сто лет одиночества о чем песня летова
Сто лет одиночества о чем песня летова
За предчувствием смерти Летов погружается в исследование ее самой. Это наиболее сильные и страшные песни, где дается феноменологическое описание состояний post-mortem. Их сюжеты спонтанно воспроизводят общий сценарий инициации, первая фаза которой — «работа в черном», «оeuvre au noir» — повсеместно называется «опытом смерти» или «сошествием в ад». Моделью такого текста является «Прыг-скок», длинная композиция с одноименного альбома (бесспорно, одного из лучших летовских дисков). Зашифрованное в ней описание путешествия «по ту сторону» может быть понято и как феноменология «психоделического путешествия» с помощью (явно чрезмерной) дозы наркотиков, и как инициатический опыт первой фазы герметического «Великого Делания». Текст песни дает впечатляющие и телесно конкретные образы вступления в тот мир смерти, который открывает особое бытийное измерение, находящееся по ту сторону пространства и времени. Само «прыг-скок», знакомая детская присказочка, становится здесь инициатическим термином, обозначающим «разрыв сознания», «выпрыгивание из обусловленной человеческой формы», «переход в надиндивидуальное».
«Прыг — секунда! Скок — столетие!», — поет Летов, указывая на опытное преодоление законов времени. И далее: «прыг под землю, скок на облако, ниже кладбища, выше солнышка…», — что означает преодоление законов пространства. И самым главным символом текста становятся «качели без пассажира», двигающиеся «без постороннего усилия, сами по себе», — человеческая форма, телесно-психическая, покинутая духом, который отправляется в страшный voyage по ту сторону.
Сто лет одиночества о чем песня летова
«Сто Лет Одиночества» (1993)
Записано в ГрОб-студии Егором Летовым и Константином Рябиновым в разное время с января 1991 года по июнь1992 г. Помогала Анна Волкова.
Продюсеры: Егор Летов и Константин Рябинов
Исполнительный продюссер: Евгений Грехов
Внешняя сторона обложки является репродукцией иконы «О отшествии преподобного в пустыню от славы человеческой» работы Константина Рябинова и Егора Летова
***
Интервью с Е. Летовым (расшифровка записи после концерта в С-Петербурге, 1995 г.):
— Альбом «100 лет одиночества» самый таинственный из всех. Неужели ни с одной песней не связана какая-нибудь история помимо «Передозировки», историю которой Вы уже рассказывали в одном интервью). или даже не история, а какое-то происшествие на метафизическом уровне, понимание чего-либо, выраженное не только в словах, но и в музыке и т.п. Песня «7 шагов за горизонт»? По-моему, нельзя просто так написать эту песню.
— Это все связано со смертью Янки и всякими событиями на всевозможных уровнях, вплоть до метафизических. Кроме того, это все связано с магией и психоделическими наркотиками, с чем я в то время работал. Об этом или очень много нужно говорить, либо ничего.
***
Из интервью с Е. Летовым, 1995:
***
Кирилл Кувырдин об оформлении альбома «Сто лет одиночества»:
***
В феврале 1995 года альбом получил главный приз за дизайн обложки премии «Бронзовый волчок» (учреждена телекомпанией НТВ и звукозаписывающей фирмой «Триарий»). Альбом «Сто лет одиночества» обошёл таких конкурентов как «Нервная ночь» Константина Кинчева, «Хара Мамбуру» группы «Ногу Свело!», «Винные мемуары» группы «Крематорий» и альбом группы «Ят-ха». На награждении, проходившем в московской гостинице «Рэдиссон САС Славянская», Егор Летов не присутствовал.
Егор и Оп…вшие. “Сто Лет Одиночества”
С момента выхода альбома «Сто Лет Одиночества» проекта «Егор и Оп…вшие» прошло более двадцати лет. За эти годы он неоднократно издавался разными лейблами, попутно теряя треки или некоторые их фрагменты, но в конечном итоге всё же был представлен миру в том виде, в каком изначально задумывался автором. Однако тираж диска был быстро распродан и далеко не каждый желающий смог приобрести его в свою коллекцию. Казалось бы, невелика беда в век цифровых технологий, когда музыкального дефицита нет и даже возникнуть не может, но тут стоит отметить, что рассматриваемая работа Егора Летова является одной из тех, которую будет правильней иметь на носителе, а не в виде безликих файлов.
Альбомы «Гражданской Обороны» всегда отличались целостностью, а при их создании, кажется, была продумана каждая мелочь. Причём не только в звуке, но и в художественном оформлении, которое здесь является частью неотъемлемой концепции. Обложка «Ста Лет Одиночества» столь же яркая, как и сама пластинка, за минувшие годы нисколько не утратившая своей актуальности. Возможно, это звучит как дифирамбы, но Егору и Кузьме удалось сделать шедевр, который сразу же занял своё место на пьедестале и так там и остался. Приблизиться к нему «Гражданской Обороне» удалось разве что в последней своей работе «Зачем Снятся Сны?».
После индустриального саунда цикла «Русское Поле Экспериментов» вряд ли кто-то мог ожидать, что Летов так круто сменит вектор развития своего творчества. Хотя, наверное, иначе и быть не могло. В интервью того периода он часто говорил, что продолжать существование в прежнем виде больше невозможно, что многими истолковывалось как заявление о прекращении творческой деятельности вообще. И тут вдруг бац! – сначала довольно ровный, но интересный «Прыг-Скок», а вслед за ним нечто вообще невообразимое, уносящее на какие-то периферические участки сознания…
«Сто Лет Одиночества» – это самая убедительная психоделия, которую только можно представить в российской музыке. Ни до, ни после этого альбома ни одному коллективу не удалось столь же точно отразить суть понятия. Многие считающие, что играют психоделическую музыку, на самом деле творят мантры, устраивают шаманизм, способствуют релаксации и медитации, но ничьё творчество нельзя сравнить с той мозаикой, коей и является по сути психоделика. Даже Летову, на мой субъективный взгляд, в последующих работах этого сделать не удалось. В «Сто Лет Одиночества» упомянутая мозаика присутствует в полной мере, а её отражение передано в коллаже на обложке.
Успех альбому во многом обеспечил его правильный саунд. Конечно, сегодня найдётся немало людей, которые не вникая в суть назовут его кустарным, но мне думается, что именно в этой кустарности и кроется всё его очарование. Поздней «Гражданской Обороне» очень не хватает тех переборов струн, пронизывающих насквозь, тем самым и создавая нужное настроение даже в «плохоньком» звуке. Нечто подобное много лет спустя на миг мелькнуло в «Зачем Снятся Сны?» в песнях «Я чувствую себя не в своих штанах» и «Сияние», но в контексте нового саунда воспринялось иначе.
Как бы это ни банально звучало, но «Сто Лет Одиночества», хотел того автор или нет, стала классикой не только современной музыки, но и нашей культуры в целом. Влияние этой работы можно отыскать в творчестве очень многих музыкантов, причём не только молодых. Не знаю, прав я или нет, но осмелюсь в качества примера привести альбом «Любимые песни Рамзеса IV» группы «Аквариум», в аранжировках которого можно услышать многое из того, что незадолго до этого сделал Егор Летов, правда, на другом качественном уровне. Согласитесь, что сложно поверить в случайность совпадений, когда две фактически равнозначные фигуры в отечественной музыке вдруг обращаются к теме психоделии, мотивируя этот шаг желанием воссоздать в современной музыке атмосферу 60-х. На правоте не настаиваю, но не исключаю вероятность того, что толчком для Гребенщикова послужили именно летовские эксперименты, как в своё время благодаря влиянию Башлачёва появился его великолепный «Русский Альбом».
Так или иначе, но и сегодня, спустя два десятилетия после премьеры, «Сто Лет Одиночества» звучит свежо и убедительно. Пройдут ещё многие годы, а молодые ценители настоящего искусства, также, как и мы когда-то, будут открывать его для себя и восхищаться услышанным. Уверен, что и через десять, и через двадцать лет пластинка останется актуальной и будет вызывать интерес у слушателей, потому что здесь есть то, чего так не хватает многим молодым музыкантам – ярко выраженная индивидуальность, смелая идея и уверенность в том, что всё это сделано не напрасно. В этом и есть сила искусства. Благодаря этому и рождаются шедевры.
Издатель : Выргород, 2014
«Я там, а вы — здесь. Счастливо оставаться» Латентное автоинтервью Егора Летова и история выпуска «Ста лет одиночества»
Сегодня любая школота, лишь накануне узнавшая от больших ребят, откуда берутся дети, может завести в интернете блог, чтобы поделиться этим открытием со всем миром. В конце 1980-х социальных сетей не существовало, а результаты неожиданных озарений находили себе место на стенах подъездов, туалетов и на заборах. Кстати, вы заметили, что с развитием интернета стены общественных туалетов стали чище? Настенное творчество не подвергалось цензуре и хорошо подходило для массового выражения сильных чувств. В тех же случаях, когда жизненную позицию было невозможно выразить в трех буквах (или на трех аккордах), на помощь расстроенному мозгу приходил самиздат. Особенностью рок-самиздата была заветная искренность и дремучая субъективность.
«Лента.ру» и «КонтрКультУр’а» продолжают совместный проект, посвященный опытам креативного саморазрушения русского рока и бытописанию 1980-1990 годов. В этом выпуске мы публикуем фрагменты «латентного автоинтервью» поэта, музыканта и лидера «Гражданской обороны» Егора Летова и собственный рассказ о том, как была варварски погублена наиболее концептуальная часть легендарного альбома «Сто лет одиночества».
Предыстория следующая. В 1990 году Летов собрался издавать собственный журнал «Передонов». Ему было что сказать, но журналистам он, мягко говоря, не доверял, а потому решил сделать всю работу сам. Сам спросил — сам ответил. «Передонов» так света и не увидел, а автоинтервью мы извлекли из архива самиздата («КонтрКультУр’а» №3 за 1991 год).
Егор Летов (поэт, музыкант)
О музыке и о себе
Впервые с рок-н-роллом я столкнулся, когда мне было лет восемь, — это может мой братец подтвердить. Он тогда жил и учился в Новосибирске, в Академгородке, в ФМШ, кажется, и вот однажды он привез оттуда несколько пластинок — The Who «A Quick One», битловский «Револьвер» (американский) и Shocking Blue «Scorpio’s Dance» — с целью записывать их всем желающим по трояку и этим, стало быть, поправлять свое материальное положение. То есть цель была сугубо рациональной — рок он никогда не любил… Тогда он джаз еще не слушал — только классику – Моцарта, Бетховена и иже с ними.
Так вот. Когда я впервые услышал песню The Who (уж не помню, как она называется — третья на первой стороне; первые две не играли — кусочек пластины был отколот), я получил одно из самых убойных потрясений в своей жизни. Я просто о. (очень удивился). Я сразу для себя понял — вернее, что-то во мне внутри поняло, — вот оно, и в этом весь я, и это — для меня. Я всецело, по гроб обязан брату за то, что через него я так рано пришел в себя. Брат довольно долгое время записывал мне всевозможный рок — Beatles, Uriah Heep, Led Zeppelin, Pink Floyd, Nazareth, Iron Butterfly и многое другое — при этом ругательски ругал все это. Потом мне многое записывали омские знакомые брата, затем я и сам стал покупать и менять пластинки — и вот с тех пор я как бы junkie этого дела.
А что касается вкусов, то все происходило следующим образом: начал я с 60-х (Beatles, Creedence, Rolling Stones, Who, Country Joe & The Fish и пр.), затем лет с 12-ти с головой погрузился в «забой» (Sabbath, Led Zeppelin, Deep, Heep, Atomic Rooster, Nazareth). Лет в 16 я врубился в Van der Graaf, King Crimson, Gentle Giant, Yes и, особенно, в ранних и средних Genesis — в немалой степени из-за их текстов (я с детства, опять же благодаря брату, довольно неплохо знаю английский). Я до сих пор с удовольствием слушаю «Supper’s Ready», «Trespass», не говоря уже о «From Genesis to Revelation», который вообще один из моих наилюбимейших альбомов в роке.
И вот, лет в 18 я понял, что все эти симфо-роки, арт-роки и прочая «умь» — полное дерьмо по сравнению с самым наиничтожнейшим альбомом ну. допустим, Quicksilver Messenger Service или Jefferson Airplane. Таким образом я вернулся вновь в психоделические 60-е (Woodstock, первые Pink Floyd, Hendrix, Love, самый ранний Captain Beefheart и, особенно, Doors), тем более, я тогда был крайне «хиппически» настроен.
Егор Летов и Константин Рябинов
Фото из альбома «Сто лет одиночества» (из собрания П.Каменченко)
Затем, году в 82-м или в 83-м, мне совершенно случайно попалась запись «Never Mind the Bollocks. », и мне как-то нутром дико понравилось, хотя умом я понял, что это крайне противоречит — с музыкально-эстетической точки зрения — всему тому, что наполняло меня в эти годы. Этакое как бы раздвоение произошло. Я как раз тогда собрал «Посев». А затем я услышал Adam & The Ants «Kings of the Wild Frontier» и первый Specials. И я слушал весь вечер то одно, то другое, и тогда как-то вдруг, в один момент, понял всю эту музыку. Понял в смысле принял. И я вошел в нее. И я ходил тогда в шинели, в булавках, слушал регги, new wave, ska и Rock in Opposition. И вот тогда и возникла «Гражданская Оборона», когда я Кузю Уо встретил. Это была осень 84-го.
И с тех пор я все эти годы пережевывал множайшие массы новой музыки – и punk, и post-punk, и trash, и industrial, и hardcore, и. чего я только не слушал, и вдруг однажды словно вздрогнул и проснулся. Ибо вдруг в некий ослепительный момент осознал, что все это звуковое нагромождение 80-х — даже наилучшие образцы (Joy Division, например, или Scars) — кучка кала по сравнению с теми же Love, Doors, MC5, Stooges, Screamin’ Jay Hawkins’ом, Troggs, Hendrix’ом, Barrett’ом. да с теми же Shocking Blue! Все это — и панк 80-х, и шумовая сцена, и Birthday Party, PIL всяческие – все это ненастоящее. За всем этим, кроме распухших амбиций и умственно-технических вывертов, нету ничего. Это все — кукольное, по большому счету, хотя и были (да и всегда есть) исключения — Dead Kennedys, к примеру, или Dressed Up Animals. А тогда, в 60-е, особенно в Штатах (Англия все-таки страна по территории тщедушная, а это немало, на самом деле, означает), — любая самая дерьмовая команда, типа St.John Green или Crome Syrcus — каждой нотой доказывала, что все не зря.
Послушаешь, и так и хочется сказать что-нибудь типа: «Это — так». А главное, что даже формально (о содержании и энергии я просто молчу!) все, что натужно и пыхтя выскребали по сусекам Ники Кейвы, Сюкси, Лайдоны, Смиты, Страммеры и им подобные, — все это с говном содержится и в Velvet Underground, и в 13th Floor Elevators, и в Seeds, и у Kim’а Fowley, и в техасских гаражниках, и в детройтских. Да в том же Бо Диддли! Вот таким манером я как бы все время возвращаюсь все к тому же — в ту же точку — но обретя каждый раз новый, более широкий взгляд на то, что покидал на время.
О «Гражданской Обороне»
Мне кажется, что мы («Гражданская Оборона») — группа конца 60-х. По духу. По идее, которая в нас. Для меня 60-е — Родина. И дух, и иллюзии, и надежда. Может, это потому, что я так рано начал. натурально с детства. Но я очень хорошо и близко понимаю тех, кому сейчас за 30, — тех, кто тоже был сведен, выбит из ума навсегда рок-н-роллом и всем, что его сопровождало в те годы. И мне кажется, как раз они-то и понимают или способны по-настоящему понять наши песенки. Во всяком случае, представители именно этого поколения из Академгородка Новосибирска первыми приняли то, что мы стали делать в 1984-1987 гг. В Академгородке до сих пор что-то такое из тех времен все еще ощущается — что-то правильное. настоящее. Родное.
У нас ведь все это происходило в 80-е, формально опоздав на два десятка лет, но по сущности, может быть, имело и более крутые масштабы, как у нас все обычно и происходит. Я не жалею! Мне, наоборот, повезло. Мне грех жаловаться. Рок — это последние искорки этакого вселенского кострища — которое либо само выгорело дотла, либо его потушили — из высших соображений.
Кузя Уо, Егор Летов и Игорь Джефф Жевтун
Фото из альбома «Прыг-Скок» (из собрания П.Каменченко)
О вере и надежде
Каждый раз, как закончу очередную какую-нибудь вещь — альбом ли, песню ли. — кажется, все. Дальше некуда. И ничего. И каждый раз вновь, по прошествии времени, напрягаешься, и прешь, и прешь. Вот Тарковский в одном интервью говорил о том, что ему больше остальных-прочих близки люди, осознающие свою ответственность и имеющие надежду. Может быть, это и есть — надежда. Она и вытягивает каждый раз, заставляя вновь «шаг за шагом наутек». А иногда мне кажется, что самое сильное и настоящее — если отказаться и от надежды. Вот тогда-то, может быть, все и начнется. И все-таки, не знаю — слабость это или сила — надежда. Дело в том, что я всю жизнь верил — верил — в то, что я делал. Я не понимаю, как без веры и надежды можно что-либо вообще делать — хотя бы и гвозди забивать! Все, что не имеет в себе этой веры, — не имеет и силы и являет собой, стало быть, то, что и являет (а ныне так повсеместно), — стебалово.
Да. Так вот. Пока я верил, что то, что я делаю, свернет на фиг весь этот миропорядок, — я и пел, и писал, и выступал. А теперь вышла ситуация из-под контроля. Проехали! вижу я, что никому это на … (фиг) не нужно. Теперь, во всяком случае. Это как развлечение стало для них для всех. Этакий цирк. А развлекать кого бы то ни было я вот че-то не хочу. Вот не возникает у меня почему-то этого весомого желания. Пусть этим Пригов и Ко занимаются. И Мамонов. Бердяев, судя по всему, прав оказался — действительно, настал катакомбный период для носителей, хранителей культуры. Все превратилось в слизь и грязь. Стало быть, надо уходить отселе пока не поздно — незачем свои святыни на всеобщее осмеяние выставлять.
Об альбоме «Сто лет одиночества»
Хотел я, по правде сказать, записать напоследок альбом. о любви. Давно хотел. И назвать его «Сто лет одиночества». Это очень красиво и здорово. В этом очень много любви — «Сто лет одиночества».
Об анархии
Анархия — это такое мироустройство, которое лишь на одного. Двое — это уже слишком, безобразно много. И, судя по всему. все кругом испокон печально доказывают то, что и на одного-то — это уже слишком жирно.
Вот, собственно, и все, кроме. самого главного из всего, что хотелось выразить. Пусть не сложится мнение, что, мол, я сдался, сломался, и. я никогда не смогу себе это позволить — так как лидер группы «Гражданская оборона» никогда не проигрывает — он этого себе не позволяет и не имеет такого права. Это как в «Handsworth Revolution» Steel Pulse — нас уничтожают, нас мочат, нас попирают, но все, что я есть, это — «Вавилон падает!». И так оно и есть. Он падает наглядно. И скоро окончательно ……… (упадет) — и то, что происходит сейчас, это история про Содом и Гоморру! А насчет духа, — так он ведь всегда и везде, ничего ему не сделается, если где-то и убывает, то где-то прибавляется, и я знаю, что оно есть, и там все наши — и художник Пурыгин, и скульптор Сидур, и режиссер Параджанов. И я там, а вы — здесь. Счастливо оставаться.
Петр Каменченко («Лента.ру», очевидец, соучастник)
BSA-Records: городской сумасшедший и психиатр на побегушках
В начале 1990-х Саша Олейник, известный в системе как Сталкер, решил издавать музыку на только входящих тогда в обиход компакт-дисках (CD). И не абы какую, а отечественный рок, на который был уже немалый спрос. В рок-тусовке того времени Сталкер был весьма заметным персонажем. В Центре Стаса Намина он числился «директором пролетарского джаза» (так было записано в трудовой книжке), писал тексты для «Бригады С», Жанны Агузаровой и некоторых других исполнителей, постоянно носился с дикими проектами и слыл городским сумасшедшим.
Сталкер зарегистрировал издательство BSA-Records, куда и пригласил меня мастером на все руки с широкими полномочиями. Психиатр на побегушках — а в то время я еще продолжал трудиться по основной специальности — был ему необходим.
ГрОб «Сто Лет Одиночества» (1993)
Продюсеры: Егор Летов и Константин Рябинов
Исполнительный продюссер: Евгений Грехов
Внешняя сторона обложки является репродукцией иконы «О отшествии преподобного в пустыню от славы человеческой» работы Константина Рябинова и Егора Летова
Интервью с Егором Летовым «200 ЛЕТ ОДИНОЧЕСТВА», 1990г.:
***
Е. Летов, журнал «Периферийная нервная система» №2, г. Барнаул,1990:
***
Егор Летов, «Именно так все и было. Творческо политическая автобиография», «Лимонка» #2 и #3, ноябрь 1993 г.:
***
Интервью с Е. Летовым (расшифровка записи после концерта в С-Петербурге, 1995 г.):
***
Ответы Е. Летова на вопросы посетителей официального сайта ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ gr-oborona.ru, 05.04.2005:
— Альбом «100 лет одиночества» самый таинственный из всех. Неужели ни с одной песней не связана какая-нибудь история помимо «Передозировки», историю которой Вы уже рассказывали в одном интервью). или даже не история, а какое-то происшествие на метафизическом уровне, понимание чего-либо, выраженное не только в словах, но и в музыке и т.п. Песня «7 шагов за горизонт»? По-моему, нельзя просто так написать эту песню.
— Это все связано со смертью Янки и всякими событиями на всевозможных уровнях, вплоть до метафизических. Кроме того, это все связано с магией и психоделическими наркотиками, с чем я в то время работал. Об этом или очень много нужно говорить, либо ничего.
***
Из ответов Е. Летова на вопросы посетителей официального сайта ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ gr-oborona.ru, 26.06.2005:
***
Из интервью с Е. Летовым, 1995:
***
Кирилл Кувырдин об оформлении альбома «Сто лет одиночества»:
***
В феврале 1995 года альбом получил главный приз за дизайн обложки премии «Бронзовый волчок» (учреждена телекомпанией НТВ и звукозаписывающей фирмой «Триарий»). Альбом «Сто лет одиночества» обошёл таких конкурентов как «Нервная ночь» Константина Кинчева, «Хара Мамбуру» группы «Ногу Свело!», «Винные мемуары» группы «Крематорий» и альбом группы «Ят-ха». На награждении, проходившем в московской гостинице «Рэдиссон САС Славянская», Егор Летов не присутствовал.