синодальный дом что это такое
Замаскированные под священников сектанты открыли Синодальный дом в Москве
31 Декабря 2016 16:17:19
Об этом сообщила в своем ЖЖ известный блогер lady-katz, опубликовав статью, посвященную так называемой альтернативной православной церкви и ее персоналиям.
Справочно: Альтернативной православной церковью принято называть христианские общины, которые в отличие от протестантов или адвентистов, не меняют канонов православия, а копируют их. Альтернативность, в данном случае, означает непризнание со стороны официальной РПЦ. Причины непризнания могут быть самые разные.
По словам блогера, «альтернативщики» открыли свой так называемый Синодальный дом в самом центре Москвы, на ул. Радио.
Как утверждает автор поста, такие псевдосвященнослужители, часто, оказываются не только мошенниками, но и педофилами, выявлением которых занимаются правоохранительные органы и активисты.
Вышеупомянутые лица, как утверждает автор поста, являются приспешниками владыки Рафаила, митрополита Московского, который «поможет», продав живой водопроводной водицы, ежедневный трехразовый приём которой станет для панацеей от всех болезней- В недалеком прошлом митрополит возглавлял центр экстрасенсорики и целительства «Проис». Именно там и начался бизнес по продаже лечебной воды.
Многие почему-то думают, что содомитская болезнь – примета столиц и мегаполисов. И правильно думают. Однако, благодаря «миссионерской» деятельности истинно-альтернативных, процесс пошел как в песне «…От Москвы до самых до окраин».
А ведь прав был Бисмарк, говоря об обычаях нашего народа. «Русские медленно запрягают, но быстро ездят».
Теги: Москва | владыка Рафаил | Истинно-Православная Церковь | Синодальный дом |
Архнадзор
Синодальный дом признан выявленным объектом культурного наследия
Заявление Арх надзора
10 сентября состоялось заседание секции Историко-культурного экспертного совета Москомнаследия, рассматривавшей заявление о признании объектом культурного наследия «Синодального дома» — дома преподавателей Синодального училища церковного пения (Средний Кисловский пер., 4).
Мемориальная ценность дома, в котором жили и работали виднейшие деятели русской музыкальной культуры конца XIX – начала ХХ века – Александр Кастальский, Павел Чесноков, Николай Голованов и многие другие; дома, в котором до сих пор целы помнящие их квартиры, — представлялась очевидной. Но принятие объективного решения о статусе дома затрудняло то обстоятельство, что здание по решению городских властей было включено в проект «развития» Московской консерватории, т.е. подлежало реконструкции. К сожалению, позиция руководства консерватории по вопросу о наделении мемориального дома статусом объекта культурного наследия была отрицательной, что не могло не удивлять тех, кто по традиции считает отечественных мастеров культуры сторонниками сохранения культурных ценностей.
Тем ценнее решение, принятое 10 сентября экспертами Москомнаследия.
Отметим, что заседание секции ИКЭС прошло, как это и подобает при решении вопросов, связанных с судьбами культурного наследия, в режиме информационной открытости. На заседании смогли присутствовать не только члены секции и представители Консерватории и проектировщиков, но и жильцы дома, и представители Арх надзора. Выслушав и обсудив мнение архитектора Дмитрия Буша («Моспроект-4»), предлагавшего оставить от подлинного мемориального дома одну лишь фасадную стену, надстроить его двумя этажами и выкопать под ним трехуровневую автостоянку, а также мнение представителей Московской Консерватории, секция Москомнаследия подавляющим большинством голосов приняла решение наделить Синодальный дом статусом выявленного объекта культурного наследия. Этот статус по закону гарантирует, что памятник не может подвергнуться никакой разрушительной реконструкции.
Арх надзор заявляет о полной поддержке решения экспертов Москомнаследия, отмечая, что в последние месяцы общественность и СМИ неоднократно выступали за сохранение мемориального здания.
Арх надзор подчеркивает, что эксперты Москомнаследия выполнили свой профессиональный долг, рассматривая при определении статуса исторического здания, как этого и требует Федеральный закон «Об объектах культурного наследия», исключительно факторы его исторической и художественной ценности, а не ранее принятые решения административных органов или мнения заказчиков задуманных реконструкций.
Арх надзор выражает надежду, что эксперты и уполномоченные органы охраны исторических памятников будут действовать так и впредь, при определении статуса памятников и ансамблей Москвы, которым угрожает уничтожение или искажение – например, ансамбля церкви Воскресения в Кадашах, Пушкинской площади и других.
Арх надзор благодарит всех москвичей, которые в течение нескольких месяцев своим вниманием и личным участием поддерживали борьбу за сохранение Синодального дома.
PS. «Лидеры творческой интеллигенции не просто соглашаются на вандализм, а подают ему пример» — подробности в статье Рустама Рахматуллина.
Архнадзор
Не прошло и семи лет
Министерство культуры опубликовало приказ министра от 4 мая о включении Дома преподавателей Синодального училища церковного пения (Большая Никитская, 11/4 стр. 2) в реестр памятников федерального значения.
Этой истории ровно семь лет — чуть меньше, чем Арх надзору. В мае 2009 года мы забили тревогу по поводу планов Московской консерватории обустроить Библиотеку имени С.И. Танеева за счет сноса дома, примыкающего к Рахманиновскому залу со стороны Среднего Кисловского переулка. Зал, как и всё владение 11 по Большой Никитской улице, исторически был частью Училища синодальных певчих, а в доме жили его преподаватели — в большинстве своем церковные композиторы, создатели музыкального неорюса, самые известные из которых — Александр Кастальский, Павел Чесноков, Николай Голованов. Мы назвали Синодальный дом музыкальным Абрамцевом.
Было удивительно, что сама Консерватория готова уничтожить мемориальные квартиры, снести дом до передней стены и построить шестиэтажный новодел на месте четырехэтажного подлинника. Проект разрабатывался Институтом «Моспроект-4» во главе с Андреем Боковым, главным архитектором проекта выступал Дмитрий Буш. Тот же тандем проектировал снос в соседней усадьбе Шаховских на Большой Никитской, 19 для «Геликон-оперы» — снос, который вошел в рабочую фазу тогда же, весной 2009 года.
Это было время, когда нам приходилось защищать памятники культуры не только от коммерсантов и бандитов, но и от учреждений культуры, призывая их не подавать дурной пример, но выступать единым фронтом с градозащитой.
Еще несколько лет судьба дома оставалась неопределенной. После окончательного расселения дом был занят консерваторскими рабочими; квартиры, по нашим сведениям, разгромлены. Внушила надежду смена генерального проектировщика — вместо «Моспроекта-4» им стала профильная реставрационная организация — ЦНРПМ, как только и должно быть на объектах культурного наследия. Это означало, что приспособление здания для библиотечных нужд теперь проектируется в рамках реставрационных работ.
Синодальный период: 10 наивных вопросов об одном из самых неоднозначных периодов в истории Русской Церкви
Приблизительное время чтения: 15 мин.
Кто-то считает это время чуть ли не золотым веком российского Православия. Другие, наоборот, уверены, что для Церкви это была эпоха полного бесправия. Так что же такое Синодальный период? И почему о нем до сих пор так много спорят?
1. Синодальный период — это какой?
Так историки называют эпоху с февраля 1721 года по ноябрь 1917 года — без малого 200 лет. Все это время высшим органом власти Русской Православной Церкви был Святейший Синод, учрежденный Петром I. Это было собрание самых влиятельных иерархов Русской Церкви, возглавлявших крупнейшие российские кафедры — Петербургскую, Московскую, Казанскую, Киевскую. Поначалу в состав Синода входили не только архиереи, но и настоятели крупных монастырей, и представители белого духовенства (то есть женатые священники), и даже светские чиновники.
При Петре Синод мыслился как церковное правительство. Он занимался делами духовного порядка, назывался Правительствующим и «крайним судией» имел самого императора (как и Сенат, тоже созданный Петром и отвечавший за дела гражданские). Позже он превратился в некое подобие министерства Министерства как таковые были созданы только в начале XIX века при Александре I по делам Церкви. В официальных бумагах XIX века Синод именовался «ведомством православного исповедания», по аналогии с ведомствами военным, финансовым, внутренних дел и т. п.
Но, какой бы статус Синод ни имел в разные годы, суть оставалась неизменной: все это время церковная власть оставалась прочно встроенной в систему государственного управления. Это соответствовало мировоззрению Петра: он был человек искренний и религиозный, но считал, что Церковь призвана прежде всего служить государству и обществу.
2. А как же Патриарх? Разве не он глава Церкви?
Патриарха в этот период у Русской Церкви просто не было. Его-то и заменил Синод. Но прежде чем говорить об этом, давайте разберемся, кто и какой властью обладает в Церкви.
Главой Церкви всегда был и остается Сам Господь Иисус Христос, Который создал ее около 2000 лет назад из общины Своих ближайших учеников — двенадцати апостолов. Вся полнота власти в Церкви принадлежит Христу. Для христиан несомненно, что Тот, Кто сказал апостолам: Се, Я с вами во все дни до скончания века (Мф 28:20), и сегодня реально соприсутствует с нами, управляя всеми сторонами жизни Своей Церкви, которую апостол Павел назвал телом Христовым, составленным из многих членов — отдельных верующих (ср.: 1 Кор 12: 12–14).
Но Христу угодно, чтобы в повседневной жизни Церкви эта власть осуществлялась через людей. Ведь Церковь — это не чисто духовная общность людей, соединенных со Христом одной только верой. Это еще и определенным образом устроенное земное сообщество, в котором духовное единство христиан реализуется практически (через молитву, таинства, дела милосердия и т. д.).
Эта церковная власть, делегированная Христом людям, с самого начала была соборной. И догматы веры, и конкретные правила церковной жизни всегда утверждались не каким-то иерархом, хотя бы и самым авторитетным, а собором епископов. Так исполнялась заповедь Христа о единстве верующих: Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, — да уверует мир, что Ты послал Меня (Ин 17:21). Именно в соборном единстве епископов — представителей отдельных церковных общин, вместе образующих полноту Церкви, — являл Себя Дух Святой.
На соборах вершился и церковный суд — например, над еретиками.
А вот вопросами повседневного управления церковными общинами всегда занимались епископы — наследники апостолов. Ведь решения требуется принимать ежедневно, а Собор каждый раз проводить не станешь. При этом еще с апостольских времен существовало правило: «епископам всякого народа подобает знать первого в них, и признавать его как главу, и ничего превышающего их власть не творить без его рассуждения». Таким епископом — первым среди равных — и стал Патриарх. В древних поместных Церквях титул Патриарха появился с конца IV — V веках. В Русской Церкви Патриарха впервые избрал Архиерейский Собор в 1589 году.
Патриархи решали вопросы, связанные с управлением Поместными Церквями в целом, выражали взгляды христиан перед внешним миром, выстраивали сотрудничество Церкви со светской властью. Важной частью служения Патриарха было следить за регулярным созывом Соборов, которые должны были утверждать все ключевые решения, затрагивающие жизнь Поместной Церкви. Так это устроено и по сей день. В Русской Православной Церкви все важнейшие решения, принятые Священным Синодом под председательством Патриарха, утверждаются потом Архиерейским Собором.
Патриарх никогда не являлся главой Поместной Церкви в прямом смысле слова. Он был ее лицом и пользовался «первенством чести» среди ее епископов. В России Патриарх, кроме этого, еще и правящий епископ столичной епархии — города Москвы.
3. Почему же Патриарха не было в Синодальный период?
Должность Патриарха упразднил «Духовный регламент» — особый законодательный акт, составленный в 1720 году по указанию Петра I его ближайшим сподвижником в церковных делах архиепископом Феофаном (Прокоповичем). Патриаршую систему управления «Духовный регламент» объявил неэффективной, забюрократизированной, потенциально соперничающей с царской властью и даже тяготеющей к папизму. А Синод — орган коллегиальный, он придет к истине скорее, чем отдельный иерарх-самодержец, писал Феофан (Прокопович).
Многие из этих аргументов были явной натяжкой. Православный Патриарх, в отличие от Римского Папы, никогда не воспринимался как носитель абсолютной власти в Церкви, и все его решения утверждались Соборами. Какие же мотивы двигали Петром в действительности?
Безусловно, немалую роль сыграл его интерес к укладу жизни в странах Западной Европы, где уже два века господствовали протестантизм и этика общественного блага. Но прежде всего Петр руководствовался соображениями имперской логики: в империи абсолютно все служит интересам государства, и никакого другого центра общественной жизни просто не может быть.
Петру хотелось поставить точку в споре, начатом еще его отцом, царем Алексеем Михайловичем, и Патриархом Никоном: что выше — царство или священство? Этот спор стал причиной затяжного конфликта между государем и Патриархом. Причем для Никона дело закончилось низложением и ссылкой, а для всей Церкви — тяжелейшим (и до сих пор не преодоленным) расколом на почве «никонианских» богослужебных реформ.
Из этого раскола Русская Церковь вышла в сильно ослабленном состоянии. Российские иерархи, наученные горьким опытом Патриарха Никона и протопопа Аввакума, старались не проявлять лишней инициативы. Ситуация усугублялась, как правило, невысоким уровнем образования российского духовенства: оно все меньше соответствовало ожиданиям Петра, увлекшегося в европейских поездках идеями прогресса и просвещения.
Личный опыт взаимоотношений с церковной властью у Петра был тоже не самый удачный. Царь плохо ладил с Патриархом Адрианом, возглавлявшим Русскую Церковь в последнее десятилетие XVII века. Особенно Петра рассердило, когда тот стал ходатайствовать перед ним о помиловании стрельцов, учинивших в Москве бунт, пока Петр путешествовал по Европе. Когда Адриан скончался, Петр не стал созывать Собор для избрания преемника. Целых двадцать лет Русской Церковью управлял не Патриарх, а Местоблюститель Патриаршего престола — митрополит Рязанский и Муромский Стефан (Яворский), и с ним у царя отношения были тоже напряженные. Все это укрепляло Петра в мысли вовсе упразднить Патриаршество. Что и было сделано в феврале 1721 года, с учреждением Синода. К нему перешел даже титул «Святейший», прежде бывший у Патриарха. Патриаршество осталось в прошлом.
4. И что это изменило для Церкви по сути?
Отсутствие Патриарха, конечно, не поставило под вопрос само существование Церкви в России. Соборная форма управления Церковью сохранилась, а восточные Патриархи с готовностью согласились считать российский Синод своим «собратом во Христе».
Другое дело, что исчезла фигура, уполномоченная вести от лица Церкви диалог с государственной властью, выражать взгляды Церкви, вдохновлять христиан на жизнь по Евангелию. Русская Церковь в буквальном смысле потеряла лицо.
Все это и привело к тому, что Русская Церковь оказалась встроена в государственный аппарат управления.
На бумаге все выглядело гладко: Церковью, как и прежде, управлял собор архиереев, ведь Святейший Синод действительно был коллегиальным органом. Но реальные Поместные Соборы созывать перестали. А решения Синода, как и вся церковная жизнь в России, стали все в большей степени определяться волей светских чиновников и в конце концов — императора или императрицы. Состав Синода утверждал лично император, все синодальные постановления вплоть до 1917 года выходили со штемпелем «По указу Его Императорского Величества». Это можно бы объяснять преемственностью по отношению к Византии (в ее церковной иерархии император как помазанник Божий действительно занимал особое место, воспринимался как «епископ внешних дел», ходатай перед Богом за всех мирян), если бы не гораздо более близкий пример протестантских стран, правители которых не стеснялись объявлять себя главами тамошних церквей. А ведь с них-то и брал пример Петр.
В Синодальную эпоху Церковь была подчинена государству. В их отношениях, некогда гармоничных, произошел резкий перекос. Это был закономерный результат нарушения правила святых апостолов о «первом епископе».
5. В чем конкретно государство давило на Церковь?
Синодальный период длился почти два века, и в разные времена вмешательство государства в церковные дела приводило к разным последствиям.
С одной стороны, иногда личное участие императора даже помогало. Так произошло, например, в 1903 году, когда Николай II махнул рукой на бесконечные разногласия членов Синода и предписал совершить канонизацию преподобного Серафима Саровского.
А с другой стороны, волюнтаристским решением царя в Синод могли проникать совершенно одиозные фигуры (как, например, в годы правления Анны Иоанновны — 1730–1740), а достойнейших архипастырей, таких как митрополит Московский Филарет (Дроздов), из Синода могли, наоборот, исключить по наветам вхожих во дворец недоброжелателей.
Уже в XIX веке огромный вес приобрела фигура обер-прокурора — светского чиновника в ранге министра. Согласно должностной инструкции, ему полагалось всего лишь приглядывать за работой Синода в качестве наблюдателя, но в реальности он часто пользовался, как мы сказали бы сегодня, административным ресурсом и навязывал Церкви свои личные решения и взгляды. Среди обер-прокуроров встречались люди достойные и преданные Церкви. Такими были, при всей неоднозначности их взглядов, Александр Николаевич Голицын (1803–1816), друг юности и сподвижник Александра I, а позже — Константин Петрович Победоносцев (1880–1905). Но встречались и люди грубые, заносчивые и даже вовсе нецерковные, как, например, граф Дмитрий Андреевич Толстой (1865–1880), автор одной из самых неудачных реформ духовного образования в России.
В Синодальную эпоху Русская Церковь находилась под беспрецедентным контролем и давлением со стороны государства. И это главная особенность этого периода.
6. Какие конкретно проблемы и сложности это создавало для Церкви?
Один из ярких примеров – история с переводом Библии на русский язык. Работа над современным (по меркам XIX века) переводом Библии началась еще в 1815 году по инициативе Александра I и протекала под руководством князя Александра Голицына и святителя Филарета (Дроздова). Но в 1825 году на престол взошел Николай I, и год спустя он остановил эту работу. Такое решение было подсказано императору группой «ревнителей», убежденных, что Библию следует читать только по-церковнославянски. В итоге первое издание Библии на русском языке (мы теперь называем этот перевод Синодальным) увидело свет только в 1876 году.
Привычка во всем оглядываться на власть, выработавшаяся у членов Синода к середине XIX века, стала причиной очень медленной канонизации святых. Лишь при Николае II прославление угодников Божиих стало набирать обороты: в его царствование к лику святых было причислено больше подвижников, чем за предыдущие 200 лет!
Не осталось без печальных последствий и навязывание Церкви не свойственных ей функций контроля за жизнью прихожан. Особенно много функций на священников возложил Петр I. Самым вопиющим было требование доносить на людей, которые приходили на исповедь и признавались в тех или иных крамольных поступках, мыслях или даже в таких «преступлениях», как разглашение ложных слухов о чудесах, видениях или пророчествах (Петр очень энергично боролся с суевериями, нередко считая таковыми невинные народные традиции). Позже тайна исповеди была восстановлена, но государство вменило священникам массу других обязанностей: регистрировать браки, следить за регулярностью причащения людей, числившихся прихожанами их храмов. Все это, понятно, не повышало доверия к Церкви.
Кстати, именно в Синодальный период сложилась печально известная традиция причащаться один раз в год. Родилась она из той же самой попытки власти регламентировать духовную жизнь своих граждан. Еще в 1716 году Петр издал указ об обязательном ежегодном причащении всех православных христиан. И вплоть до начала XX века госслужащие были обязаны ежегодно предоставлять по месту службы справку о прохождении таинств Исповеди и Причастия. Вводились все эти требования с благой целью — мотивировать христиан причащаться хотя бы раз в год. Но в народе это быстро перетолковали как предписанную государством норму. Приходили в храм раз в год (чаще всего Великим постом), исповедовались, приступали к Чаше, брали у священника заветную справку — и исчезали до следующего года, продолжая числиться православными христианами.
7. Но ведь с Синодальным периодом связывают и расцвет Церкви?
В том-то и состоит парадокс: эта эпоха, столь противоречивая, стала для Церкви временем небывалого роста. Правда, подъем начался уже в XIX веке при таких императорах, как Александр I и Николай I.
Именно в этот период в России возникла стройная система духовного образования: были учреждены духовные училища, семинарии и академии. По всей стране развернулась сеть церковноприходских школ, в которых к началу XX века училась чуть ли не половина крестьянских детей. Расцвела богословская наука, связанная с именами митрополитов Платона (Левшина) и Филарета (Дроздова), архиепископа Филарета (Черниговского) и митрополита Макария (Булгакова), многих выдающихся профессоров Московской, Петербургской, Киевской духовных академий, а также таких мирян, как Алексей Хомяков и Иван Киреевский. Появились гениальные духовные писатели — святители Игнатий (Брянчанинов) и Феофан Затворник, дерзновенные пастыри-подвижники — Иоанн Кронштадтский, Алексий Мечёв, Иосиф Фудель.
Расцвело монашество и монастыри. Возродились лучшие духовнические традиции, связанные с именами преподобных Паисия Величковского, Серафима Саровского, Амвросия Оптинского, отца Валентина Амфитеатрова.
Русские миссионеры дошли до Дальнего Востока, Кореи и Японии, вышли на берега Северного Ледовитого океана, основали христианские общины на Алеутских островах, в Средней Азии, учредили Русскую духовную миссию в Палестине…
8. И все это произошло благодаря активному участию государства в жизни Церкви?
Нет, не все. Хотя возрождением части традиций Церковь действительно была обязана государству. Без поддержки императоров и обер-прокурора Александра Голицына было бы невозможным становление российского духовного образования. Еще в начале XIX века дворяне зачастую поглядывали на духовенство свысока, считая его сословием отсталым и малообразованным. Но уже в 1820-е годы ситуация стала на глазах меняться. Благодаря развитию духовного образования на Церковь обратили внимание умнейшие люди, между интеллигенцией и духовенством завязалось общение (вспомним хотя бы переписку Пушкина с митрополитом Филаретом), а к концу XIX века в ряды духовенства стали встраиваться представители аристократии (характерный пример — митрополит Серафим (Чичагов)).
С появлением духовных академий не заставил себя ждать и расцвет богословской мысли.
Многие государственные деятели (включая членов царской семьи) и аристократы активно участвовали в поддержке миссионерской деятельности и благотворительности. Показателен пример великого князя Сергея Александровича Романова и его супруги великой княгини Елизаветы Федоровны, которые состояли членами попечительских советов многих десятков благотворительных организаций и стояли у истоков Императорского Палестинского общества.
Народное просвещение — тоже почти целиком заслуга cинодальной системы власти: огромную роль в развитии церковноприходских школ сыграл лично обер-прокурор Константин Петрович Победоносцев.
Но многое в жизни Церкви прорастало и давало всходы не благодаря, а вопреки государственной политике. И прежде всего это касается возрождения живой монашеской традиции, духовничества и старчества. В годы правления Екатерины II (1762–1796) обители пришли в упадок: отняв у монастырей земельные имения, императрица лишила их всякой экономической базы для существования, а казенное жалованье выделялось крайне нерегулярно и по остаточному принципу. Благосклонное отношение императоров вернулось к монастырям только в XIX веке. И тем не менее, уже с конца XVIII века началось возрождение монашества, сюда протянулись богомольцы в поисках духовных наставников. И такие наставники появлялись.
Наверное, самый взвешенный ответ на вопрос о значении Синодального периода для Русской Церкви дал митрополит Московский Филарет, сказавший: «Духовную коллегию, которую у протестанта перенял Петр… Провидение Божие и церковный дух обратили в Святейший Синод». Не так уж важно, кто именно управляет Церковью — Патриарх или Синод, не так принципиально, какими полномочиями наделен обер-прокурор, считал святитель Филарет. Только одно важно: как государственная власть относится к Церкви.
9. А с чем было связано восстановление Патриаршества в 1917 году?
Идеи о возрождении Патриаршества витали в воздухе с начала XX века, но даже при открытии в августе 1917 года Поместного Собора Православной Российской Церкви мало кто из его участников обсуждал такую возможность всерьез. Мысль о восстановлении Патриаршества приобрела актуальное звучание только осенью, когда стало очевидно, что Временное правительство больше не контролирует ситуацию в стране. Россия начала на глазах погружаться в хаос, власть все более явно концентрировалась в руках самых радикальных сил с агрессивно-атеистическими взглядами и готовностью проливать кровь.
В этой критической для всей страны ситуации Церковь, уже успевшая лишиться значительной части полномочий (например, Временное правительство запретило преподавать в школах Закон Божий), не могла по-прежнему оставаться безликой, управляемой одним лишь Синодом, над которым теперь не стоял даже император. Общее настроение участников Поместного Собора хорошо выразил епископ Астраханский Митрофан (Краснопольский). «Во все опасные моменты русской жизни, когда кормило церковное начинало крениться, мысль о Патриархе воскресала с особой силой, — сказал он. — Время повелительно требует подвига, дерзновения, и народ желает видеть во главе жизни Церкви живую личность, которая собрала бы живые народные силы».
Аргумент оказался убедительным, и 5 (18) ноября 1917 года члены Поместного Собора избрали на Патриарший престол святителя Тихона (Беллавина), на тот момент митрополита Московского и Коломенского.
10. Почему при восстановлении Патриаршества Синод не упразднили? И для чего он нужен сейчас?
Святитель Тихон стал Патриархом в крайне сложный момент, всего за несколько дней до этого власть в России захватили большевики, исповедовавшие крайние формы атеизма и сразу же показавшие себя сторонниками насилия. Патриарху необходимо было опереться на единомышленников. Поэтому при вновь обретенном Предстоятеле Русской Церкви были созданы два органа коллегиального управления — Священный Синод (для разбора внутрицерковных дел) и Высший Церковный Совет (для дел, касающихся отношений Церкви с обществом).
Преобразованный Синод просуществовал недолго: за два-три года большинство его членов были либо арестованы, либо убиты, либо вынужденно покинули Россию. Но замысел Синода как совещательного органа при Предстоятеле Церкви пригодился впоследствии, когда управление Церковью взял в свои руки и. о. Патриаршего Местоблюстителя митрополит Сергий (Страгородский). В августе 1927 года, после десятилетия абсолютного бесправного и по сути нелегального существования в атеистическом государстве, Русская Церковь получила наконец возможность зарегистрироваться как юридическое лицо — Патриарший Синод. Правда, гонения на верующих от этого не прекратились, а вскоре еще усилились…
Священный Синод при Патриархе существует и по сей день. Согласно действующему Уставу Русской Православной Церкви, он управляет Церковью под председательством Патриарха в периоды между заседаниями Архиерейского Собора — высшего органа церковного управления.
Синодальный период — противоречивый, неоднородный и неоднозначный. Споры об этой эпохе не умолкают, и понятно почему: ведь всякий разговор о том времени неизбежно поднимает всегда актуальный вопрос о том, как правильно строить свои отношения Церкви и государству. Историки дают Синодальной эпохе разные, часто диаметрально противоположные оценки и, наверное, не скоро придут к согласию. Поэтому и наш материал не претендует на изложение истины в последней инстанции. Мы постарались только суммировать факты, важные для понимания особенностей этого периода в истории Церкви, и будем рады живым откликам специалистов.