сайнс арт что это
Что такое science art?
Область, где наука становится искусством: самые яркие представители, сайнс-арт-объекты и полезные ссылки.
Сайнс-арт (science art) — это область современного искусства на стыке художественного и научного, творческого и технологического. Произведения «научного искусства» имеют под собой серьезную исследовательскую базу, опираясь на достижения учёных, но также обращаются к эмоциям, позволяя не только осмыслить, но и прочувствовать науку. Можно сказать, что это художественный способ презентации научных данных и изобретений, которые приобретают в презентации эстетическую ценность.
Это может быть интересно :
Речь идёт не о научной визуализации и не о художественных произведениях, посвящённых науке и учёным. Изображение раковой клетки — это ещё не в полной мере science art, а вот рисунок из раковых клеток, подсвеченных с помощью гена флуоресцирующей медузы — уже био-арт, частный случай science art, когда художники работают с живым материалом, бактериями, живыми организмами, органическими процессами. Инструментами «научного искусства» также могут быть алгоритмы, диджитал-средства, электронные устройства и многое другое.
Занимаются «научным искусством» те, кто сочетает подход учёного и художника, имея соотвествующие компетенции в соотвествующих дисциплинах и способность к образному мышлению и творческим высказываниям. Вот несколько примеров объектов сайнс-арта, созданных как маститыми перформансистами, так и молодыми художниками.
Рука, экзоскелет и ухо Стеларка
Стеларк — живая легенда робо-арта и трансгуманизма, почётный профессор искусства и робототехники Университета Карнеги-Меллона. Ещё в 80-х годах он сконструировал себе третью руку, управляемую мышцами ног и живота. В 1995-ом году в рамках одного из перформансов Стеларк подключил электроды к собственным мышцам, а пользователи из разных городов могли приводить его тело в движение. Можно сказать, что это была интернет-версия перформанса Марины Абрамович «Ритм 0». В другой раз он подключил к себе систему пингования, задействуя глобальные серверы — на активность сети тело Стеларка откликалось непроизвольными подёргиваниями конечностей.
Стеларк пытается заглянуть в будущее, находящееся почти за пределами возможного, делая его возможным с помощью техники. Стеларк театрализует теорию скорости освобождения, в которой тело отпадает, как ступень ракеты, по мере того как Homo sapiens мчится по виткам «панпланетарной» постчеловеческой эволюции.
Художник снял с помощью микрокамер несколько фильмов о том, что происходит внутри его тела, сконструировал экзоскелет, похожий на паука, и вживил себе под кожу биополимерное ухо, дополненное микрофоном, что позволяет другим людям слышать то же, что слышит он — таким образом, обычная приватность органов чувств нарушена. В будущем, как предполагает Стеларк, мы сможем пользоваться чужими органами чувств для получения разнообразных ощущений: «Представьте себе сенсорный опыт, который не привязан ни к какой географической местности, не ограничен границами или органами чувств конкретного тела».
Бодимодификация призывает задуматься о пресмотре традиционных представлений о телесности, общественном и частном. Возможно, в символическом плане многие из нас делают примерно то же самое, рассказывая миру о своих завтраках с помощью Instagram и Periscope — пару десятилетий назад это показалось бы таким же шокирующим, как ухо на руке.
Эдуардо Кац и тайны генома
О проектах этого художника мы уже писали на Newtonew. Основной предмет интереса Каца — генетическая структура организмов и возможность переписать текст нашей ДНК. В рамках проекта Genesis он с помощью нуклеотидов записал в геноме батерии текст. Нельзя сказать, что подобная процедура по коррекции генома уникальна. Однако Кац использовал строки из Библии: «И да владычествует человек над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле», что стало не только наглядной демонстрацией того, как работает принцип, но и поводом для дискуссий.
Создание синтетической ДНК – довольно странный опыт в том смысле, что всем молекулярным биологам и без него было очевидно, что эксперимент удастся. Но этот опыт очень важен для популяризации в широких массах идеи, что ученые действительно неплохо понимают, как работает генетический аппарат клеток.
Кроме того, Эдуардо Кац вырастил растение с генами человека (алая петуния с генетической последовательностью из иммунной системы самого Каца) и создал светящегося в ультрафиолете биолюминисцентного кролика Альбу. Подробнее узнать об этих и других работах художника можно на его сайте.
«Кентавр» Марион Лаваль-Жанте
Французская группа художников Art Oriente Objet призывает к тому, чтобы более ответственно относиться к растениям и животным, которых наши технологии инструментализируют. В рамках медицинского перформанса художница Марион Лаваль-Жанте в течение нескольких месяцев вводила себе в кровь иммуноглобулины крови лошади. Подобные опыты на людях в Западной Европе не проводятся, тогда как животные постоянно становятся объектами исследований и воздействий. Иммуноглобулины лошади образовали связь с белками человеческого тела, оказав влияние на работу организма.
По субъективным ощущениям художницы, она стала более чувствительной и восприимчивой благодаря изменениям в нервной системе. Какими будут долгосрочные последствия для организма Лаваль-Жанте, точно спрогнозировать нельзя. Тем не менее, данные, полученные в ходе акции-эксперимента могут помочь в лечении аутоиммунных заболеваний с использованием инородных иммуноглобулинов.
Ещё по этой теме :
Ещё несколько арт-проектов
За кем следить в России
Подлинная задача футурологии и научной фантастики и всегда состояла не в том, чтобы описать то, как будут работать те или иные достижения техники, а о том, чтобы рассказать, как они повлияют на человека и общество. Примерно таким же образом сайнс-арт стремится не просто рассказать, как работает та или иная технология, а разобраться в том, что это значит для нас и как это нас изменит.
Изучаем Digital Humanities
— формирование представлений о Science-art и основных работах в этой области;
— развитие самостоятельной работы студентов, формирование навыков работы с дополнительной литературой и Интернет-ресурсами.
Тип: Лекция
Автор: Роман Жуланов
Трудомкость: 2 ч.
Тема: Цифровая культура и новые медиа
Science art – направление актуального искусства, где при помощи современных технологий, материалов и новейших выразительных средств, основанных на научных методах, разработках и достижениях, воплощается в жизнь художественный образ; это своего рода интеграция двух сфер человеческой деятельности, с одной стороны которой стоят ученые, с другой – художники.
О.Е. Левченко постулирует сайнс-арт как «одно из ярких воплощений культур-конвергентного процесса, утверждающего объединение и тесное взаимодействие двух сфер культуры – рационально-дискурсивной и художественно-эстетической. Связующим звеном между ними является технико-технологическая сфера, – производная от науки (естествознания) и инструментальная для искусства».
Сайнс-арт предлагает новый взгляд на технологии – во многом это ирония, гротеск, игра с привычными стереотипами развития техники и технологий. Тональность ряда проектов в области сайнс-арта ставит под сомнение серьёзность и фундаментальность технического и научного знания и даёт понять зрителю, что он может иронизировать над техникой. Однако при этом один из важных эффектов, производимых сайнс-артом, – это популяризация науки и технологий, завлечение зрителя в мир закрытых лабораторий.
В поле Science art зачастую не различимы границы художественного творчества и научного исследования. Современный художник, как и ученый, ставит эксперименты. Объекты сайнс-арта стали активно создаваться в конце 90-х годов ХХ вв. в США, но встречаются и более ранние образцы, которые на момент их создания, разумеется, не могли так называться.
Уровень развития Российского сайнс-арта ниже западного. О.Е. Левченко выделяет следующие причины:
1) общая тенденция «запаздывания» современного искусства в России;
2) проблема недостаточного финансирования инновационных проектов в сфере искусства;
3) отсутствие выстроенного диалога между сообществами учёных и художников (преимущественно по причине закрытости и вынужденного бюрократизма научных институций);
4) проблема недостаточной оснащённости площадок для экспонирования научно-технологического искусства.
Площадок, которые специализируются исключительно на сайнс-арте в России очень мало. Наиболее известные проекты — это Polytech.Science.Art и LABORATORIA. Нередко выставки работ в области science art выставляются в музеях современного искусства. Один из последних примеров — выставка «Новое состояние живого» в музее современного искусства «Permm».
Примеры science art:
Работа «1, 4 … 19» одной из самых известных российских арт-групп «Куда бегут собаки«.
Стеларк — дедушка science art. Его работы поднимают проблему человеческой телесности и выхода за её пределы. Наиболее известны три его работы:
Мемо Актен — молодой британский художник. Его работа Deep Meditations — своеобразное окно в разум машины. Мы видим то, как нейронная сеть пытается осмыслить свои наблюдения.
Сайнс-арт как явление современной культуры, объединяет в себе элементы научного и художественного творчества, и является актуальным – как по замыслу, так и по исполнению, как по форме, так и по содержанию, как по идеологии, так и по инструментарию.
Science Art: Наука или искусство — нужное подчеркнуть
Сайнс-арт — синтез науки и искусства. Почему он стал популярным, хотя зритель по-прежнему не всегда до конца его понимает, рассказали куратор и художник.
Наше время. Постоянная экспозиция, Лувр Лэнс, Франция / Фото: ru.wikipedia.org
В последнее время в Москве проводится всё больше мероприятий, посвящённых сайнс-арту. Кажется, художественное сообщество признаёт ценность нового направления, но вот для зрителя оно оказывается непривычным и, как следствие, непонятым. Сайнс-арт привлекает внимание тем, что выходит за границы художественного мира, проникая в научные лаборатории. Однако возникает вопрос: это искусство расширяет свои границы и использует научные проблемы и разработки для выразительных целей, или же это наука стремится использовать искусство как инструмент визуализации открытий, как дополнительный канал популяризации знания? Ответ на этот вопрос зависит от способа восприятия. Приходя на выставку сайнс-арта, зритель решает, что перед ним: иллюстрация, технологическая новинка, художественная инсталляция? Бруно Латур утверждал, что гибридные, смешанные формы позволяют увидеть те связи, которые обычно скрыты. Так, сайнс-арт зачастую служит поводом для обсуждения природы искусства и науки, их взаимоотношений в исторической перспективе. В ответ на эту гибридность возникает новое исследовательское поле в гуманитарных науках — Art, Science and Technologies, которое призвано переосмыслить традиционную историю искусств, вписав её в контекст технологического развития общества, подчеркнуть ту связь, которая существовала всегда, но игнорировалась. Однако эти размышления не помогают зрителю, столкнувшемуся с произведением, его понять.
Каким же образом сайнс-арт может привлечь и быть понятным обывателям, какова его роль в мировых науке и искусстве сегодня и где пролегает граница между произведением и наукообразной работой, рассказали художник Ольга Киселёва и куратор Наталья Фукс.
ВЗГЛЯД ХУДОЖНИКА И УЧЁНОГО
— Вы возглавляете международный институт искусства и науки в Сорбонне и находитесь в авангарде европейского сайнс-арта. Расскажите немного о деятельности института.
— Всё началось с того, что меня попросили провести курс в Сорбонне, где я бы объяснила молодым художникам, как работать с учёными, зачем, по какой методологии и что можно в этой области сделать для искусства. Курс прошёл с большим успехом, пришли даже мои коллеги, попросили и их научить. Чтобы организовывать работу с коллегами, пришлось сначала создать научную лабораторию, которая выросла в институт. В него уже входят исследователи не только из Сорбонны, но и из многих других университетов и лабораторий Франции.
— Многие художники параллельно занимаются рефлексией, в том числе при помощи исследований в сфере искусства. Насколько это помогает в художественной работе? Наука и искусство идут параллельно или они всё же влияют друг на друга?
— Вы имеете в виду художников, которые пишут диссертации?
— Осмысление деятельности — это всегда хорошо. Почему я сама написала диссертацию? Потому что у меня возникло много вопросов по поводу моей собственной художественной деятельности. Я из научной семьи, и у нас так принято: когда возникают вопросы профессионального плана, чтобы их разрешить, достаточно продуктивно написать диссертацию, чтобы на эти вопросы ответить. Если у человека есть действительно резон это сделать, если у него возник ряд сложных вопросов, на которые диссертация может дать ответы, это очень здорово, и он из этого опыта выйдет гораздо более сильным, обогащённым и знающим то, что он должен дальше делать.
— Зачем художникам и учёным работать вместе?
— Искусство сейчас всё больше поворачивается от эстетической функции к исследовательской. И так как искусство развивает логику, близкую к науке, то, естественно, настоящим учёным это близко. Наука стремится объяснять окружающий мир и тем самым формирует наши представления о нём, и через это она всегда влияла на искусство: например, искусствоведы говорят о связи теории относительности и авангардного искусства начала ХХ века. Чем же ситуация в современном искусстве отличается? Сайнс-арт — это искусство, которое использует не только традиционные выразительные, но и научные, исследовательские методы. При этом наука может быть разной: математика ли, химия, социология, история.
— То есть сайнс-арт — это альтернатива научному исследованию.
— Нет, это не альтернатива, это и есть научное исследование, только расширенное и дополненное художественным исследованием.
Эскиз для Уралмаш-завода в рамках 1-й Уральской индустриальной биеннале современного искусства / Фото: ru.wikipedia.org
— Имеет ли это исследование ценность для научного сообщества?
— Научное исследование — это вещь очень дорогостоящая и сложная, и редко бывает так, чтобы художник взялся за работу и тут же сделал какое-то научное открытие, создал новую технологию и вошёл в историю науки. Чаще всего совместная работа с художниками помогает учёным осмыслить свои собственные открытия и найти новые детали. Я могу привести пару примеров открытий. В 1970-е годы проводился перформанс The Electronic Cafe International, в котором два танцора — один был в Лос-Анджелесе, а второй в Нью-Йорке — танцевали друг с другом. Художники впервые соединили двух людей в виртуальном пространстве, на экране, и они не только общались, но и гармонично связывали свои движения. Что интересно, именно эта технология через лет десять стала использоваться на телевидении для инкрустации рекламы в спортивные трансляции.
«Как вам будет угодно». Интерактивный фасад Центра Жоржа Помпиду, 2013 / Фото: ru.wikipedia.org
Ещё я могу привести пример из моей собственной работы. Меня пригласили пару лет назад в Бискаррос — небольшой город на юге Франции, столицу Бискайи. Все подобные городки устроены одинаково: в каждом есть центральная площадь, на которой находится церковь, в неё все ходят по воскресеньям; напротив церкви — кафе, где все пьют кофе, выйдя из церкви; рядом — булочная, где покупают тортик к воскресному обеду, и с другой стороны находится рынок. На этих площадях всегда растут огромные деревья. И Бискаррос не стал исключением, там на площади рос вяз, с которым связана история любви между местным принцем и простой пастушкой. По легенде вязу было уже 1000 лет, и каждую весну он зацветал необыкновенными цветами в форме венка, который носила эта пастушка. И вдруг, спустя столько времени, дерево засохло. Для Бискарроса этот вяз был как для Парижа Эйфелева башня. Так что жители решили пригласить художника, чтобы на месте этого засохшего вяза сделать скульптуру. Провели международный конкурс и выбрали меня.
Я приехала, посмотрела на это место, и мне так захотелось, чтобы там была не скульптура, а чтобы там вновь появилось дерево, что я решила сделать всё возможное. Дело было в том, что из-за глобального потепления исчезли насекомые, которые ели вредных жучков и червячков. Теперь паразиты селятся в этих вязах и едят их, а деревья засыхают. Я потратила весь бюджет на исследовательскую работу с лабораторией, которая нашла вяз, устойчивый к этому недугу. В итоге французскому вязу привили гены сибирского, и дерево на площади удалось возродить. Сейчас мы работаем над тем, чтобы посадить такие вязы в разных местах на юге Франции, где они исчезают.
— Как вы искали учёных для своего проекта? Существует ли в Европе устоявшаяся структура, которая позволяет реализовывать проекты в области сайнс-арта?
— Есть пара лабораторий, у которых есть программы art&science, но их очень мало. На самом деле, когда у меня возникает идея проекта, я не задаюсь вопросом, могут ли мне помочь его осуществить в какой-то лаборатории, уже открытой для art&science. Я просто стараюсь идентифицировать ту научную лабораторию, которая как можно лучше квалифицирована для решения вопроса, и обращаюсь к ним. И нужно сказать, что в большинстве случаев учёные с большим интересом относятся к предложениям художников, и мы находим общий язык и возможность работать вместе. Более того, ко мне всё чаще обращаются сами учёные с предложениями принять участие в их исследованиях.
— Можно ли выделить научные области, наиболее открытые к построению диалога с художниками?
— Я бы сказала, что ближе к художникам и более открыты к сотрудничеству с ними те научные лаборатории, исследования которых близки к непосредственным интересам общества. Когда учёные начинают чувствовать, что то, чем они занимаются, может как-то изменить образ жизни или общественный строй, — художники уже тут как тут, потому что они тоже это чувствуют и тоже думают в этом направлении.
«Цена времени» / фото: ru.wikipedia.org
Я бы привела в качестве примера проект, который мы представим 22 и 23 августа на «Стрелке», — интерактивный перформанс «Самоорганизация». Он посвящён размышлениям о том, каким общество будет, когда закончится нефть. И это как раз то, что сейчас волнует с политической, социально-экономической точки зрения и науку, и художников. Многие химики сейчас заняты изобретением замены нефти, причём не только для энергии, но и для производства вещей повседневного пользования. И все думают о том, где мы возьмём эти компоненты, какими будут предметы, сделанные из этих новых компонентов, как они изменят повседневную жизнь.
— Насколько вообще другие русские сайнс-арт-художники, кроме вас, заметны на международной сцене? Они вообще есть и вовлечены ли как-то в общеевропейский контекст?
— Нас, современных русских художников на международной сцене довольно мало: Кабаков, Булатов, АЕS+F. Я бы сказала, что, кроме меня, единственный художник, который интересуется вопросами науки и который более или менее присутствует на международной сцене, участвовал в Венецианской биеннале и в других серьёзных выставках, — это Саша Пономарёв. Но вообще активно работающих русских художников сегодня очень мало, потому что у нас за всё надо платить деньги, а искусство, как известно, деньги приносит от случая к случаю. Сейчас в России вообще искусство мало поддерживается, к сожалению. То, что происходит в Москве в рамках Polytech.Science.Art, — это здорово, но дальше нужно эти мероприятия, выставки привозить в Венецию на Биеннале, в Кассель на «Документу», чтобы их видел весь мир. Чтобы не просто московские кураторы интересовались русскими художниками, но и зарубежные музеи и лаборатории приглашали нас выставляться в Лос-Анджелесе и в Нью-Йорке, ставить эксперименты в Австралии или в Японии.
— А как зрители реагируют? Нужен ли для понимания сайнс-арта особый комментарий?
— Вы знаете, меня даже немножко рассердил ваш вопрос. Во-первых, есть искусство и не искусство. Во-вторых, есть искусство, которое использует научную методологию, но остаётся искусством. И есть наукообразное искусство. К дереву, о котором я вам рассказала, не приделано никаких проводов, датчиков, ничего не мигает. Это просто дерево, которое не могло там расти, а теперь растёт. Вот и вся магия искусства и науки — ничего объяснять не нужно.
На выставке в KIASMA, Хельсинки, 2001 / фото: ru.wikipedia.org
А бывают наукообразные работы, где иногда есть содержание, иногда его просто нет, но всё такое сложное, всё мигает, лязгает, куча компьютеров подключено. Но на самом деле очень часто в этом смысла гораздо меньше.
Я считаю, что настоящее искусство не требует никаких специальных объяснений. Если искусство в работе присутствует, то зритель чувствует это. И главное, в хорошей работе наука присутствует, внутри, в её структуре и концепции, снаружи её не видно.
ВЗГЛЯД КУРАТОРА
Диалог между искусством и наукой в России
Сейчас первично существовавший водораздел между современным искусством и научным, технологическим искусством, в более широкой категории media art перестаёт существовать в России, и всё больше такие практики современного искусства, связанные с традиционными медиа, объединяются с новыми технологиями и новыми медиа. Это очень напоминает процессы, происходившие недавно за рубежом. Мы сейчас просто не можем говорить о современном искусстве, оставляя за скобками достижения науки и современную технологическую культуру.
Та проблема, с которой зачастую сталкиваюсь я, — отсутствие информации и отсутствие возможности узнать, чем живёт художественный мир. Сейчас в силу всеобщего проникновения технологий этот мир достаточно сильно изменился. Я сталкиваюсь с тем, что многие люди из научного сообщества представляют себе творческие движения буквально как работу художника с кистью и холстом. В большинстве случаев, когда я общалась с учёными на тему создания совместных проектов, задача была в том, чтобы преодолеть это представление и сказать, что медиахудожники — это люди, зачастую обладающие огромными знаниями в части технологий. И они могут предложить очень много инновационного не только с точки зрения интерпретации или визуализации научных или технологических достижений, а в частности это может быть весьма удачный совместный поиск. Как правило, когда удаётся организовать такое взаимодействие, раскрыть весь потенциал такого сотрудничества, сообщество исследователей занимает другую позицию.
Зритель и сайнс-арт
Для большого количества людей междисциплинарные практики — это наиболее простой способ понять сложные вещи, в том числе и об искусстве. Кому-то проще воспринимать то, что мы делаем, через призму науки или технологий. А кому-то — через искусство. Получается очень разная аудитория у каждого события, потому что каждый человек точкой входа в проект выбирает то, что ему наиболее понятно. Мы обязательно привлекаем научных консультантов на проект. Обязательно даём научные комментарии. Они находятся в открытом доступе или по запросу, но для нас важно в любом проекте, который является синтетической практикой, организовать работу таким образом, чтобы у нас была крепкая научная составляющая под этим. В том числе чтобы у зрителей была возможность ознакомиться с последними научными достижениями. Популяризация науки и технической мысли является для нас первоочередной и главной задачей.
Сайнс-арт: Как научные исследования становятся объектами современного искусства
Современные ученые и инженеры постепенно превращаются в художников — слушают и записывают ультразвуковое пение крыс, проектируют «дышащие» дома и всячески реализуют творческие амбиции при помощи научных знаний и лабораторного оборудования. Таким образом, на стыке технологий и искусства появилось новое направление — сайнс-арт, которое успело уже распространиться почти на все сферы художественной деятельности. Для того, чтобы читатели FURFUR не пропустили важных событий в этой области, редакция составила путеводитель по самым ярким научным арт-объектам.
Эволюция на столе
Корейский проект Everyware (пишется именно так) и их знаменитая работа «Оазис» позволяют почувствовать себя в роли творца эволюции и заодно проследить ход событий на заре развития живой природы.
Стол покрыт черным песком. Под песком находится интерактивный экран. Если сдвинуть песок — на экране «зарождается жизнь»: появляются инфузории, бактерии, они постепенно эволюционируют в медуз, потом в черепах и мелких рыбешек, затем — в рыбешек покрупнее.
Принцип работы «Оазиса» довольно прост: сенсорный экран реагирует на отсутствие песка, и в свежей лунке оживают подводные обитатели. Нельзя просто так взять и отойти от интерактивного стола — затягивает сильнее любой видеоигры.
Этот объект не существует без зрителя, который должен стать участником процесса, создать оазис собственными руками — и только тогда появится «искусство эволюции».
Корейские создатели считают, что их работа завораживает своеобразной властью над миром — пусть и миром инфузорий с медузами.
Можно сделать два независимых оазиса, разделив их черным песком. Если убрать песочную преграду, соединить оазисы — эволюция пойдет быстрее
«Дышащий» дом
Не все произведения сайнс-арта поместятся в выставочном зале. «Дышащее» здание в Милане — одновременно обувной магазин и произведение искусства. Заказчики — производители обуви — хотели, чтобы их магазин символизировал «дышащие» способности их обуви.
Архитектор Данте Бенини решил перестроить старое миланское здание так, чтобы его не пришлось сносить. И у него получилось — архитектор смог в буквальном смысле вдохнуть в него жизнь.
Пять верхних этажей покрыты пластинами, которые могут подниматься и опускаться при помощи 82 двигателей. Здание само анализирует температуру воздуха, концентрацию посетителей и, соответственно, кислорода и проветривает помещение. Сенсоры отслеживают положение солнца и, открывая и закрывая панели, изменяют освещенность в здании. Кроме того, на крыше установлены несколько солнечных батарей, которые питают большую часть двигателей.
Благодаря продвинутой электронной начинке «дышащее» здание крайне энергоэффективно — ему почти не нужны кондиционеры, внешнее электропитание и освещение. Теперь это место — паломничество туристов и практически автономный живой организм, который при всем этом еще и обувь продает.
Ухо Стеларка
Австралийский перформансист Стеларк понял, что новые достижения анатомии и медицины имеют огромный художественный потенциал. Он решил, что человеческое тело устарело и его необходимо модифицировать. Сегодня это арт-движение называют биопанком — по аналогии с киберпанком, но с уклоном в биотехнологии.
Стеларк обратился к ученым, и на основе его собственного ДНК художнику вырастили третье ухо. Новообретенный орган австралиец поместил себе на руку. Для этого потребовалась сложнейшая операция — к уху подвели кровеносную систему, то есть оно осталось живым, хотя и ничего не слышало.
Но Стеларк нашел выход из ситуации — и устроил новый перформанс. Он вживил в ухо микрофон с системой Bluetooth и выходом в интернет. А сразу несколько выставок по всему миру в 2010 году установили в выставочных залах слепки руки художника со встроенной электронной начинкой. На выставках онлайн транслировалось все то, что слышит с помощью микрофона третье ухо Стеларка — возможно, самый необычный арт-объект в истории современного искусства.
Вырастить и вживить в руку барабанную перепонку и подключить ее к мозгу ученым пока не под силу
Инженерный театр
Герои этих спектаклей на сцене путаются в виртуальных спиралях ДНК, сражаются с роботами и даже расплывается в пространстве. Такие постановки идут только в одном месте — инженерном театре Ахе в Санкт-Петербурге. Лазеры, видеоинсталляции и сложные механизмы здесь играют наравне с актерами или даже превосходят их.
Максим Исаев, х удожник и перформансист, один из основателей театра
«Основная идея доносится не через игру драматического актера, а через всю совокупность инженерных решений. Это инженерное единство драматургии и технологии.
Театр, конечно, дальше все больше будет пользоваться всем тем инструментарием, который ему дают наука и техника. Театр, который держится за какие-то умершие авторитеты и непонятно кому интересные традиции, не будет пользоваться вообще никаким спросом у зрителя».
Скульптуры Аристарха Чернышева
Хорошее произведение искусства надо тщательно отшлифовать, снабдить электрической системой и желательно дисплеем — так считает художник Аристарх Чернышев. Работы выпускника Бауманки сегодня висят, стоят или лежат на самых престижных мировых выставках.
Аристарх Чернышев, современный художник
«Я не имею ничего против людей с бородой и кистями, но они сегодня находятся вне фокуса внимания. Современному автору нужны навыки программирования, он должен хорошо разбираться в робототехнике, биологии, генетике, генной инженерии, очень желательно в ядерной, еще лучше — в квантовой физике. Все эти знания ему бы пригодились. Современный художник — это такой синтетический человек, который объединяет в себе очень много различных видов знаний».
Несколько лет назад он открыл в Москве мастерскую. Сегодня здесь — странные и непонятные, но очень притягательные творения. Айфоноподобный гаджет, закрученный в виде культовой, но так и не построенной башни Татлина (объект символизирует поклонение современного человека гаджетам). Или механическая обезьяна, печатающая «Войну и мир» — отсылка к известной шутке про теорию вероятности.
Жемчужина коллекции — часть выставки «С нами BUG ». Если в руках у вас нет фото- или видеокамеры, хотя бы на мобильнике, загадочный символ свой секрет так и не откроет.
«Если ты сел и придумал что-то за три минуты — поищи в интернете, кто-нибудь точно уже придумал это до тебя и даже записал на видео», — утверждает Аристарх. Художник уверен: стать новатором получится только с помощью сложных технологий, на разработку которых могут уйти годы.
Эффект, которого современные художники добиваются с помощью диодов и мобильников, художники прошлого создавали кистью и красками. Картина Сальвадора Дали «Обнаженная Гала, смотрящая на море» на первый взгляд и правда изображает лишь жену художника, глядящую в морскую даль. Но с расстояния в 18 метров стройная девушка превращается в кудри и бакенбарды американского президента Авраама Линкольна. С близкого расстояния знаменитого политика можно увидеть только в одном случае — если посмотреть на картину через фотоаппарат или мобильный телефон.
Небесная арфа
Метеоэлектронная инсталляция «Небесная арфа» канадского художника Николаса Ривза — результат научных разработок в радиоэлектронике, акустике и программировании.
Арфа сканирует облачный ландшафт в атмосферных слоях с помощью лазерного луча. Луч бьет на семь-восемь километров в высоту, то есть достигает верхних границ тропосферы. Физические параметры облаков — плотность, ледность, освещенность, способность отражать солнечные лучи, температура, высота, скорость движения — передаются на Землю. Полученные цифры арфа обрабатывает и в режиме реального времени преобразует их в музыкальные созвучия с помощью уникального программного оборудования.
Слушатели могут слышать «космическую музыку» — то есть мелодию, созданную не человеком или компьютером, а ветром и облаками. К слову, выходит красиво и загадочно, что-то вроде переработанных мелодий из мультфильма «Тайна Третьей планеты». Изобретение Николаса Ривза — это одновременно и сложный научный прибор, и уникальный музыкальный инструмент, выводящий неземные мелодии.
Крысофон
Тимур Щукин, ученый-психофизиолог, уже несколько лет занимается сайнс-артом — консультирует художников. Недавно он решил устроить отчасти шуточный эксперимент: может ли крыса стать предметом искусства?
«Крысы общаются друг с другом с помощью не только обычного писка, но и ультразвукового. Этот неслышимый нами писк очень мелодичен. Так что идея такого гаджета родилась сама собой», — рассказывает Тимур.
ВЛЮБЛЕННЫЕ КРЫСЫ ПОЮТ ОСОБЕННО КРАСИВО. ЭТО БЫЛА БЫ НЕЗАБЫВАЕМАЯ СЕРЕНАДА
«Используется ультразвуковой микрофон, песни переводятся в тот диапазон, который способны слышать мы. Будет супер, если удастся устроить им комнату любви. Тогда они поют особенно красиво. Думаю, мы бы услышали что-то незабываемое — серенады крысы».