сионийская стая что это
КОД ОТ ПУТИНА: «ВСТАНЬ, КОГДА С ТОБОЙ ГОВОРИТ ЧЕЛОВЕК». КТО СЕГОДНЯ ШЕРХАН, КТО ТАБАКИ, КТО ОБЕЗЬЯНЫ
Если США, по слову Владимира Путина, – это Шерхан, злой тигр в джунглях большой мировой политики, то кто в ролях остальных героев великой книжки Редьярда Киплинга? Давайте включим свет и разберёмся. Докрутим, доведём до логического конца отличную метафору, предложенную президентом.
Тигр признался – это он
Сказать, что этой фразой президент произвёл впечатление сразу на всё человечество – это значит не сказать ничего. Потому что метафора в самом деле из тех, что бьёт не в бровь, а в глаз. Правда, быстрее всех, конечно, высказались наши малограмотные либералы. Им показалось почему-то, что Шерханом президент назвал то ли себя, то ли Россию. Потом гражданам-иноагентам пришлось признать, что они чего-то с первого раза не поняли (как говорил в таких случаях один мой сокурсник, впоследствии видный филолог и полиглот, «извините, язык неродной»). Признать пришлось после того, как великая и ужасная дама, пресс-секретарь Белого дома Джен Псаки храбро проговорила: да, Шерханом назвали США, и они там, в целом, с этим согласны. Псаки надула губы и сказала так:
Ну, то есть шутку поняли, на свой счёт приняли, но сделали вид, что не обиделись. В общем-то, разумная реакция: показать обиду было бы постыдно. В общем, всем наконец-то стало ясно, то Шерхан – это Соединённые Штаты, а мелкий шакал у ног огромного сильного и очень страшного тигра – это…
Кандидаты в шакалы
Вот тут выбор велик. Табаки – он ведь в книжке Киплинга Шерхану доводился прихлебателем. Поедал остатки добычи, до которой тигр уже не снисходил и делал для тигра всякие мелкие гадости, до которых тот, опять же, сам не снисходил. Ну и подлаивал, где тигр рычал. Получается, что в этой роли может быть любая страна, которая зависит от США и не имеет собственной политики, а притом используется для провокаций в адрес России. По ситуации – практически любая страна НАТО. Например, Чехия. Выслали американцы русских дипломатов, покинул Штаты русский посол – чехам тоже надо, как у больших. Вот, довысылались уже до минимальной численности своего посольства, скоро допрыгаются до разрыва дипломатических отношений.
Обезьяны и волки
Перечислять такие страны можно долго – их пол Европы. Однако нужно вспомнить, что Табаки, при всей своей гнусности, всё-таки не был в джунглях самым презираемым персонажем. Меньше, чем Табаки, звери, знавшие закон джунглей, уважали бандерлогов. Мелких обезьян, неспособных ни на что, кроме как подражать настоящим большим зверям, но при этом уверенных в собственном величии. Таких в международной политике тоже полно. Мельче Табаки и противнее, совсем уже всеядных. Вот, скажем, на днях бывший президент Эстонии, имя которого мне запоминать недосуг, высказался: надо, говорит, запретить гражданам России въезжать в Евросоюз. Всем. Что это было? Это был клич бандерлогов, которые очень хотят, чтобы их заметили. Ну, хоть кто-нибудь. Шерхан, Балу, волки Сионийской стаи, слон Хатхи. Пусть обратят внимание, ну пожалуйста! Но внимание бандерлогам достаётся редко, а кричать приходится всё время. И много их, бандерлогов в этих наших джунглях, не меньше, чем шакалов или даже больше.
Но, кстати, мы ведь вспомнили о волках. Помните, как и из-за чего произошла схватка Маугли с Шерханом на скале Совета? Шерхан, с помощью своего шакала, смущал умы волков Сионийской стаи. Демонстрируя своё могущество, отдавал волкам часть своей добычи – всё для того, чтобы настроить против Маугли, человека, ставшего волком.
Ну-ка, посмотрим – а ведь в самом деле похоже! Заокеанский тигр настраивает против России страны и народы, которые, вообще-то, должны были бы быть нашими друзьями. Это страны, которые могли бы и должны были бы пользоваться в мире большим уважением. Это настоящие волки, благородные охотники джунглей – Германия, например. Да и все прочие «главные» страны Европы. Италия, Испания, Франция. Да и та же Польша. Их природа – природа держав, которые должны были бы вести с Россией диалог на равных, пользуясь взаимным уважением. Россия себя так и ведёт с ними – а вот волки смущены Шерханом и нет-нет, да и взлаивают на шакалий лад – немножко из страха перед тигром, немножко из стыдноватого желания съесть кусок не ими пойманной добычи.
И волки разные. Кто-то больше помнит о своём достоинстве и, между прочим, о своих настоящих интересах, кто-то исторически обижен на Россию так сильно, что совсем уже переродился в шакала… Но, если верить Книге Джунглей, шанс вспомнить себя и вернуться к своей настоящей природе есть у каждого из волков.
Маугли и его друзья
Какая же роль в этой сказке достаётся России? Вопрос не так уж прост – Киплинг был великим писателем и благородным человеком, а потому в его джунглях положительных героев больше, чем отрицательных. Намного больше.
Привычная метафора делает Россию медведем. В джунглях медведя звали Балу, он был мудрым, неторопливым, храбрым и могучим и, между прочим, учил молодых зверей закону джунглей. Он, конечно, не кланялся ни Шерхану, никому другому, хотя без крайней необходимости в схватку тоже ни с кем не лез. Очень похоже на Россию в международной политике, правда? На великую державу, которая до последнего надеется на мир, на благоразумие своих противников, долго раскачивается, прежде чем ударить, но если уж вынуждена сражаться – уйти живым из медвежьей хватки не удаётся никому. Однако это не единственная возможность. И даже не главная.
Вот, скажем, Акела. Вожак стаи, старейший и благороднейший из волков, которого однажды Шерхан подставил, заставил оступиться на охоте. Не видно ли в этом метафоры истории России XX века, в конце которого наша страна испытала и боль, и унижение – несомненно, по вине заокеанского «доброжелателя»?
Однако и Акела, и Балу, при всех своих достоинствах, всё-таки не главные герои сказки. Главный герой – Маугли. Человеческий детёныш, знающий закон джунглей. В книге Киплинга он не только борется с Шерханом. Он совершает множество других подвигов. Между прочим, поднимает волков на великую битву с дикими собаками из Декана, которые угрожают уничтожить закон джунглей и весь образ жизни звериного народа. Метафора рискованная, но если на секунду представить себе европейские державы, которые не знают, что делать перед лицом нашествия чуждых языков и культур, угрожающих именно что всему образу жизни… Представить их себе волками, которые могли бы сплотиться и вспомнить, кто они на самом деле, если бы их повёл за собой человеческий детёныш… Волками, которые зря надеются на Шерхана – в сказке он «ушёл на север», чтобы там переждать опасное время, а в нашей реальности радуется чужим проблемам издалека, из-за океана…
Да, Россия в рамках путинской метафоры вполне может быть Маугли, главным героем. Героем, который кажется слабым в сравнении с тигром, но который зато превосходит тигра умом, находчивостью, готовностью к самопожертвованию и который, между прочим, обладает супероружием, с помощью которого может провести на пути Шерхана «красную линию».
У Маугли есть друзья и союзники, каждый из которых может ему чем-то пригодиться и за каждого из которых Маугли готов драться. Мудрый и древний змей, то есть удав Каа. Почему бы не предположить, что за этим образом сегодня может скрываться Китай? Благородный чёрный леопард (Багира женского рода только в русском переводе), у которого с тигром свои счёты. В нынешнем раскладе – отчего бы не Иран? Ну, конечно, так фантазировать можно бесконечно, а неудачным сравнением ещё и обидеть кого-нибудь, поэтому остановимся, не станем искать мудрого слона или преданную четвёрку молодых волков. Хотя, кроме России, в ЕАЭС сегодня входит четыре страны… Нет, положительно, метафора становится слишком объёмной!
Вместо заключения
…В «Книге джунглей» Киплинга – кто читал до конца, тот знает, – Шерхан встречается не во всех рассказах. Маугли его побеждает, и даже дважды – вначале с помощью «красного цветка» сгоняет его со Скалы Совета, затем с помощью военной хитрости загоняет в ущелье – и на этот раз избавляется от врага окончательно. Шерхан гибнет, оба раза сражённый супероружием человеческого детёныша, против которого бессильны его когти и клыки. А Маугли остаётся жить счастливой жизнью. Не правда ли, это тоже очень похоже на развитие отношений России и Америки… Точнее, на то, чем всё в конце концов закончится, если «наши западные партнёры» не успеют вернуться в человеческий облик?
Миссия Маугли
«Было семь часов знойного вечера в Сионийских горах…» — так начинается первый из рассказов о Маугли в «Книге джунглей» Редьярда Киплинга. (Здесь и далее перевод Нины Дарузес)
Что же это за Сионийские горы?
Сиони (Seoni) — это область в центре полуострова Индостан. Однако тамошний ландшафт — это вовсе не джунгли, а саванны. В первоначальном рукописном варианте действие происходило не в Сиони, а в Аравали. (John Slater. Seeonee: The Site of Mowgli`s Jungle? 23.03.2007, cайт kiplingsociety.co.uk.) Аравали — горный хребет на северо-западе полуострова, на его склонах, действительно, растут тропические леса. Вот и Багира убегает в джунгли из дворца раджи в Удайпуре. Аравали от Удайпура близко, а Сиони — очень далеко. Для чего же Киплинг сменил более уместный Аравали на Сиони?
Оттого что любому его читателю Сиони сразу напомнило бы слово Сион. А Сион — это место, где обитает Бог:
«Ибо избрал Господь Сион, возжелал его в жилище себе» (Пс, 13:13).
Вот и у Киплинга следом за упоминанием Сионийских гор появляется озаренный лунным светом чудесный ребенок. Младенца этого хочет сожрать страшный зверь — Шер-Хан (в переводе Царь-тигр). Учивший в школе Писание читатель Киплинга, наверное, вспомнил бы дракона (он же Сатана — князь мира сего) из Апокалипсиса: «Дракон сей стал перед женой, которой надлежало родить, дабы, когда она родит, пожрать ее младенца» (Откровение, 12:4). А младенец сей — Иисус. (Отметим еще ряд сопоставлений Маугли с богом. Мать Маугли называет своего взрослого сына божеством: «— Мой сын… — пролепетала она, падая к его ногам. — Но это уже не мой сын, это лесное божество!» А победу над Шер-Ханом Маугли одерживает, восседая, как Шива, на быке).
То есть Сионийские горы появились у Киплинга, чтобы подчеркнуть аналогию между Маугли и Иисусом. Но для чего? Иисус, как известно, пришел в мир, чтобы выполнить свою важную для всего человечества миссию. Какую миссию мог выполнить Маугли? Попробуем ответить на этот вопрос.
Вспомним, Иисус сказал:
«Я есмь путь, истина и жизнь; никто не приходит к Отцу как только через меня» (Ин. 14:6).
На первом месте в этой триаде стоит путь, он же неявно содержится и во второй части фразы.
Именно о пути идет речь на последних страницах повествования о Маугли в «Книге джунглей». Сначала об этом говорит наставник Маугли медведь Балу: «И уже не детёныш просит позволения у Стаи, но Хозяин Джунглей избирает новый путь».
А вот и самые последние строки: «— Звёзды редеют, — сказал Серый Брат, нюхая предрассветный ветерок. — Где мы заляжем сегодня? Отныне мы пойдём по новому пути».
Итак, Маугли должен проложить новый путь. Но кому? Неужели своим четверым братьям-волкам?
Кому должен указать путь Иисус? Прежде всего своему народу-племени: «Я послан только к погибшим овцам дома Израилева» (Мф.15:24). Племя Маугли — это коренные жители Индии.
«Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь», — сказано в Первом послании апостола Иоанна (4:7,8). До Иисуса было Царство Закона, Иисус пришел, чтобы установить Царство Божие, то есть царство любви: «Закон дан через Моисея, благодать и истина произошли через Иисуса Христа» (Ин. 1:16,17); «теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь, но любовь из них больше» (1 Кор. 13:13).
А в Нагорной проповеди Иисус говорит: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон… не нарушить Я пришел, но исполнить» (Мф. 5:17). То есть Царство Любви основывается на Царстве Закона.
Маугли покидает джунгли, потому что его зовет голос любви (пусть и плотской).
«У обитателей джунглей бывает много хлопот весной, и Маугли слышал, как они мычат, вопят или свищут, смотря по тому, что полагается их породе. Их голоса звучат тогда не так, как в другие времена года, и это одна из причин, почему весна зовётся Временем Новых Речей».
Эти Новые Речи любви звучат среди царства Закона — Закона Джунглей, которому, кроме серых обезьян Бандар-Логов, подчиняются все их обитатели. Его дал Первый слон Тха, Господин Джунглей, который их и сотворил.
Среди этого царства закона выделяется своего рода рыцарский орден — стая волков, к которой принадлежит Маугли. Она, кстати, именуется Сионийской стаей. Члены стаи подчиняются вожаку, которого избирают, и Совету стаи. Каждый взрослый волк должен, если попросят, делиться едой с любой волчицей и волчонком своей стаи. При этом волк — полный хозяин в своем логове.
То есть налицо выборная конституционная монархия с определенными личными свободами — явный аналог викторианской Англии.
Человеческие сородичи Маугли — крестьяне из индийской деревни — по своему моральному уровню находятся явно ниже, чем подчиняющиеся Закону обитатели джунглей. (Заметим, что все жители Джунглей — никакие не животные, а люди с чертами того или иного животного.)
Вот Маугли приходит в деревню:
Жрец подошёл к воротам, а за ним прибежало не меньше сотни жителей деревушки: они глазели, болтали, кричали и показывали на Маугли пальцами. «Какие они невежи, эти люди! — сказал про себя Маугли. — Только серые обезьяны так себя ведут».
В христианстве во времена апостола Павла велась дискуссия: должны ли язычники, у которых нет Моисеева Закона, сначала принять его, а затем прийти к Христу, либо они могут сразу стать христианами. Павел сформулировал, что язычники могут стать христианами напрямую, если «дело закона у них написано в сердцах» (К Римлянам 2. 2:15).
Подобный путь для индийских крестьян открывает своим примером и Маугли. Закон, который они должны написать в сердцах — это закон Сионийской стаи, он же закон викторианской Англии.
А куда, пройдя воспитание Законом, держит путь сам Маугли?
У повествования о Маугли в «Книге джунглей» открытый финал: движимый любовью, Маугли отправляется к людям. Но за год до выхода из печати первой части «Книги джунглей» Киплинг опубликовал рассказ «В лесах Индии» («In the Rukh», 1893). В нем — окончание истории Маугли. После периода странствий Маугли женится и вместе с четырьмя братьями-волками поступает на службу британской короне в качестве помощника лесничего.
(В «Книге джунглей» содержится упоминание об этой дальнейшей судьбе Маугли: «Спустя много лет он стал взрослым и женился»).
Службе британской короне в «Книге Джунглей» посвящен и рассказ «Слуги ее величества». После парада, на котором вьючные животные везли артиллерийские орудия, происходит следующий разговор: «старый, седой, длинноволосый начальник племени из Центральной Азии, приехавший вместе с эмиром, задавал вопросы одному туземному офицеру:
— Скажите, — спросил он, — как могли сделать эту удивительную вещь?
Офицер ответил:
— Было дано приказание, его выполнили.
— Да разве животные так же умны, как люди? — продолжал спрашивать азиат.
— Они слушаются, как люди. Мул, лошадь, слон или вол, каждый повинуется своему погонщику; погонщик — сержанту; сержант — поручику; поручик — капитану; капитан — майору; майор — полковнику; полковник — бригадиру, командующему тремя полками; бригадир — генералу, который склоняется перед приказаниями вице-короля, а вице-король — слуга императрицы. Вот как делается у нас.
— Хорошо, если бы так было и в Афганистане, — сказал старик, — ведь там мы подчиняемся только нашей собственной воле.
— Вот потому-то, — заметил офицер туземцу, покручивая свой ус, — вашему эмиру, которого вы не слушаетесь, приходится являться к нам и получать приказания от нашего вице-короля». (Перевод Е. М. Чистяковой-Вэр)
(Заметим, что и в рассказе «Рики-Тики-Тави», входящем в «Книгу Джунглей», мангуст верно служит, если и не британской короне, то выходившей его семье англичан).
Эти животные под руководством туземного офицера, то есть индийца, в буквальном смысле несут бремя белого человека.
Хотя в знаменитом стихотворении Киплинга «Бремя белого человека» речь шла о том, что это, наоборот, белый человек должен служить туземному населению:
«Несите бремя белых,
И лучших сыновей
На тяжкий труд пошлите
За тридевять морей;
На службу к покоренным
Угрюмым племенам.
На службу к полудетям,
А, может быть — чертям!
………………………………………
Отдайте им все то, что
Служило б с пользой вам».
(Перевод М. Фромана)
Похоже, Киплинг пришел к мысли, что бремя — общее, и его должны нести и те, и другие.
То есть отошел от своих же, ставших афоризмом строк:
«Запад есть Запад, Восток есть Восток, не встретиться им никогда,
Пока для всех не настанет срок Страшного суда».
Концовка истории о Маугли — это именно встреча Запада и Востока.
«Миллер повернулся к Маугли и заговорил с ним на туземном наречии.
— Я начальник всех лесов в Индии и в других странах до берегов Черных вод… Ты должен будешь не блуждать где попало и гонять зверей ради спорта или напоказ, но служить мне, как я прикажу тебе, я, начальник всех лесов, и жить в лесу, как лесной сторож; должен будешь выгонять деревенских коз, когда не будет распоряжения о том, что они могут пастись в лесу, и пускать их, если это будет позволено; держать в повиновении, как ты это умеешь делать, кабана и нильгаи, когда их станет слишком много; рассказывать Гисборну-сахибу о том, как и где передвигаются тигры и какая дичь водится в лесах, а потом подстерегать и предупреждать все лесные пожары, потому что ты скорее, чем кто-либо, можешь заметить это. За это ты будешь каждый месяц получать жалованье серебром, а потом, когда ты обзаведешься женой и домашним скотом и у тебя, может быть, будут дети, тебе назначат пенсию». (Перевод В. Погодиной)
Эта проза жизни как будто контрастирует с началом рассказа:
«По иссохшему руслу ручья спускался человек в одной только набедренной повязке на обнаженном теле, но увенчанный венком из кистеобразных цветов белого вьюнка. Он шел по мелким камешкам так бесшумно, что даже Гисборн, привыкший к беззвучной поступи разведчиков, был удивлен…
Его голос был свеж и звонок, как колокольчик, и резко отличался от визгливого говора туземцев, а лицо его, когда он поднял голову и стоял, освещенный солнечным сиянием, походило на лицо ангела, заблудившегося среди лесов.
— Этот человек — настоящий дух!»
Ангел на пенсии! Ну и ну!
Но мы должны помнить, что для английской литературы пафос и проза жизни — обычное сочетание. «Счастлив тот, — говорит Гамлет Горацио, — в ком страстность и трезвый ум так сочетаются, как у тебя». (Думаю, нам было бы полезно позаимствовать у англичан это сочетание.)
Лесное божество должно выполнять вполне прозаические обязанности на службе Британской империи. Вероятно, по Киплингу это и есть Царство Любви. Это и есть миссия Маугли — открыть этот путь для своего народа.
Вот и бежавшие из деревни приемные родители Маугли также находят убежище под крылом британских властей. «— Когда мы пришли в Канхивару, — робко сказала Мессуа, — мой муж поступил на службу к англичанам, и мы получили здесь немного земли».
Очевидная аналогия с путем Маугли — еще в одном рассказе из «Книги Джунглей» — в «Чуде Пурун Бхагата». Там звери спасают Пуруна, который с ними дружит, а Пурун спасает от оползня жителей гималайской деревушки. А в рассказе «Белый котик» герой спасает своих сородичей от гибели, отыскав скрытый путь в безопасное место.
Но отчего Киплинг решил, что пора уже Западу и Востоку Британской империи встретиться и вместе нести имперское бремя?
Причина, на наш взгляд, в поздневикторианской депрессии.
«Масштабы депрессии хорошо иллюстрируются динамикой английского экспорта. Если в 1854 году товаров с Британских островов вывезли на 97 200 тысяч фунтов, а в 1870 году на 199 600 тысяч фунтов, иными словами… экспорт…удвоился, то в 1887 году он составил 221 400 тысяч фунтов — ничтожный рост для столь длительного периода. В 1873—1896 годах уровень цен в Британии упал на 40 %, причем, к ужасу предпринимателей, “не было никакой возможности пропорционально понизить заработную плату”» (Б.Кагарлицкий, От империй к империализму, ГУ ВШЭ, М., 2010, с.556).
То есть рабочая сила на Британских островах стала слишком дорогой — высокий уровень урбанизации означал, что исчерпан ресурс дешевого труда сгоняемых с земли крестьян. (Проще говоря, крестьян для сгона с земли и превращения в пролетариев практически не осталось). Дорогие английские товары становились неконкурентноспособными на внешних рынках, вызывая затоваривание и снижение цен внутри страны. Но выход был найден: Индия была крестьянской страной, полной деревенской нищеты. Превращенный в пролетария крестьянин был тут готов работать за гроши.
«Английские капиталы вкладывались в создание предприятий по переработке местного сырья. В руках англичан находилась джутовая промышленность. Выгодной сферой вложения капитала были плантации чая, кофе, каучука. Быстрыми темпами шло строительство железных дорог и телеграфных линий». (В. Кошелев, И. Оржеховский и др. Всемирная история Нового времени XIX—нач.XX века, 1998.)
Могут возразить, что Карл Маркс еще в 1853 году писал:
«Господствующие классы Великобритании до сих пор лишь от случая к случаю, временно и в порядке исключения оказывались заинтересованными в развитии Индии… Но теперь положение изменилось. Промышленные магнаты открыли, что их жизненные интересы требуют превращения Индии в производящую страну» (К. Маркс. Будущие результаты британского владычества в Индии). А в 1853 году депрессия еще не началась. Однако и английские магнаты не спешили. Так отцом индийской индустриализации принято называть парса Джамшеджи Тата. Текстильную фабрику в «Empress Mill» в Нагпуре, с которой отсчитывается индийская крупная текстильная промышленность, он строит только в 1874 году. А первый индийский металлургический завод в Бихаре — в 1911-м.
Так или иначе, а Киплинг не мог не видеть, что выход для промышленности метрополии в использовании ресурсов Индии. В том числе, если не в первую очередь, ресурсов людских. Но для работы в промышленности требовались не темные, полные суеверий крестьяне, а люди, овладевшие хотя бы основами деловой дисциплины и морали, люди, понимающие, что такое закон.
Провозвестником этого пути и был Маугли.
Заметим, что подобные идеи Киплинга во многом совпадают с т.н. конструктивистским подходом к возникновению наций, в частности с теорией Эрнеста Геллнера, изложенной в работе «Нации и национализм» (1983). По Геллнеру, для перехода от аграрного общества к индустриальному (и тем самым к созданию нации) требуется однородная социальная среда — с едиными законами, способная понимать распоряжения властей. Причем старое аграрное общество характеризуется «напряжением между высокой культурой, передаваемой в процессе образования, зафиксированной в текстах и постулирующей некие социально-трансцендентные нормы (как Закон Джунглей по Киплингу, — А.П.) и, с другой стороны, одной или несколькими низкими культурами (индийская деревня у Киплинга, — А.П.)… лишь при переходе от аграрного к индустриальному обществу культура (…) очерчивает внутренне подвижную социальную целостность, внутри которой индивиды могут свободно перемещаться, как того требуют задачи производства (аналог пути Маугли, — А.П.)». (Э. Геллнер. Пришествие национализма. Мифы нации и класса. // Путь, 1992, № 1).
До поры до времени индийский колониальный ресурс держал Британскую империю на плаву. Как мы уже сказали, в 1911 году в Бихаре строится первый в Индии металлургический завод. К 1920 году в стране полным ходом идет создание тяжелой промышленности. Однако столь гармоничного срастания туземцев с Британской империей, как в случае Маугли, не вышло. Индийская буржуазия не хотела делиться с метрополией доходами от индустриализации крестьян. Поэтому всю первую половину 20 века в Индии не прекращалась борьба за получение независимости. Принимали в ней участие и народные массы, которым жилось не сладко.
Достаточно лишь вспомнить неоднократные в XX веке случаи массового голода, унесшего миллионы людей. Победа Великобритании во Второй Мировой войне оказалась в достаточной степени формальной. Реальным победителем в Западном мире стали США. Уже в годы войны американский капитал стал активно проникать в Индию: его доля в импорте в Индию выросла до 25 %, в экспорте из Индии — до 21 %.
Расчищая дорогу этому капиталу, Рузвельт еще в 1942 году призвал Черчилля «признать, что перемены, происходящие в мире, не могут не затронуть Индию и другие страны» (Цит. по Б. Кагарлицкий. От империй к империализму, с. 628). Под давлением США колониальная Британская империя была демонтирована. Англия сбросила бремя белого человека. Царство Любви, в которое должен был привести своих соплеменников Маугли, рухнуло.
Правда, это Царство Любви по Киплингу было достаточно специфическим. В нем даже «лесному божеству» Маугли отводилась нижняя ступень имперской служебной лестницы. Нет никаких упоминаний о том, что он может получить образование и по этой лестнице подняться.
Николай Тихонов в 1920 году написал стихотворение об индийском мальчике по имени Сами. Этот мальчик не сказочный, как Маугли, а вполне обыкновенный. Но независимо от этого он оказывается рядом с Маугли — на низшей ступени социальной лестницы. (Лесник Гисборн тоже сначала хотел сделать Маугли своим оруженосцем). Империи, вообще говоря, склонны к универсальным подходам. Все дело в том, что это за подходы.
Итак, у Сами судьба обычного индийского мальчика в Британской империи:
Хороший Сагиб у Сами и умный,
Только больно дерется стеком.
Хороший Сагиб у Сами и умный,
Только Сами не считает человеком.
…………………………………
Ты рожден, чтобы быть послушным:
Греть мне воду, вставая рано,
Бегать с почтой, следить за конюшней,
Я властитель твой, обезьяна!
Мальчик Сами молится далекому Ленину и ему кажется —
«Будто снова он родился в Амритсаре
И на этот раз человеком —
Никогда его больше не ударит
Злой Сагиб своим жестким стеком!»
(В Амритсаре в 1919 году произошла т.н. Амритсарская бойня — расстрел британскими военными мирной демонстрации с многочисленными жертвами).
Октябрьская революция оказала определяющее влияние на весь ХХ век, но непосредственно на помощь Сами ни Ленин, ни СССР не пришли. А вот к созданию Китайской Народной Республики СССР имел прямое отношение.
Именно СССР стоял у истоков того независимого Китая, который сейчас превратился в одного из мировых лидеров. В первые годы своего существования КНР получила от СССР не только предоставленное в кредит промышленное оборудование. С русского была переведена и издана научная литература, книги в количестве более 3-х тысяч наименований. Около 20 тысяч советских специалистов оказывали помощь в создании отраслей китайской промышленности.
Да, СССР рухнул, как рухнула Британская империя. Но провалена ли его миссия? Мы имеем в виду миссию антиколониальную.
Мы, наверное, уже утомили читателя рассуждениями на политические, экономические и социальные темы. Вернемся к Маугли. Он растет под сенью Джунглей, набирается знаний и сил, на первых порах его учат и защищают другие обитатели Джунглей. Маугли вырастает и покидает Джунгли, идя дальше своим путем.
Вот так и тот или другой народ развивается под крылом империи, создает свою экономику и культуру, становится самодостаточным и покидает империю. Как правило, перед разрывом этому народу начинают рассказывать, что империя всегда его угнетала. В общем, это естественное настроение подростка, покидающего родительский дом. Но лучше, когда родительский дом оставляют, как Маугли — родные Джунгли, со светлыми чувствами.
В 2001 году вышла книга американского ученого Терри Мартина «Империя положительного действия» (Martin T. The Affirmative Action Empire: Nations and Nationalism in the Soviet Union, 1923—1939. Ithaca, L.: Cornell UP, 2001), посвященная национальной политике советского государства. Речь в ней идет о том, что «важной частью национальной политики было экономическое выравнивание, приоритетное развитие «отсталых» народов, к которым были отнесены все народы СССР, за исключением русских, украинцев, белорусов, поляков, немцев и евреев» (А. Миллер. Империя Романовых и национализм. М., НЛО, 2006, с. 211).
Надеюсь, не забыта еще советская идея интернационализма, то есть равенства и братства между людьми всех рас и национальностей.
Вот и друзья Маугли — весь лесной интернационал: волки, медведь, пантера, питон… (Повторим: конечно, это никакие не животные, а люди в звериной шкуре. Поэтому наивно полагать, что история Маугли — это сказка про зверей).
Этот опыт СССР современная Россия могла бы применить по отношению к развивающемуся миру. На этой, более справедливой, чем Западная, модели отношений могла бы Россия строить свое региональное и глобальное лидерство.
Конечно, бытует мнение: СССР оттого и развалился, что кормил весь развивающийся мир. Однако когда СССР помогал Китаю, он как раз демонстрировал самые высокие за послевоенные годы темпы экономического роста. Высокий экономический рост сохранялся и в 60-е. А вот после наступила позднебрежневская депрессия. Причины мы ее видим в высоком уровне урбанизации в СССР. Китайский же ресурс дешевой рабочей силы оседлали США, что и позволило им сохранить экономическое лидерство вплоть до начала 21 века.
В 1918 году Киплинг написал стихотворение «Россия — пацифистам», в котором оплакал гибель Российской империи:
«Та нация могла бы нас, вчерашних, превзойти!
Но то, что триста лет цвело — смели за триста дней.
Она мертва — и мы идем копать могилу ей». (перевод О. Чигиринской)
Выразить скорбь по поводу гибели соперника (хоть он и был союзником в Первой Мировой) — дело, скорее, приятное.
Но на смену Российской империи пришел Советский Союз.
Его больше нет. Но осталась Россия. И ее миссия — жить в сотрудничестве и взаимопомощи с теми, кто этого хочет. Как Маугли.