выступило весомое «Но!», порожденное особым двойственным чувством, возникавшим при чтении романа.
Правда, но не одна! Сила, но в чем?! Вера, но во что?!
Противоречивые чувства порождали тысячи «почему?», заставляли обращаться к исследованию текста романа, к биографии автора. и, наконец, вылились в продолжающуюся до сегодняшнего дня дискуссию. Какие же тревоги вызывает она, какие проблемы выдвигает на первый план?
Прежде всего это состояние науки в нашем обществе.
Длительное господство идеологии в обществе и подчиненное положение науки привело к подмене целей исследования и путей достижения истины. Общество, где идеология стала доминирующей, поставило перед наукой иные задачи: обоснование господствующей идеологии и утверждение ее авторитета, а также всех социальных структур общества, поддерживающих эту идеологию.
Проникновение идеологии в науку имеет двоякий результат: во-первых, в науку приходят «новые» люди — носители и проводники идеологии. Их положение в науке определяется и поддерживается доминирующей в обществе силой. Во-вторых, используя методы и возможности науки в интересах идеологии, эти самые люди, оказывая последней важные услуги, занимают в общественной иерархии высокое положение и приближены к правящим слоям общества.
Прямым следствием такой ситуации становится монополизация «новыми» людьми «права на истину» в определенной области познания и подмена самого знания системой ложных авторитетов и кумиров. Сохранять свою монополию и свое «место под солнцем» можно лишь выполняя социальный заказ идеологии, охраняя ее божков. На этом пути они будут стоять до конца. Поэтому не только критика, но даже сомнения в правоте привычных установок и догм, даже использование традиционных научных понятий и методов — для них неприемлемо. Здесь неизбежно встретить с их стороны и игнорирование аргументов, и замалчивание проблемы, и злобные, агрессивные, личные выпады, заменяющие аргументацию и логику, коль скоро представилась бы необходимость исследовать какую-либо из «монополизированных» проблем — притронуться к «священным коровам».
И как крайняя, но вполне для них допустимая — и доступная! — мера: апелляция к власти, чтобы использовать ее силу и авторитет для решения собственно научных проблем.
Дискуссия по вопросу авторства «Тихого Дона» наглядно иллюстрирует сложившуюся в нашей науке и литературе ситуацию.
1. Дискуссия никак не могла выйти за рамки политики и идеологии в русло подлинной науки, объективного исследования.
2. Монополизация изучения творчества М.А.Шолохова в руках официального, «традиционного» шолоховедения препятствовало публикации альтернативных работ, появлению и распространению «инакомыслящих» взглядов.
3. Вопросы изучения донского края, достоверного воссоздания на основе всего круга источников событий Нового Смутного времени на Дону, детальный текстологический анализ романа — все это подменялось ими прославлением гения автора (авторство которого как раз и подвергается сомнению), т.е. молением своему кумиру.
Центробежной и всесокрушающей волной разлился по стране «период гласности». В единочасье рухнули коммунистические устои: структуры, система, идеология, мораль. Не несущая новой положительной энергии, не подготовившая сознание людей к особой созидательной роли в новых условиях, не давшая никакой возможности познать и трезво оценить уничтожаемый со все той же революционной беспощадностью старый коммунистический порядок, эта волна размыла границы некогда могучего государства, лишила законности и морали общество, ввергла людские судьбы в состояние страшного хаоса.
Единственной положительной стороной этой «гласности», помимо ее воли, стала сама гласность. Ибо в хаотическом состоянии на какой-то короткий период не удалось взять под контроль все стороны общественной и политической жизни. Утечка архивной информации, публикации запрещенных ранее произведений, возвращение забытых имен, возможность быть услышанным — не эти ли прекрасные идеалы эпохи середины 80-х годов так окрылили современных нам людей, заставили задуматься над прошлым и осознать всю полноту ответственности новых задач? Высвободившееся же время дало возможность осуществить многие начинания и научные изыскания, ранее не вписывавшиеся в плановые задачи.
Не случайно именно этот период внес в дискуссию об авторстве «Тихого Дона» свежий импульсивный заряд — научность и основательность в решении столь сложного вопроса. Лишенная политической заданности и традиционных реверансов, наука обнаружила свои изумительные свойства: объяснять порядок вещей из них же самих, систематизировать полученную информацию и указывать новый путь развития. Именно в этот период наука текстология дала весьма высокие и продуктивные результаты, появились интересные исследования разных редакций текста «Тихого Дона», текстологических сравнений романа с произведениями возможных претендентов на авторство.
Медведева-Томашевская И. Н.: Стремя «Тихого Дона»
Как и зачем писалось «Стремя». От издательства
Как и зачем писалось «СТРЕМЯ»
ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА
«Стремя «Тихого Дона» возвращается на родину своих героев и создателей с задержкой в два десятилетия. И если первые пятнадцать лет отсутствие книги в нашем литературном обиходе можно объяснить прочным запретом даже на упоминание ее в советской печати, то последующий пробел – исключительно нерасторопностью издателей.
От того получилось, что проблема авторства знаменитого романа для многих была открыта не исследованием Д*, что было бы естественно и справедливо, а книгой норвежских ученых во главе с Г. Хьетсо, возникшей (в 1984) как критический отклик на «Стремя». В 1989 она была переведена и под интригующим названием «Кто написал «Тихий Дон»?» «без объявления» выпущена в Москве.
«дистрибуций и парных употреблений сочетаемостей» должно было поставить твердую точку в неначавшемся, но могущем начаться нежелательном разговоре. «Беспристрастный суд машин» постановил: «Проблемы не существует».
Местный прокурорский надзор (Л. Колодный, А. Калинин, Г. Семенова, А. Обертынский, П. Лебеденко, А. Мацай. ) в полном согласии с этим выразил в газетах глубокое возмущение любыми попытками (в первую очередь – некоего Д*) «клевать печень могучего орла нашей литературы».
Но «дело» этим не кончилось. За всей этой городьбой читатель без труда разглядел контуры и нешуточную серьезность «высосанной из пальца», но почему-то так долго скрываемой от него проблемы; понял, что не так уж голословен таинственный Д*, раз напустили на него математику и Л. Колодного; и с любопытством заметил, из ссылок и сносок (в той же книге Г. Хьетсо), что «Стремя» породило на Западе (а вскоре обнаружилось – что и у нас) десятки статей и книг, отнюдь не только опровергающих, но и дополняющих, уточняющих и, главное, продолжающих поиски Д*.
В августе 89-го в журнале «Вопросы литературы» под заголовком «Тихий Дон»: загадки мнимые и реальные» была напечатана подборка материалов по «шолоховскому вопросу» – третья глава из книги Роя Медведева, изданной в 1975 и 1977 в Париже и Лондоне под названиями «Кто написал «Тихий Дон»?» и «Проблемы в творческой биографии М. А. Шолохова»; рецензия Г. Ермолаева на эту книгу и заметки С. Семанова. В феврале 91-го журнал продолжил дискуссию, напечатав статьи М. Мезенцева «Судьба романа», Ф. Бирюкова «Федор Крюков и Михаил Шолохов» и «письма в редакцию» – «Ответ Р. А. Медведеву» Г. Ермолаева и «Проф. Г. Хьетсо, С. Густавссону, Б. Бекману и С. Гилу – авторам монографии «Кто написал «Тихий Дон»?» Е. В. Вертель и Л. 3. Аксеновой (Сова). Одновременно редакция сообщила, что ею получено большое количество Других статей и она готовит специальный сборник (пока не вышел).
В 1990–91 усилиями журналиста Виктора Правдюка, ведущего «Пятого колеса», и литературоведа Александра Зайца, изучающего творчество Ф. Д. Крюкова, на Ленинградском телевидении была организована целая серия передач, из которых о «Стремени», загадках романа и поисках разгадок узнали миллионы.
«Стремени», обнародовал имя его автора: Ирина Николаевна Медведева (Томашевская) – имя известное, благодаря трудам по истории литературы и искусства пушкинской эпохи, и неожиданное в «донском контексте».
В то же время на свет появляются и большие исследования – «Тихий Дон» против Шолохова. Текстология преступления» Зеева Бар-Селлы («Даугава», 1990, № 12, 1991, № 1, 2; перепечатано из израильского журнала «22») и «Цветок-татарник. К истокам «Тихого Дона» А. Г. Макарова и С. Э. Макаровой (Москва, 1991) – удивительные образцы какого-то нового (или возрождающегося?) литературоведения; их дотошности и убедительности трудно, кажется, что-либо противопоставить. (Может, поэтому враз умолкли все защитники лауреата-классика, еще недавно грозившие предъявить «неопровержимые» документы и свидетельства?)
«Нового мира» выступил главный свидетель и один из виновников «сенсации XX века» – Александр Солженицын, подробно рассказав (в Пятом дополнении к книге «Бодался теленок с дубом») об истории создания «Стремени» и его авторе И. Н. Медведевой. (Он объяснил, кстати, происхождение Д*: от Дона и Дамы – так называли Ирину Николаевну для конспирации, ведь книга писалась в глубокой тайне.)
Конечно, можно сожалеть, что все эти публикации выстроились в несколько хаотическом порядке, и «Стремя», с которого, в сущности, началось «действительно научное филологическое исследование проблемы авторства «Тихого Дона», к широкому читателю приходит лишь теперь.
Но есть в этой книге, хотя и незаконченной, очень фрагментарной, такая взрывная сила, такая новизна и столько свободного дыхания, что их, без сомнения, достанет – дать толчок размышленьям и трудам еще многих ищущих истины.