социал дарвинизм признает что тест
Тест по предмету «Философия» с ответами
Нет времени или сил пройти тест онлайн? Поможем сдать тест дистанционно для любого учебного заведения: подробности.
Тест по философии онлайн
Вопрос 1. Определяющее значение для философии Нового времени имело:
Вопрос 2. Представление о «духе законов» Ш. Монтескье положило начало направлению:
Вопрос 5. В экономической сфере жизни общества материальное производство решает следующие задачи:
Вопрос 6. Социал-дарвинизм признает, что:
Вопрос 9. Какой вопрос не относится к исходным вопросам высших и вечных интересов человеческого разума, согласно представлению И.Канта?:
Вопрос 10. Историческим период развития схоластики:
Вопрос 11. В христианском учении Петрарку привлекала в первую очередь:
Вопрос 12. Мишель Монтень в античной философии более всего ценил:
Вопрос 13. Учение Фомы Аквинского и целое религиозно-философское направление, им созданное, называется:
Вопрос 14. Утончённые философские теории, науки и книги совершенно не нужны, считали:
Вопрос 15. Квинт Тертуллиан провозгласил:
Вопрос 16. Основателем этики в западноевропейской философии считаеться:
Вопрос 17. В своей теории познания Ф. Бэкон придерживался концепции:
Вопрос 18. В своей знаменитой книге «Похвала глупости» Эразм Роттердамский (1469-1563.) высмеял:
Вопрос 19. Целый ряд философских направлений, развивающих идеи Декарта, в истории философии называют:
Вопрос 20. С точки зрения гедонизма, смысл жизни состоит в том, что:
Вопрос 21. Все тела в мире имеют цель своего движения и развития, которая заданна Богом как причиной всех причин, считал:
Вопрос 22. «Первым итальянским гуманистом» или «отцом гуманизма» в Италии традиционно считается:
Вопрос 24. Фактору случайности в саморазвитии общества основное значение придает современное направление:
Вопрос 25. Предвосхищение деятельности и ее результата с точки зрения выработки идеалов, решений, программ, норм и плана предстоящей деятельности:
Вопрос 26. Согласно психоаналитическому учению 3.Фрейда, жизнь в целом и большинство конкретных поступков человека определяется:
Вопрос 28. Наиболее известна и исторически значима в системе Эпикура:
Вопрос 29. Основной догмат христианского вероучения относительно Бога гласит:
Вопрос 30. Понимание Макиавелли соотношения политики и морали зачастую определяется другими как:
Что такое социал-дарвинизм? Это должен знать каждый!
«Почему я, трудолюбивый человек, должен кормить всяких оборванцев».
«Народы Африки (Латинской Америки) всегда жили и будут жить плохо, поскольку бандитизм у них в крови».
Слышали вокруг себя такие разговоры: по телевизору, в интернете, в беседах с друзьями? Просто «правда жизни», житейские мудрости?
Социальный дарвинизм (социал-дарвинизм) — социологическая теория, согласно которой понятия «естественного отбора» и «выживания сильнейшего» в борьбе за существование, выявленные Чарльзом Дарвином в природе, распространяются на отношения в человеческом обществе.
Данные теории появились в Англии и США в 1870-х годах. Социальные дарвинисты подчеркивали значение соревнования между людьми в условиях либерального капитализма; тогда как реформистский дарвинизм отстаивал понятие вмешательства правительства в социальное развитие, идеи евгеники, расизма, империализма, фашизма, нацизма и борьбы между национальными или расовыми группами.
Принципы социал-дарвинизма схожи с основными постулатами лессеферизма и капиталистической экономики: все эти учения ставят человека перед выбором: «либо плыви, либо тони», признавая всех, кто не смог приспособиться к условиям капиталистической экономики, «людьми низшего сорта».
В своих крайних реакционных вариантах социал-дарвинизм близок к евгенике и расизму и служит обоснованием превосходства наследственных свойств господствующих классов, групп или рас, а также оправдывает милитаризма и империализма во внешней политике.
Сегодня из-за отрицательной оценки теории социального дарвинизма, особенно после злодеяний нацистов в период Второй мировой войны, осталось мало людей открыто называющих себя социальными дарвинистами, и этот термин обычно воспринимается как бранное слово.
Известные социал-дарвинисты:
Герберт Спенсер. «Социальной организм» (1860);
Томас Мальтус. «Опыт закона о народонаселении» (1798 г.);
Фрэнсис Гальтон. Ввёл термин «евгеника»;
Фридрих Ницше;
Эрнст Геккель.
Сегодня из-за отрицательной оценки теории социального дарвинизма, особенно после злодеяний нацистов в период Второй мировой войны, осталось мало людей открыто называющих себя социальными дарвинистами, и этот термин обычно воспринимается как бранное слово.
Не знаю как там сам термин, но вот идеи эти имеют широчайшее хождение. В том числе и здесь, на пикабу.
«Народы Африки (Латинской Америки) всегда жили и будут жить плохо, поскольку бандитизм у них в крови».
Ловите нациста! А то скоро склонность к бандитизму будет проверять измерением черепов.
Томас Мальтус стал «дарвинистом» еще до рождения Дарвина. Поразительно )
Неволя нас не смутит,
Нам век вековать в рабах,
Но когда вас задушит стыд,
Мы спляшем на ваших гробах,
Я бы предпочел делить общества и общественные движения по другому критерию.По отношению к дураку! Да, да! Именно так.
Понимаете в чем дело: всё дерево капитализма, поклоняющееся золотому тельцу, по сути рассматривает людей как биологических автоматов, роботов труда, никчемную глупую чернь.
И особой доблестью, считается поставить чернь на службу умному белому человеку.И оболванить людей
А бедной черни дает «обезболивающий опий» утешение, что вот в царствии божьем все будет хорошо. Всех плохих боженька накажет, ну не плачьте Вы!
Коммунизм призывает чернь, что хватит быть чернью, нужно учиться становиться умным и пора навтыкать этим буржуям по рогам.
При этом и христианство и коммунизм рассматривают людей как равных.
А вот капитализм, при фальшивой декларации «равных возможностей» даже поощряет эксплуатацию умными дураков. И в апофеозе делит людей высший свет и чернь, а народы вообще на низшие и высшие расы. Т.е. прямой дорогой идет к Фашизму и Социал-дарвинизму.
Немного добавим высказывания и все встает на свои места:
Кстати, именно в этом кроется то самое отношение западных либералов к русским.Нас никогда на западе не признавали и не будут признавать равными себе.
И даже когда получат по морде, как в 1945 году, будут считать, что пали под натиском сильного и тупого зверя. (Трупами завалили)
Именно поэтому либерал практически всегда русофоб.
Это немного перефразированный вот этот коммент. #comment_141513651
Итак, вопрос. Мои родители в девяностые горбатились как рабы, убивая себе здоровье, попутно учились. Папа охранником в ночь и днем на учебу, мама на шабашке шитьем по выходным и вечерам и опять же учиться. Это дало какое-никакое начальное состояние, из которого молодая семья себе купила квартиру, плюс были взято в долг у всех родственников.
Потом родители доучились и пошли работать, что характерно не по специальности, ибо учились они разрабатывать компьютерное железо, а с таким в РФ тогда было более чем туго. Но пробились же, и с долгами расплатились. Почему? Потому что пахали не разгибаясь, оба два. Отца я видел только по воскресеньям, остальное время он работал. Как только я и младший стали способны погреть обед и сделать уроки более-менее сами мама тоже ушла работать.
И тут мы переходим к вашему покорному слуге. Пока родители пахали, я учился, был отличником и по семейной традиции, как мальчик Бобби из песенки, любил и копил все попавшие мне копеечки. В итоге настали нынешние дни. Живем в Москве, переехав из родного города. Имеется две квартиры, за одну кредит погашен на днях, вторую платить еще долго. Я отучился в школе, причем так здорово, что аж премию правительства Москвы получил за успехи в учебе + две медальки, одну от страны, другую от Москвы, грамот всяких полный шкаф. Поступил в топовый вуз.
Вот такая вот история у сына швеи и охранника. И спрашивается, пора задать ТОТ САМЫЙ ВОПРОС, ради которого я эту простню накатал. Где тут социал-дарвинизм не прав? Родители жили в условиях пиздеца и девяностошного ужаса, но не спились, а продолжали пахать. Сделали своим детям плацдарм для старта, дети опять же идут вверх. Все по заветам Дарвина, только теперь все решает не количество зубов и сила мышц, а трудолюбие каждого из поколений. Нужно не проматывать то, что есть, а преумножать. То есть опять же, пахать и копить копеечку. Вот и все.
И спрашивается почему я за счет себя, в 19 полуслепого и с кривой от сидения над учебниками спиной должен кормить и помогать каким-то васькам-неграм и прочим разным? Это для меня и себя родители учились и работали, для себя, родителей и своих будущих детей я учусь и буду работать? Почему я должен делиться успехом с теми, кто для этого ничерта не сделал, сидя на диване перед теликом и воя про суровую жизень?!
Социальный дарвинизм
За те полтора века, что существует теория эволюции, с ней случалось всякое. Ее ругали, высмеивали, запрещали и даже судили. На нее нападали представители различных философских школ и религиозных организаций.
Но еще ни одно учение не навредило ей больше, чем социальный дарвинизм. Маскируясь под науку, эта фашистская по своей сути идеология изо всех сил «примазывалась» к теории Дарвина, словно пытаясь ее дискредитировать.
— Вот она какая, ваша теория эволюции! — часто ликуют креационисты, приводя в своих статьях слова очередной «сильной личности» или какого-нибудь либерального фрика.
Эти высказывания действительно выглядят очень уродливо. Однако ни к теории эволюции, ни к самому Чарльзу Дарвину социальный дарвинизм никакого отношения не имеет.
В этой статье мы попробуем разобраться, откуда он взялся, и что стало причиной его появления.
Адепты социального дарвинизма утверждают, что естественный отбор и борьба за существование распространяются не только на природу, но и на человеческое общество. По их мнению, принцип «выживает наиболее приспособленный» (или просто — сильнейший) якобы помогает человечеству стать лучше.
Эта мысль окончательно сформировалась после выхода «Происхождения видов» Дарвина, однако существовала она и раньше. Идеи в духе «сила есть право» высказывались и в Средние века, и даже во времена Античности.
В 390 году до н. э. галлы захватили Рим и римлянам пришлось платить им выкуп. Заметив, что захватчики отмеряют золото фальшивыми гирями, римские консулы стали возмущаться. Тогда вождь галлов сказал «Горе побежденным!» и положил на гири еще и свой меч.
Однако первым социал-дарвинистом в истории считается английский священник-экономист Томас Мальтус. В 1798 году в книге «Опыт о законах народонаселения» он поведал, что население растет быстрее, чем развивается производство. Из этого следовало, что люди были сами виноваты в своей нищете, поскольку слишком быстро размножались.
Вот что писал Мальтус:
«Главная и непрерывная причина бедности, мало или вовсе не зависит от образа правления, или от неравномерного распределения имуществ; — богатые не в силах доставить бедным работу и пропитание; — поэтому, бедные, по самой сущности вещей, не имеют права требовать от них работы и пропитания».
За этот аргумент Мальтуса с радостью ухватились многие промышленники XIX века. Он стал для них универсальной индульгенцией, которой они отмахивались от обвинений в тяжелых условиях труда на своих заводах и в тотальной нищете среди рабочих.
Томас Мальтус (1766 — 1834)
Но уже в те годы многие мыслители выступили с резкой критикой такого «биологического» подхода к человеку. Карл Маркс, например, заметил, что именно капиталистическое производство и делает часть рабочего класса «избыточной».
Как показало время, Мальтус был не прав. Развитие технологий в последующие века позволило избежать «мальтузианской ловушки». А социальные программы (катализатором которых стала череда революций) более или менее помогли справиться с повальной нищетой в Европе.
Но Мальтус был лишь «предтечей». Официальным же родоначальником социал-дарвинизма стал американский социолог и философ Герберт Спенсер.
Герберт Спенсер (1820-1903)
Спенсер очень рано заинтересовался эволюцией. В 1852 году (за 7 лет до выхода книги Дарвина) он написал статью «Гипотеза развития», где высказал взгляды близкие к Ламарку. Именно Спенсеру принадлежало выражение «выживание наиболее приспособленных», которое Дарвин позднее использовал в своих работах.
В 1860 году Спенсер выпустил книгу «Социальный организм», где впервые изложил основные положения социального дарвинизма. По его мнению, человеческое общество представляет собой организм, который непрерывно совершенствуется благодаря естественному отбору.
Спенсер призывал подавлять гуманные порывы и не вмешиваться в борьбу людей за существование. Он считал, что непрерывная конкуренция приведет в конечном итоге к появлению идеального общества.
Вот что писал Спенсер:
Бедность бездарных, несчастья, обрушивающиеся на неблагоразумных, голод, изнуряющий бездельников, и то, что сильные оттесняют слабых, оставляя многих “на мели и в нищете” – все это воля мудрого и всеблагого провидения.
Идеи Спенсера быстро нашли своих сторонников среди власть имущих. Долгое время они служили главным аргументом против социальных реформ и профсоюзов: «Нищета? Неравенство? Это естественное состояние общества, которое от этого становится только лучше!».
Следующим «апостолом» социального дарвинизма стал социолог Уильям Грэм Самнер, профессор Йельского университета.
Уильям Грэм Самнер (1840 — 1910)
Самнер обосновал социальный дарвинизм с точки зрения экономики. По его мнению, социальное неравенство является просто необходимым для развития цивилизации. Он считал, что капитализм — это единственно возможная здоровая система, а богатые — это продукт естественного отбора.
Самнер категорически возражал против любых проявлений социализма и был противником государственного регулирования экономики. Активно продвигая принцип laissez-faire («невмешательства в рынок»), Самнер по сути стал одним из первых пропагандистов либертарианства.
К прочим теоретикам социал-дарвинизма можно отнести:
Эрнста Геккеля, естествоиспытателя и теоретика «научного расизма» (из-за которого с ним разругался его ассистент Миклухо-Маклай).
Фрэнсиса Гальтона, родоначальника евгеники.
Социологов Густава Ратценхофера, Людвига Гумпловича и Альбиона Смолла.
На этом «научный этап» социального дарвинизма в общем-то и закончился. Отныне он начал вариться в «собственном соку», отмахиваясь от последующих достижений в области естественных и общественных наук.
Воспеватели и продолжатели
Самое интересное, что само слово «социал-дарвинизм» у большинства людей не ассоциируется ни со Спенсером, ни с Уильямом Самнером, ни даже с эволюционистом Геккелем (да и многие ли сегодня о них знают?).
На ум почему-то сразу приходит вот этот дядька, который к биологии, социологии и к науке вообще никакого отношения не имел:
Фридрих Ницше (1844 — 1900)
Фридрих Ницше был хорошо знаком с теорией эволюции и, в общем-то, был ее сторонником. Однако понимал он ее очень уж своеобразно, напрочь отрицая борьбу за существование. В книге «Сумерки идолов» он писал следующее:
Что касается знаменитой “борьбы за существование”, то она кажется мне, однако, более плодом утверждения, нежели доказательства. Она происходит, но как исключение; общий вид жизни есть не нужда, не голод, а, напротив, богатство, изобилие, даже абсурдная расточительность, — где борются, там борются за власть…
Сделав «волю к власти» краеугольным камнем своей философии, Ницше ушел гораздо дальше, чем Мальтус и Спенсер. Он считал, что в обществе есть два типа людей: сильные люди-творцы и слабые, которые не оставляют на Земле следа. И первые, по его мнению, не должны вообще считаться с интересами вторых.
Ницше утверждал, что существующая мораль ориентирована на слабых: она мешает «сильным личностям» и потому вредна. В своих работах философ обрушивается с гневной критикой на проповедников милосердия — христиан, и на проповедников равенства — социалистов. Он писал:
Кого более всего я ненавижу между теперешней сволочью? Сволочь социалистическую, апостолов чандалы, которые хоронят инстинкт, удовольствие, чувство удовлетворённости рабочего с его малым бытием, — которые делают его завистливым, учат его мести…
Мораль нынче увертка для лишних и случайных людей, для нищего духом и силою отребья, которому не /следовало бы/ жить, — мораль, поскольку милосердие; ибо она говорит каждому: «ты все-таки представляешь собою нечто весьма важное», — что, разумеется, есть ложь.
Можно привести еще кучу цитат, но суть его учения, я думаю, и так уже понятна. Ницше проповедовал социальный дарвинизм, но в отличие от Спенсера даже не пытался прикрыться наукой:
— Слабые и неудачники должны погибнуть: первое положение нашей любви к человеку. И им должно ещё помочь в этом.
— А потому что «воля к власти»!
Адольф Гитлер и Элизабет Ницше (сестра философа)
Говорят, Гитлер и его соратники были страстными поклонниками Ницше. Чем это закончилось, и какие деяния совершали немецкие «сверхчеловеки», сегодня всем хорошо известно.
Вторым известным проповедником социального дарвинизма была американская писательница Айн Рэнд.
Айн Рэнд (1905 — 1982)
Айн Рэнд (настоящее имя — Алиса Розенбаум) родилась в Российской Империи и в 1925 году эмигрировала в США, где сделала неплохую литературную карьеру.
В 1957 году вышла самая известная ее книга — «Атлант расправил плечи», ставшая настоящим гимном индивидуализму и капитализму. Главные герои книги — мудрые творцы-предприниматели («атланты»), которым противостоят всякие нехорошие социалисты и моралисты.
Основная мысль, которая красной нитью проходит через всю книгу звучит так:
Никогда не буду жить ради другого человека и никогда не попрошу и не заставлю другого человека жить ради меня
Книга сделала писательницу знаменитой. Вскоре Айн Рэнд полностью отошла от беллетристики и посвятила себя созданию философии «рационального индивидуализма», во многом напоминающую учение Ницше. Как и немецкий философ, Айн Рэнд критиковала общечеловеческую мораль, а людей делила на «хороших» сильных и «плохих» слабых:
И до боли знакомое:
Сильные призваны завоевывать, а слабые – умирать.
Айн Рэнд была категорически против любой государственной помощи незащищенным слоям населения. По иронии судьбы писательница под конец жизни активно пользовалась льготной медицинской программой для «лиц после 65» и различными социальными пособиями.
Идеи Айн Рэнд до сих пор остаются очень популярными. Ее «Атланта» постоянно пихают в списки «must read» для бизнесменов и менеджеров, а философия разумного индивидуализма активно цитируется в различных книгах по «личностному росту».
Нет, это далеко не все «воспеватели». Еще можно было бы рассказать о либертарианстве и Церкви Сатаны, основанной Антонио ЛаВеем. Однако они, на мой взгляд, ничего нового к социальному дарвинизму не добавили и ограничились лишь изменением антуража.
Напоследок приведу несколько высказываний уже наших современников. От комментариев, с вашего позволения, воздержусь.
Валерия Новодворская, «Новый взгляд» N46 от 28 августа 1993:
Михаил Ходорковский, книга «Человек с рублем»:
Из газеты «Московский Комсомолец», 21 января 2010:
На этом, пожалуй, хватит. Желающие могут найти целые сборники и сообщества коллекционирующие подобные высказывания «Сильных мира сего».
Сегодня социал-дарвинизм стал отличным маркером нечисти, заменив устаревший «запах серы». Человек может сколько угодно воспевать свободу слова, права человека, мир во всем мире и счастье для каждого. Но когда с его языка слетают подобные перлы, сразу все становится понятно: внутри него прячется все тот же сумасшедший Ницше со своими поклонниками из НСДАП.
Истоки социального дарвинизма
Принцип «сильный жрет слабых» действует на Земле со времен первичного бульона. Работает он и в человеческом обществе, с той лишь разницей, что у людей сильные едят слабых опосредствованно:
Понравилась чужая еда? Отбери.
Понравилась чужая земля? Завоюй.
Понравились чужие богатства? Захвати.
Не хочешь работать сам? Заставь других.
Вроде бы все просто. Однако на пути у «сильных» стоит одно серьезное препятствие: человеческая мораль. Этот негласный свод правил построен на взаимовыручке и кооперации, что никак не вяжется с пожиранием слабых. И по мере развития нравственности это противоречие только обострялось.
Ягненка видит он, на добычу стремится; но, делу дать хотя законный вид и толк…
Чтобы реализовать свое «право сильного» власть имущим испокон веков приходится искать «отмазки», которые бы имитировали моральное поведение:
Они не поклоняются нашим богам (нам нужна земля и рабы).
Они погрязли в ереси (нам нужно их золото).
Они не соблюдают права человека (нам нужна их нефть).
Но общество развивалось, и лживость таких «уважительных причин» становилась все очевиднее. Тем более, что врать, как ни крути — дело унизительное.
Вот тут на выручку и пришел социальный дарвинизм. Его адепт может не оправдываться за свое поведение, а просто сказать:
— Да, возможно я и поступаю аморально. Но ведь природа на моей стороне!
Появление социального дарвинизма по сути стало попыткой создать официальную идеологию капитализма. Достаточно вспомнить, что Мальтус и Спенсер жили в эпоху Индустриальной революции, когда эксплуатация рабочих на предприятиях достигла своего апогея.
Дети за работой на прядильной фабрике, Джорджия, 1909 год
Однако эта попытка оказалась не слишком удачной: большинство капиталистов и политиков не приняли новую идеологию. На это у них было две причины.
Во-первых, сильные мира сего — это все же не рептилоиды, а представители человечества. Многим из них тоже свойственно желание быть «моральными» людьми, хотя бы в глазах окружающих (правда далеко не всем и не всегда — см. «Богатство и мораль»).
Во-вторых, открыто исповедовать «право сильного» — дело опасное и даже самоубийственное, особенно после серии революций. Говорить народу «вы слабые, поэтому мы будем вас жрать» — это все равно, что гулять по Гарлему с плакатом «Я ненавижу негров».
Поэтому реакция большинства капиталистов на новое учение была примерно следующей:
— Прекратите писать в бассейн!
— Так ведь все писают!
— Да, но только вы один делаете это с вышки!
Нет, бизнесмен вполне может на досуге почитывать Айн Рэнд, восторгаться и вытирать слезы умиления. Но если он озвучивает эти идеи публично, то показывает себя недалеким человеком, который так и не научился заботиться о своей репутации.
Почему социальные дарвинисты не правы?
Главная ошибка социальных дарвинистов в том, что теория эволюции вообще неприменима к человеческому обществу. Как бы им этого не хотелось, но законы обычной эволюции у людей просто не работают.
Во-первых, у эволюции и у человеческого общества разные критерии успеха. С точки зрения природы, успешен тот организм, кто передал свои гены как можно большему числу потомков. А успех у людей — это общественное признание, социальный статус или вклад в становление цивилизации.
Например, можно ли считать успешными Исаака Ньютона или Леонардо да Винчи? Да, безусловно: они ощутимо повлияли на развитие человеческой мысли.
Но если исходить из законов эволюции, то они всего лишь жалкие неудачники, поскольку у них не было детей. И наоборот: какой-нибудь нищий, но многодетный крестьянин из африканской глубинки для эволюции будет выглядеть очень даже успешным.
Во-вторых, поведение человека определяется не генами, а воспитанием, средой и культурой.
Если, например, выходец из бедной семьи разбогатеет благодаря личным качествам, он сможет передать по наследству только сам капитал. Ему останется лишь уповать на то, что дети (на которых природа, как известно, любит отдыхать) не спустят все заработанные им деньги в ближайшем казино.
Да, отдельный человек может быть очень умен, настойчив и талантлив, но он не сможет передать эти достижения через гены. А ведь именно наследственность является одним из трех столпов эволюционной теории.
Наша цивилизация — это продукт не биологической, а социокультурной эволюции. И любая попытка вернуть людей к древней борьбе за существование равносильна желанию превратить их обратно в обезьян.
Что меня больше всего поражает в социальных дарвинистах, так это их запредельное лицемерие.
Они охотно вещают о «законах жизни», но лишь до той поры, пока эти законы не поворачиваются против них самих. И тут сразу же начинаются бесконечные жалобы на жестокость и несправедливость этого мира, на конкурентов-бандитов, на коррумпированное государство и народ-быдло.
Но давайте будем последовательными:
Конкуренты, которые вытеснили тебя с рынка, вовсе не бандиты, а более эффективные бизнесмены.
Чиновники, отжавшие у тебя капитал, всего лишь показали, что лучше приспособлены к этой жизни.
Гопник, отобравший у тебя телефон, просто реализовал свое «право сильного».
Сила — понятие относительное, и всегда найдется тот, кто сильней. Но если человек считает, что «жрать слабых» — это нормально, то он не имеет право роптать, когда жрут его самого.
Проблема еще в том, что в этой жизни случается всякое. Сегодня ты «цветущая и созидающая жизнь», а завтра разбитая параличом старуха. Сегодня ты выставляешь напоказ свои миллиарды, а завтра шьешь рукавицы для народа. Переход от состояния «сильный» к состоянию «слабый» может быть мгновенным и неожиданным.
И о чем тогда будет мечтать адепт социального дарвинизма? Захочет ли он, чтобы об него вытерли ноги, в соответствии с его убеждениями? Или же он все-таки предпочтет воспользоваться взаимовыручкой, которую предлагает презираемая им «мораль слабых»?
Я согласен почти совсем, кроме выводов про «почему те не правы». Социал-дарвинисты не правы уже только потому, что все человеческое общество построено как раз на противодействии отбору, оно родилось из этого противостояния. Ну и во вторых, никто из них явно не оказывался на месте слабого и униженного.
Великолепная статья.
Добавил бы только, что «сильные» в обществе существуют исключительно благодаря существованию и труду «слабых». В природе это соответствует паразитам, а не хищникам, какими любят представлять себя некоторые особо «успешные».
Очень годная статья
Философский словарь. Под редакцией М.М. Розенталя и П.Ф. Юдина, Политиздат, 1963.
— социологическая теория, рассматривающая в качестве главного двигателя общественного развития борьбу за существование и естественный отбор. Эта теория, распространившаяся в буржуазной социологии в конце 19 века, основана на перенесении из биологии в социологию учения Дарвина (Ланге, Аммон, Кидд).
Некоторые современные социал-дарвинисты (Пенделл, Монтегю, и др.) утверждают, что естественный отбор и борьба за существование продолжают действовать в человеческом обществе и по сей день, иные же считают, что естественный отбор в чистом виде действовал в обществе еще 100 лет назад, но затем в результате успехов в развитии науки и техники борьба за существование ослабла и создалось такое положение, что стали выживать не только наиболее приспособленные, но также и те, кто в прежних условиях был бы обречен на вымирание. В усиленном размножении этих «неполноценных» пропагандисты таких теорий видят корень почти всех социальных бед.
Социал-дарвинистская теория широко используется для обоснования «вечности» и «незыблемости» капиталистического строя, для оправдания наступления на демократические права трудящихся, для прославления «закона джунглей», действующего в капиталистическом обществе, для изображения миллионеров в качестве сильных, творческих личностей и даже неких сверхчеловеков, а рабочих и вообще трудящихся социал-дарвинисты зачисляют в разряд людей низшего сорта.
Во-вторых, поведение человека определяется не генами, а воспитанием, средой и культурой.
Весьма сомнительное утверждение. Вполне научно доказано,что дебилизм передается по наследству. Также статистика показывает,что у алкоголиков и наркоманов рождается больше детей с проблемами в развитии.
Нет времени дочитывать, но я примерно в курсе аргументов обеих сторон.
Первые утверждают, что неравенство священно, ибо оправдано Великим Пресвятоестественным Отбором. И всякие поползновения изменить распределение ресурсов есмь ересь несусветная.
На самом деле, в этом сраче я вижу дурацкое столкновение двух стад гуманитариев, не понимающих глубины процесса. Сакрализирующих те или иные стороны естественных вещей, что чревато перекручиваниями или умышленными умалчиваниями важных фактов с целью «победы в споре» и защиты своей социальной группы.
Совершенно нормально, когда тупые дети некогда успешных семейств обладают мегакапиталами и их адвокаты пытаются сохранить власть и деньги в их руках. И совершенно нормально, когда активные и успешные, но небогатые претенденты, требуют и сражаются за перераспределение ресурсов, собранных в руках отупевших от денег детей богачей.
«Во-вторых, поведение человека определяется не генами, а воспитанием, средой и культурой.»
Это не так, но статья дельная.
Очень скоро рабочую силу заменит роботизация. И «сильным мира сего» будет интерес только в креативной, умной молодежи, а не в быдле, и тем более в даунах которые выживают благодаря современной медицине. Вы не задумываетесь за что и на что платите налоги? Почему вы поддерживаете строй, который на медицину взимает налоги, но лечится лучше в платной клинике? Не получается «отобрать и поделить»? У нас отбирают, но не делят.
Годная статья впервые про это прочитал в книге Кара Мурзы «Манипуляция сознанием» материал там конечно собран интересный.Пришлось много гуглить,ибо возникало много сомнений по поводу написанного,но прочитать для ликбеза стоит.
— Молчи, не надо трепа!
Мне в лом сейчас считать твои грехи, урла.
Ты виноват уж тем, что у тебя есть жопа.
Так оно всегда и бывает.
Борьба с экзистенциальными кризисами по И.А. Ефремову
Данная статья относится к Категории: Борьба с деградацией общества
И.А. Ефремов высказал эти идеи в фантастическом романе «Час быка».
Мучения сознательной материи вдвойне ужасны. Психика многих людей теряет чувственную остроту, вырождаясь в ацедию — убийственное равнодушие расслабленности, ищущее ухода от агрессивной действительности в мир безответственных вялых фантазий. Но в бедной душе откуда богатство грёз? И вот люди упиваются наркотиком грохочущей поп-культуры или травоядно коллекционируют пустяки, мечтая о тихой бездеятельности рая. Но подобные мечты не оправданы историей, ибо противны природе человека-борца.
С этих же позиций учёный оценивал выход человека в космос:
«. совершенно необходимо, чтобы эта мечта не вырождалась в стремление убежать с Земли, где человек якобы оказался не в силах устроить жизнь. Есть только один настоящий путь в космос — от избытка сил, с устроенной планеты на поиски братьев по разуму и культуре» («Лезвие бритвы»).
С поиска пищи начался весь прогресс. Человеческий мозг не может не искать и всегда будет искать, насколько бы не угнеталась эта его способность непомерным давлением или индифферентностью неустроенной жизни. Сознание не способно переносить длительное возбуждение многократно, это защита от быстрого износа нервной системы. И крайняя степень экстравертности современной цивилизации раздирает его между духовно нищей, монотонной жизнью и пустыми развлечениями с их искусственным накалом страстей, констатировал Ефремов. Но он же оставался трезвым оптимистом, зная об огромных ресурсах психики и её способности к преображению.
Мозг стал могущественным, развиваясь в социальной среде, и одним из первых в нём закрепился инстинкт альтруизма, победивший темные звериные наслоения бессознательного. Вздорны модные ныне разговоры о заброшенности человека в случайный и чуждый для него мир, о его обречённости в этом мире. Обречён не человек, а ревущая городская цивилизация. Ефремов не уставал повторять, что экзистенциальный кризис современности есть следствие хаотичности социальных процессов. Качество сплочённого коллектива он противопоставлял механическому количеству и непостоянству толпы. Толпа растворяет индивидуальность, она лишена связей и не умеет накапливать и преобразовывать информацию; это первобытное стадо.
Утверждение «Человек — микрокосм» известно каждому, но о его всеохватности стоит помнить особо. В полном соответствии с ним, например, острота человеческого ума зависит не от количества нейронов в мозгу, но от качества их связей друг с другом.
В силу естественного соотношения эмоций в человеке больше положительного, говорил Ефремов, в противном случае он не состоялся бы как вид. Мозг обладает замечательной способностью исправлять дисторсию мира, выравнивая её в сторону добра и красоты. «Разве вам незнакомо, что лица людей издалека всегда красивы, а чужая жизнь, увиденная со стороны, представляется интересной и значительной?» — вопрошает Фай Родис («Час Быка»)». […]
Иван Антонович чётко определил в «Часе Быка» и «Лезвии бритвы» ошибки, которых необходимо избежать на пути развития человека, как личности.
Убери из указанной тройки духовность — и человек превращается в холодную, бездушную машину, способную уничтожить весь мир вокруг, теряющую чувства. Развитие фашизма в данном случае, неизбежно, и ведёт к очередному тупику — бесконечным войнам внутри общества за привилегии якобы превосходящих рас или социальных слоев. Возникает угроза развития ложной рациональности в подходах к решению серьёзных демографических и социальных проблем. (Самый ужасающий пример, думаю, всем знаком: деление людей по расовому и национальному признаку). Если же отвергнуть интеллект — земляне утратят способность защитить себя в условиях реальной жизни: любые стихийные бедствия грозят превратиться сначала в волну, откидывающее человечество назад в историческом материальном развитии, а затем вал природных катастроф сотрет человечество с лица земли.
И если с физическим и интеллектуальным развитием всё ещё более-менее понятно, то в чём же Ефремов видел духовность? По моим ощущениям, прежде всего, в ответственности. В осознании и понимании необходимости не только развития человека, как отдельной, самостоятельной личности, но и в воспитании в нём члена общества, важной, неотъемлемой частицы социума. Все в той же повести «Сердце Змеи» Иван Антонович очень чётко выразил свою мысль:
«Человечество не может покорить космос, пока не достигнет высшей жизни, без войн с высокой ответственностью каждого человека за всех своих собратьев!».
Верцинская А., «Главная задача необъятного будущего», в Сб.: Провозвестник Великого Кольца: к 100-летию И.А. Ефремова (1908-2008), СПб, «Ноосфера», 2008 г., с. 60-61 и 73-74.
Изображения в статье
Иван Антонович Ефремов — русский учёный-палеонтолог, писатель-фантаст / РИА Рустим
Image by Gerhard G. from Pixabay
Image by Justin Martin from Pixabay
Мы теряем мозг: почему выживает глупейший
Происхождение человеческого мозга относится к главным загадкам эволюции и к одной из наиболее дискуссионных тем в биологической науке. Почему в какой-то момент времени эволюция поддержала развитие мозга у одной из ветвей приматов? Почему мозг так стремительно вырос за столь короткий период? И почему в течение 30 000 лет мозг homo sapiens постоянно теряет в весе?
Чтобы ответить на эти вопросы, придется обратиться к интересным метаморфозам, происходившим с древнейшими предками человечества миллионы лет назад. До появления человека эволюция совершалась традиционным способом. «Топливо» эволюции — полиморфизм, вариабельность, изменчивость внутри одного вида. Если внешние условия обитания не изменялись, признаки вида сохранялись более-менее консервативно, если же условия претерпевали изменения, то полиморфизм позволял выжить тем существам, у которых оказывались более пригодные для изменившихся условий качества. А вот когда изменчивость признаков не перекрывала изменившихся условий, популяция вымирала. Естественный отбор — это вечное противостояние множественности признаков и давления среды. Сумели животные отыскать себе еду — хорошо, не сумели — вымерли. Есть возможность размножаться — хорошо, нет — все опять же вымерли.
Лобная доля, ставшая морфологической основой человеческого интеллекта, изначально имела задачу торможения животных инстинктов.
Только благодаря любной доле человек способен отказаться от еды, поделившись ею с ближним и поддержав тем самым отношения внутри социума. И этому есть одно простое доказательство.
Все знают, что некоторые дамы, слишком сильно озабоченные похудением, стараются есть как можно меньше, и при достижении веса около 40 кг у них нередко начинается болезнь под названием анорексия. Больных анорексией заставить есть практически невозможно, и современная медицина бессильна помочь этим несчастным. В итоге эти женщины безвременно уходят из жизни. Зато лет 60 назад, когда медицина была не столь гуманной, больным анорексией вводили острый скальпель в нижнюю часть височной области и отсекали лобную долю. Через некоторое время у пациенток восстанавливался аппетит и менструальный цикл и они возвращались к нормальной жизни. Ну или почти нормальной. Та часть мозга, которая вопреки животным инстинктам давала нам возможность отказаться от еды, переставала работать и мысль о неприятии еды человека больше не посещала.
Лобная доля поддерживала общественные связи у древних гоминид. Кто оказывался не способен делиться едой, того съедали самого или изгоняли. Поэтому всего за несколько миллионов лет лобные области мозга очень быстро выросли и однажды стали основой разума.
Человек — естественная часть природы, и долгое время эволюция человеческого мозга шла по тем же биологическим законам. Шла она не то чтобы очень быстро, да и само появление приматов (около 65 млн лет назад) нельзя считать какой-то вершиной эволюции — это не что иное, как приспособление млекопитающих к жизни на деревьях. Настоящая человеческая история в обезьяньем мире началась в тот момент, когда возникли необычные условия, то есть та самая переходная среда, которая в корне изменила характер эволюции человеческого мозга. Понятно, что ни с того ни с сего столь серьезные перемены, приведшие в конечном итоге к появлению homo sapiens, произойти не могли. Чтобы объяснить причину этих революционных преобразований, масса теоретиков склоняется к разным формам так называемой речесоциально-трудовой теории. Дескать, человек стал общаться, стал трудиться, и тогда мозг начал радикальным образом меняться. Однако эта теория не выдерживает даже поверхностной критики. Сейчас известно много видов животных, использующих орудия, системы сложных коммуникаций и развитую структуру сообществ, но это так и не привело к появлению крупного мозга. Так что же произошло?
РАЙ НАХОДИЛСЯ В АФРИКЕ.
Судя по всему, архетип человеческого мозга сформировался в определенной уникальной среде в результате длительного биологического процесса. В какой-то момент времени, примерно 15 млн лет назад, на востоке Африки сложились очень благоприятные условия для жизни любых млекопитающих. Тогда в субтропиках или в тропиках, в полузатопленных местах, в неглубоких проточных водоемах в огромных количествах размножались какие-то вкусные и питательные животные — беспозвоночные или рыбы. На этих существах паразитировало огромное количество птиц и других животных. Среди последних и оказались наши далекие предки — тогда они были чуть поменьше современных шимпанзе. И в наши дни в Норвегии можно увидеть, как во время нереста сельди медведи заходят на задних лапах вводу и, стоя там по грудь, черпают лапами икру и едят ее, пока не насытятся. Вот и нашим предкам достаточно было войти в воду и слегка почерпать лапками, чтобы наесться.
Такой полуводный образ жизни, кстати, хорошо объясняет происхождение двуногости. Понятно, что чем дальше животное может зайти в воду, тем больше оно сможет собрать там пищи. Но заходить на глубину на четвереньках неудобно, поэтому и норвежские медведи, и многие современные приматы вступают в воду, стоя на двух ногах. При этом передвижение на двух ногах освободило передние конечности, которые тоже пригодились. Поскольку, как уже говорилось, водные животные стали обильной пищей птицам, последние активно размножались, а значит, несли яйца. Чтобы доставать яйца из гнезд и употреблять в пищу, предкам человека нужны были руки.
Если фрукты для лазящих животных легкодоступны, то получение белковой пищи дается приматам с большим трудом. В погоне за мясом современные обезьяны охотятся даже на других обезьян. А вот в «африканском раю», сложившемся 15 млн лет назад, с высококачественной белковой пищей у тогдашних приматов не было никаких проблем: икра и птичьи яйца находились почти на расстоянии вытянутой руки. Все это привело к формированию группы животных, практически выпавших из системы отбора: зачем меняться, если условия среды близки к райским? Однако, как известно, при избытке пищи животных вообще ничего не интересует, кроме размножения. Обилие еды, таким образом, усилило конкуренцию при размножении и, как следствие, стало причиной гонки за доминантность.
МЫСЛЬ ИЗРЕЧЁННАЯ ЕСТЬ ЛОЖЬ
Одним из последствий сложившейся ситуации стала речь, которая, по-видимому, зародилась как раз в «райский» период. Речь могла возникнуть как способ организации совместных действий, а начиналась, возможно, с простых звуков или, например, пения, как у современных гиббонов. Кстати, у гиббонов в мозге есть такие же поля, как и в мозге человека, и именно там у нас локализуется речь. Далее на этой базе уже возникла речь, используемая не как средство общения, а как средство имитации. Можно было впечатлить самку реальными успехами на охоте и обильной добычей, что добавляло самцу привлекательности, увеличивая шансы на передачу своего генома будущим поколениям. А можно было ей об этом просто рассказать и заполучить в ее глазах те же лавры победителя, не прилагая реальных усилий. В биологическом мире все поддерживается именно в такой пропорции: чем меньше действий и больше биологического результата — тем эффективней событие. Поэтому имитация действия с помощью речи стала бесценным качеством у архаичных антропоидов. Речь стала выгодным продуктом, и на нее начал действовать интенсивный отбор, поскольку она позволяла достигать результата в размножении. По сути дела, речь возникла как форма обмана, а обман был эффективен и тогда, и в наши дни.
АЛЬТРУИСТИЧЕСКИЙ ИНТЕЛЛЕКТ
Получается, что в стабильной социальной группе любых ранних и поздних гоминид действовал непреложный закон искусственного отбора. И именно в этом заключена квинтэссенция эволюции мозга человека.
Никакой эволюции и естественного отбора не хватило бы, чтобы всего за 4,5 млн лет наш мозг проделал путь от мозга шимпанзе к мозгу homo sapiens. Но если происходит селекция по социальному принципу, эволюция невероятно ускоряется. Благодаря жесточайшему внутреннему искусственному отбору.
Вот вопрос: что трудно отнять даже у любимой собаки? Конечно, вкусную еду — кусок колбасы или косточку. В животном мире пищей не принято делиться — наоборот, животные стараются отнять еду друг у друга любым способом. Украл — значит, наелся, наелся — значит, получил преимущество в размножении. В человеческом же социуме едой принято делиться. И вот, как выяснилось, нижняя часть лобной области человеческого мозга потребовалась нам для того, чтобы мы могли отказаться от пищи. Иными словами, лобная область, считающаяся морфологической основой интеллекта, исторически развивалась не для того, чтобы думать о высоком или играть в шахматы. Не было в те далекие времена ни «высокого», ни шахмат. Главной задачей этой части мозга стало торможение животных инстинктов. Ибо только делясь едой, можно было поддержать взаимодействие и общение в группе.
ПЛОД ПИРРОВОЙ ПОБЕДЫ
Человечество расселялось по планете, наращивая объем мозга, и наконец на историческую сцену вышли две крупные группы — неандертальцы и кроманьонцы. У представителей обеих групп мозг достиг огромного размера — 1560−1600 г. Однако при том что мозг по массе был одинаков, стратегия поведения и результаты отбора оказались разные. Неандертальцы были мощными, сильными, умными существами, которые селились очень маленькими семьями. Они придумывали орудия и вообще, возможно, были более интеллектуальными, чем homo sapiens sapiens. Но отбор, связанный с поддержанием бесконфликтных ситуаций в группах, на них не действовал. А кроманьонцы, похоже, были туповатыми, ограниченными, но их мозг прошел больший путь социализации. Жестокий отбор приспособил их к общественному образу жизни. Каков же оказался результат конкуренции? Когда на трех жуков нападает банда муравьев, она их уничтожает. Примерно так же кроманьонцы расправились с неандертальцами. И дальше мы, сапиенсы, пожали печальные плоды своей победы. 30 000 лет назад социальный отбор, который тогда, в условиях конкуренции, требовал колоссальных усилий со стороны сапиенсов, прекратился. И ситуация вернулась в каком-то смысле к началу пути: ускорился отбор людей по социальной адаптированности, только теперь отдельные слишком умные «изгои» не могли повлиять на ситуацию — общество стало слишком большим. А безынициативные особи с посредственными данными, способные к плодотворному общению и коллективным действиям, получали преимущество. Кто мог выполнять правила игры в группе, какими бы они ни были идиотскими, получал возможность размножиться и перенести геном в следующее поколение. Кто нарушал правила — тот не размножался. Так мозг постепенно и уменьшился с 1600 до 1300 г, и надо сказать, что подобный регресс не наблюдался ни у одного вида за всю историю гоминид.
Есть ли у мозга шансы на биологический прогресс? Скорее всего нет, по крайней мере до тех пор, пока действие биологического отбора будет подменяться искусственным социальным отбором. Преференции получают наиболее общественно адаптированные люди, а наличие маленького мозга в большинстве случаев им не мешает.