исихия в православии что такое
Исихия
Содержание
История исихазма
В современной России наблюдается рост интереса к исихазму. На Западе он считается одним из различий между православием и католицизмом. Внешне сходное течение квиетизма было признано [кем?] еретическим в XVII веке.
Сущность исихазма
Кратко говоря, исихазм — это мистическая практика богосозерцания путём молитвенного самоуглубления. Разумеется, речь не идёт о буквальном, физическом созерцании, а о духовном, «внутреннем» узрении. Как писал Св. Иоанн Синаит в Лествице: «исихаст есть старающийся заключить в своём теле бестелесное». Ключевой цитатой из Священного Писания является «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк,17,21).
Согласно Новому Завету, «Бога не видел никто никогда» (Ин, 1,18), но Палама и вслед за ним исихасты утверждают, что Его энергии пронзают сей мир, то есть исихасты зрят несотворённое и невещественное излучение Бога. Утилитарный смысл этих мистических практик трудно объясним. С бытовой точки зрения, считается, что это приводит человека в состояние умиротворения. Многие исихасты же утверждают о способности общения с ангельскими материями. Известны истории о чудесных способностях исихастов; сами же они руководствуются библейским принципом «скажи сей горе сдвинуться, и если истинно веруешь — сдвинется». Большая часть этих историй связана с Афонским монашеством.
Практика умного делания
В основе исихазма лежит умное делание (то есть в уме), которое заключается в постоянном чтении про себя или вслух покаянной, чаще всего, Иисусовой молитвы: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго». Монахи молятся этой молитвой про себя постоянно. Вместе с тем они постятся, часто причащаются и, по возможности, занимаются благотворительностью. Бывает, и миряне-исихасты читают беззвучную молитву про себя и в ходе обыденной жизни.
Исихазм и эзотерика
Исихазм сравнивают с восточными эзотерическими практиками, например с медитацией, в случае с исихазмом контроль дыхания, расположение головы или поза тела также имеют важное значения. К сожаленю, существует мало работ описывающих такие «телесные» упражнения, так как опыт исихии неудобосказуем, как говорит Никифор Уединенный, чьи работы «Слово о трезвении и хранении сердца» и «Метод священной молитвы и внимания», приписываемая также Симеону Богослову, являются чуть ли не единственными в описании данной практики. Впрочем, как и в медитациях существует бесчисленные способы работы над собой. Как писал Симеон Новый Богослов, «самое главное не вдаться бесовскому наваждению и тщеславию, как делают многие, которым кажется будто они зрят в этом занятии райские картины».
Политический исихазм
Советский учёный Г. М. Прохоров развил теорию, согласно которой исихазм оказал определяющее влияние на политическую ситуацию Византии и Руси 14 века. Это связано с тем, что учениками св. Григория были Иоанн VI Кантакузин, Николай Кавасила и другие государственные деятели. По мысли Прохорова, многие их действия во внутренней и внешней политике связаны именно с исихазмом. Кроме того, он приводит в пример влияние гуманизма на западноевропейскую политику эпохи Возрождения. Некоторые современные учёные и церковные деятели не только развивают теорию о политическом исихазме, но и пытаются применить её к современной ситуации. Вместе с тем, она подвергается критике, связанной, в основном, с представлением о направленности паламизма на внутреннюю, а не внешнюю деятельность.
Исихасты: молчальники
Приблизительное время чтения: 3 мин.
В одном из выпусков Толкового словаря мы разбирали древнегреческое слово ἡ ἡσυχία (hēsyhia), которое значит «покой», «молчание», «тишину», «уединение». Иоанн Лествичник называл молчание матерью молитвы, врагом дерзости, стражем помыслов и соглядатаем врагов.
От слова ἡ ἡσυχία получил название исихазм – знаменитое мистическое движение в монашестве, которое учит «умному деланию» – священному покою, безмолвию и Иисусовой молитве. Особенно широкое распространение он получил в Византии в XIV веке от Р.Х.
Исихазм – это, в каком-то смысле, сердце Православия. Если монашество принято считать настоящим выразителем православной духовности, то исихастская традиция – это поистине средоточие или концентрированное выражение духовного опыта православного монашества.
Исихасты (это слово на русский язык дословно может переводиться как «молчальники», «безмолвники» или «пребывающие в покое») – удивительные монахи-подвижники, которые проходят сложнейший аскетический путь. Целью этого пути (напомним, что по-древнегречески аскеза – это упражнение) является обожение, т.е. соединение человека с Богом, приобщение к Божественной жизни при помощи Божественной благодати и созерцание Божественных энергий – нетварного света.
Важнейшей частью исихастской аскетической практики является непрестанное творение подвижником про себя Иисусовой молитвы: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного». Правда, иногда беспрестанное творение про себя «Иисусовой молитвы» представляют как некий универсальный магический ключ, который должен очень быстро и чуть ли не автоматически привести в благодатное состояние даже начинающего подвижника. Такое представление характерно, например, для знаменитых «Откровенных рассказов странника духовному своему отцу», вышедших в России в конце XIX века. В ней рассказывается, как один странник в России стал беспрестанно произносить про себя «Иисусову молитву» (дело доходило до 12 000 повторений в день), и одно это само по себе очень быстро привело его на вершины мистического опыта (так ему это казалось). Эта книга довольно быстро стала популярной в определенных кругах. Неслучайно, например, что ее с восторгом цитирует увлекавшийся мистическими восточными практиками американский писатель Дж. Сэлинджер в своей повести «Зуи».
Между тем отцы Церкви писали, что на творение «Иисусовой молитвы» должны уйти многие годы, прежде чем она станет «самодвижной», т.е. осуществляться без усилия. Лишь потом, после многолетних аскетических усилий сможет доставлять подвижнику сладость и лицезрение Божественного света. Творить ее всегда нужно с чувством глубокого покаяния и сознания своего недостоинства.
Игнатий Брянчанинов, проанализировавший писания Святых отцов по поводу Иисусовой молитвы, писал: «Сознание своей греховности, сознание своей немощи, своего ничтожества – необходимое условие для того, чтобы молитва была милостиво принята и услышана Богом».
Вообще очень опасно, как говорили отцы Церкви, когда «новоначальные» принимаются за дело, которое под силу лишь уже опытным, далеко продвинувшимся монахам. Восхождение по «лестнице добродетелей» должно быть очень постепенным, крайне осторожным. Мечтания о том, чтобы сразу взлететь на ее вершину, легко могут погубить подвижника, поскольку в них сказываются неукрощенная гордость и самомнение. Невозможно узреть Божественный свет, не укротив сначала страсти. Ведь подвижник – это тот, кто «удерживает бестелесное в пределах телесного дома», а это «подвиг редкий и удивительный».
Обо всем об этом, в частности, говорил Иоанн Лествичник в своей «Лествице». Вот лишь несколько изречений на этот счет:
Исихазм – путь к обожению
Основа православной духовной жизни – Господь наш Иисус Христос, Который пришел на землю ради спасения человечества и сделал все необходимое для этого. Он создал Свою Церковь, где происходит возрастание верных чад и их созревание для жизни вечной в Царствии Божием. И потому любой вопрос, касающийся Церкви Христовой, ее бытия, истории, следует рассматривать и изучать в контексте этой вечности, для достижения которой Церковь и существует.
Но и свою собственную жизнь, и все события, происходящие в мире, следует оценивать с этой же точки зрения, так как, по сути, любое проявление человеческого духа и человеческой деятельности, совершаемое по дарованной Богом свободе, ложится во спасении или во осуждение.
И вот, говоря об исихазме, мы должны помнить, что это явление исторического характера. Проявившись под именем исихазм в XIV веке, эта форма подвижничества не была новой в жизни Церкви. Она существовала от начала христианства и со временем сложилась в стройную систему, то явно, то прикровенно влиявшую на все стороны жизни и деятельности человека.
Научный интерес к исихазму появился на рубеже XIX-XX вв. Но всерьез занялись его исследованием как явления и как учения только во второй половине XX века. Учеными и богословами ряда стран были опубликованы серьезные исследования, в которых представлены интересные научные наблюдения и выводы. Однако для того, чтобы правильно оценивать это духовное явление, следует избегать ряда распространенных ошибок, которыми грешат, как правило, светские ученые.
Вот самая существенная из них, на которую следует обратить особое внимание.
Исихазм, несмотря на то что это явление глубоко внутрицерковное, исторически сложившееся в лоне Церкви, часто рассматривается вне Церкви и только с рационалистических позиций. А подход экклесиологический, т. е. церковный, который может осуществить лишь человек воцерковленный, вошедший в Церковь, совершенно игнорируется.
Исследователи, живущие вне церковной традиции, изучают исихазм с точки зрения чисто человеческих возможностей и совершенно не учитывают, да и не могут учитывать, действие благодати Божией. Они обращают внимание только на внешнюю форму жизни и подвигов исихастов и считают, что в этом внешнем делании и в особых методах подвижничества заключается сама суть учения исихазма.
Но вне православной традиции невозможно во всей полноте изучить, осознать это явление, прикоснуться к нему и тем более невозможно использовать его в реальной жизни и взрастить с его помощью благодатные духовные плоды.
Исихазм – это форма подвижничества, которая включает в себя все стороны проявления человеческого духа, это учение о цельном подвижничестве. Сам термин происходит от греческого слова «исихия» ( ησυχία ), что в переводе означает «покой», «тишина», «отрешенность». Таким образом, «исихаст» в переводе на церковно-славянский язык – «священно-безмолствующий». Так называли подвижников, которые подвизались, следуя этому учению, в XIV веке.
К этому же времени относится и одноименное духовно-культурное движение, возникшее благодаря жизни, подвигами и деятельности этих старцев-подвижников – исихастов. Это движение, по сути дела, инициировало духовно-культурный подъем, известный под именем Возрождение, и оказало тем самым сильное и всестороннее влияние на христианское общество как Востока, так и Запада.
Запад после известных богословских споров варлаамитов и паламитов 4 полностью отверг исихастское учение, отказавшись тем самым от наследия древней Церкви, и пошел своим собственным духовным путем, результатом которого стала так называемая западная цивилизация, основанная на западном гуманизме. А Византия, южнославянские страны (Болгария с известными исихастскими центрами в Парории 5 и Тырнове, Сербия) и Румыния под влиянием исихастов пережили высокий духовный и культурный подъем, который в Сербии и Болгарии сопровождался также и укреплением государственной мощи.
Из Византии и с Балкан исихастское движение в том же XIV веке преемственно перешло на Русь, где также образовались известные исихастские центры; самый ранний из них – Троицкий монастырь преподобного Сергия Радонежского. Хотя сам термин исихазм не использовался, но учение и методы там были исихастские. Одним из таких центров был и скит преподобного Нила Сорского († 1508), в котором старцы подвизались, строго следуя исихастским основам духовной жизни. Да и в каждом поколении христианских подвижников всегда были святые отцы, приводившие в систему учение о духовном делании, преломляя его через свой опыт и являя его миру в доступных понятиях и формах, объясняя его наилучшим образом.
XIV же век явился периодом расцвета исихастского учения о духовной жизни. В тот период оно фактически являло собой квинтэссенцию всего Православия.
Вторая ошибка в изучении исихазма – буквализм, буквальный подход, заключающийся в следующем. Дескать, раз исихазм это учение о созерцании, следовательно и исследовать его нужно как отдельное явление, отвлеченно, не увязывая с обычной подвижнической монашеской жизнью. Отсюда появилось ложное мнение о том, что есть два отдельных пути подвижничества, мало связанных между собой, – путь деятельной жизни и путь созерцания. А далее следует парадоксальное заключение, что деятельный образ жизни присущ исключительно монастырям общежительного типа и киновиям, а созерцание – это скитский образ жизни.
В подобном утверждении отсутствует элементарная логика. Ведь обычно говорят об исихазме как о вершине монашеского делания, говорят о тех духовных плодах, которые стяжали подвижники-исихасты… Но все это не дается сразу или вдруг, без возрастания, без следования по начальным ступеням, без постепенного восхождения на вершину этого делания, где уже и приобретаются благодатные дары Святого Духа.
И вот эти-то вершины рассматриваются некоторыми исследователями отдельно, и считается, что исихазм это только созерцание без предварительного многотрудного пути, возводящего к этой вершине.
Спрашивается, что же это за высота и почему усвоилось наименование «созерцатели» за достигшими ее?
Да потому, что исихасты, в результате своего делания получая благодать Святого Духа,созерцали нетварные Божественные энергии в виде Фаворского света, который видели ученики Господа нашего Иисуса Христа во время преображения Его на горе Фавор. Такое утешение эти подвижники получали от Бога в определенное время, когда они духовно созревали в меру возраста Христа.
Не по их воле даровалось им такое утешение от Господа и даже не потому, что они при помощи аскетических упражнений достигали такого блаженного состояния, что могли созерцать Фаворский свет по собственному желанию. Это утешение дается Богом только тогда, когда Он соблаговолит. Эта тайна Промысла Божия.
Те, кто совершенно не воспринимают благодатной жизни Церкви, говорят, что исихасты путем определенных упражнений и тренировки достигали неких состояний, подобных тем, которых достигали, например, йоги и другие подвижники Востока. Между ними и исихастами проводятся определенные параллели, а порой даже ставится знак равенства.
Это совершенно ложная точка зрения. Учение и практика исихастов не имеют никакого отношения к практике индийских йогов и последователей других восточных учений. И наоборот.
Исследователей не должно смущать и то, что в определенные периоды при молитве исихастами используются особое положение тела или другие физические действия, помогающие собрать внимание, сосредоточиться… Эти внешние приемы действительно имеют место и призваны помогать духу человека, так как человек – существо психофизическое, или духовно-телесное, между духом и телом которого есть связь и взаимное влияние. Эту связь всегда учитывали исихасты, но эти духовно-телесные упражнения имели второстепенное значение и вовсе не были главными в исихастском делании. Можно даже сказать, что исихасты не придавали этому особого значения, используя внешние приемы как вспомогательное средство.
Первый вопрос, которому исихасты в своей практике придавали особенное значение, этовнимание человека.
Попробуем определить самый существенный момент грехопадения.
Бог поселил первых людей в раю и наделил их определенными возможностями, которые зависели от тесной связи с Творцом. Эта связь выражалась прежде всего в том, что они не могли и помыслить себя вне Бога. Все силы человеческой природы, человеческой души находились в гармонии и были направлены на своего Творца, Который являлся для Адама и Евы естественным центром всех их устремлений и вожделений. Весь смысл их жизни заключался только в Боге. И благодаря этому единению они имели такие возможности, которые должны были развиваться и восходить в большее совершенство. Эти возможности и дарования показаны на примере наречения имен животным, которых Господь подводил к Адаму, чтобы он дал каждому из них имя. Дать имя – это указать самый существенный признак твари, то есть проникнуть в самую сущность явления и назвать логос твари. Первый человек видел логосы твари и определял творения, потому что рассматривал все сущее в Божественном свете.
Но Богом была дана человеку одна заповедь: не вкушать плодов от древа познания добра и зла.
Для спасения, точнее, исцеления человека, возвращения той его целостности, которую он утратил во время грехопадения, нужна благодатная помощь. И она подается человеку благодаря пришествию Спасителя, благодаря тем Его искупительным плодам, которые усвояем мы, находясь в лоне святой Церкви. Начало возвращения к Богу происходит через вхождение в Церковь Христову, через таинство крещения. Поэтому таинству крещения всегда придавалось особое значение, поэтому на нем особенно заостряли внимание отцы-исихасты. Когда подвижник под руководством опытных исихастов начинал свое восхождение, но не имел должных результатов, которые уже ожидались, то всегда возникал вопрос о действительности его крещения. А вдруг его не было или оно было совершено неправильно?
В истории исихастского движения был случай, когда Константинопольский патриарх Каллист, ученик преподобного Григория Синаита, узнав, что в Болгарии совершается крещение в одно погружение, а миропомазание совершается не освященным в патриаршем соборе миром, но взятым от мироточивых мощей святого мученика Варвара, отправил послание с указанием исправить оплошности и наложил запрещение на виновных.
Как уже было сказано, вследствие грехопадения произошло искажение человеческой природы, которое повлекло за собой тяготение ко злу и расстройство сил души. Отсюда появились пристрастия к тому, что уводит человека от Бога, и следом – зависимость от временных вредных привычек и развитие их в страсти греховные, которые стали как бы другой природой человека. Они срослись с естеством, искоренение их стало весьма болезненным процессом, и человек своими силами, без благодатной помощи, избавиться от них уже не может. Греховная страсть явилась тем отрицательным началом, через которое воздействует на человека бесовская сила. Поэтому страсти греховные препятствуют восхождению к Богу. Следовательно, борьба со страстями является одним из главных составляющих учения исихастов на подвижническом пути восхождения к Богу.
Исихасты четко разделили весь путь жизни человека во Христе на два периода.
Первый период начинается с крещения – вхождения в Церковь. Затем совершается восхождение к Богу через очищение от греховных страстей и приобретение христианских добродетелей силою и действием тех таинств, которые установил Господь, в первую очередь таинств покаяния и причащения, а также с помощью тех аскетических упражнений, которые были четко разработаны исихастами. Этот путь подвижничества называется «деянием», или «деятельным путем», по-гречески πρᾶξις (праксис).
Без первоначального периода невозможно приступить к созерцанию, которое возводит к Богу. Это очевидно и понятно.
Сами исихасты для себя намечают четыре главные дела:
1-е дело, начинающих, – ослаблять страсти;
2-е дело, преуспевающих, – заниматься псалмопением;
3-е дело, преуспевших, – терпеть в молитве;
4-е дело, совершенных, – пребывать в созерцании.
Исихастом является уже тот, кто ступил на этот путь, имея правильную ориентацию и память о Боге вкупе со стремлением достичь единения с Богом или обожения – стать богом по благодати.
Так начинается по-степенное – по ступеням – восхождение к Богу. О первой ступени уже было сказано: это крещение и все, что связано с ослаблением страстей и их искоренением.
Псалмопение, которым занимались исихасты, – это такое чтение Псалтири, которое помогает удерживать внимание на словах молитвы. По учению святых отцов, ум надо держать бес-цветных и без-образным и заключать в слова молитвы. Для достижения этого использовались некоторые внешние приемы. Следили, чтобы само чтение было ровным и без остановки, потому что часто, по действию диавола, отвлечение ума происходит в момент паузы между произносимыми словами. Такой прием непрерывного, ровного, без интонационных выделений чтения помогает удерживать ум во внимании.
Третье делание – терпеть в молитве. Это внутреннее молитвенное делание, прежде всего Иисусова молитва, где ум заключается не в словах псалмов, а в словах «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго». Когда внимание удерживается в словах и сосредоточивается в сердце человека и таким образом возносится к Богу, то это такой молитвенный вопль, который попаляет еще остающиеся на этом уровне страсти и возводит человека в состояние созерцания.
(Опубликовано в журнале «Философские науки». М., 2005. Вып.2. С.59–71).
Второзаконие, 30: 19.
См., например: Учение 12 апостолов (Дидахи) // Раннехристианские отцы Церкви: Антология. Брюссель, 1978. С. 16.
Евангелие от Иоанна, 14: 6.
Варлаамиты – последователи монаха Варлаама из Калабрии (район в Южной Италия, где долго сохранялось православие), который, основываясь на учениях Абеляра и Фомы Аквинского, распространял в Византии идеи рационализма и агностицизма. Осужденный Константинопольскими соборами в 1341, 1347 и 1351 гг., он уехал в Италию, принял католичество, был учителем Петрарки и через него Боккаччо, получил епископский сан и с успехом проповедовал свои воззрения, став таким образом одним из идеологов европейского Возрождения. Паламиты – последователи святителя Григория Паламы († ок. 1360), афонского монаха, впоследствии архиепископа Фессалоникийского, закрепившего учение исихастов в ясных и четких богословских понятиях. Главным в исихастских спорах варлаамитов и паламитов, в которых столкнулось западное и восточное мировоззрение, был вопрос о возможности познания человеком непознаваемого Бога и возможности реальной, а не абстрактной, или воображаемой, встрече с Ним лицом к лицу. Паламиты, основываясь на духовном опыте апостолов – свидетелей Преображения Господня – и последующих православных подвижников, доказывали возможность частичного познания Бога в Его энергиях (действиях).
Парория – местность в северной части Фракии, возле самой границы между Византией и Болгарией.
Традиция исихазма и ее значение для современного монашества
Доклад XXII Международных Рождественских образовательных чтениях, направление «Монашеская традиция: от древности до наших дней» (Сретенский ставропигиальный мужской монастырь, 28–29 января 2014 года).
Благодарю за приглашение на Рождественские чтения. Владыка Марк сказал сейчас, что докладчики вас научат чему-то новому, но я думаю, что докладчики и сами могут многому здесь поучиться.
В энциклопедическом словаре «Христианство» пояснено следующее: исихасты (от греческого ησυχια – покой, безмолвие, отрешенность) – молчальники, безмолвники. Их появление современно появлению монашества[5]. Несмотря на сухость формулировки, присущую энциклопедии, цитата о том, что исихазм современен появлению монашества, бесспорна и может полно представить нам сущность монашеского подвига, несомненно, как подвига исихастского.
Часто исихазм связывают с определенным образом жития или с молитвенным деланием, или с малой группой святых и преподобных отцов, например, с прп. Григорием Синаитом, св. Григорием Паламой, свв. Игнатием и Каллистом и некоторыми другими отцами. Диакон Павел Сержантов в своей книге «Исихастская антропология» пишет: «Мы под исихазмом будем понимать аскетико-мистическую восточно-христианскую традицию, которая оформилась примерно за тысячелетие до Григория Паламы. Исихастская традиция вырастает на основе монашеской духовности, которая уходит корнями в апостольскую и мученическую духовность первохристианской общины»[6]. Разделяя это мнение, придерживаюсь точки зрения, что исихазм является сутью восточно-православной монашеской традиции, он есть путь богоискания и богопознания, который на протяжении веков проходило и ныне проходит монашество Православной Церкви. Прп. Григорий Синаит, этот общепризнанный учитель исихазма, пришедший на святой Афон со святой Синайской горы и обучавший афонских подвижников – не только отшельников, но и монахов, живущих в киновиях – хранению ума, трезвению и умной молитве, говорит: «Ищи Господа на пути, т. е. в сердце, посредством осуществления заповедей. Когда слышишь слова Иоанна Крестителя, повелительно зовущего всех «приготовить дороги и выпрямить пути» (см.: Мк. 1; 3), то подразумевай здесь указание на заповеди сердца и дела. Невозможно путем заповедей и непогрешительного подвига идти правильно без сердечной правоты»[7]. И далее продолжает этот великий отец: «Под законом заповедей подразумеваю сердечно проявляющуюся непосредственную веру, потому что из нее струится всякая заповедь и производит просвещение душ, в которых тогда являются следующие плоды истинной веры: воздержание, любовь и наконец, богодарованное смирение как начало и укрепление любви»[8]. Истинная вера стоит во главе духовной жизни, через нее получает просвещение богоищущий человек. Но также нужна цель и в богопознании. Вот что говорит об этом прп. Григорий: «Ум – Отец, Слово – Сын, Дух же Святой – подлинно Дух, как учат образно богоносные отцы, развивающие догматическое учение о Святой Пресущественной Преестественной Троице, о Едином Боге в трех Лицах и оставившие нам в наследие истинную веру и якорь надежды. Знать Единого Бога есть, по Писанию, корень бессмертия, а постигнуть силу Триипостасной Единицы есть всецелая правда. Провозглашенное об этом Евангельское слово можно понимать так: «Да знают Тебя, единого истинного Бога, в трех Лицах и посланного Тобою Иисуса Христа в двух естествах» (см.: Ин. 17; 3)»[9]. Итак, правая вера, исполнение заповедей с сердечным чувством и постоянная направленность к богопознанию есть та основа, на которой строится жизнь исихаста – он достигает очищения от страстей, приобретает добродетели, получает благодать. «При этом заповеди образуют как бы тело, добродетели же, как выкристаллизовавшиеся внутренние качества – кости, а благодать – живую душу, движущую тело и производящую дела по заповедям. Беспечность же и ревность к возрастанию во Христе показывают, младенец ли кто или совершеннолетний теперь и в будущем веке»[10], – поясняет тот же святой.
Возрастание во Христе, т. е. поиск Христа, послушание Христу – это суть жизни исихаста, через это он становится уже на земле членом вечного Царствия Христа. По слову апостола Павла: «. как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут, каждый в своем порядке: первенец Христос, потом Христовы, в пришествие Его» (1Кор. 15; 22–23). «Христос по сотворению царствует над всеми, а по усвоению царствует над верующими, добровольно подчиняющимися, послушными», – говорит св. Иоанн Златоуст[11]. Этот процесс добровольного подчинения и послушания возлюблен исихастом, в нем происходит очищение от ветхого человека. Это отказ от желаний, привычных сердцу, от мыслей и представлений ума, соответствующих миру и направленности падшей воли. Это болезненный процесс: болит сердце, противится ум, плоть бунтует, требуя услаждения, воля ускользает, как бы вырываясь из оков, но сказано: «Пролей кровь, и приими дух». Дух Божий помогает и укрепляет монаха на этом болезненном пути, подавая каждому в свое время благодатные утешения, а когда «. ум очистится, – глаголет прп. Григорий Синаит, – и восстановится в исконном достоинстве, взирает на Бога и от Него принимает Божественные мысли. В качестве книги ум имеет тогда Духа, вместо тростникового пера – мыслительную способность и язык. «Язык мой, – говорит псалмопевец, – тростниковое перо» (Пс. 44; 2). Взамен же чернил ум имеет свет. Погружая мысль в свет и светом исполняя ум, Духом начертывает слова в чистых сердцах слушающих»[12].
Каждое поучение отцов-монахов – это поучение в исихазме; все отцы-подвижники – египетские, палестинские, сирийские, италийские, византийские, афонские, грузинские, русские, сербские и другие – все поучают в достижении боговидения через сокрушение сердца, очищение и молитву, молитву с призыванием имени Господа Иисуса Христа. Св. апостол Павел пишет в послании к коринфянам: «Или вы не знаете самих себя, что Иисус Христос в вас?» (2 Кор. 13; 5) Мы во Святом Крещении получили дар Христовой благодати через действие Святого Духа. И как же открывается этот дар в подвижниках в процессе богоискания? Вот как наставляет прп. Григорий Синаит: «Действие Духа, Которого мы получили в Крещении, приобретается двумя способами. Прежде всего следует вообще сказать, что дар Святого Духа открывается исполнением заповедей с помощью великого и долговременного труда, как сказал подвижник Марк. И поскольку мы совершаем заповеди, постольку озаряет нас Дух свойственным Ему блистанием. Во-вторых, Дух Святой является в послушании через познание и непрерывное призывание Господа Иисуса, то есть через память о Боге. Навыком к первому образу жизни дар благодати находится медленнее, навыком же ко второму – ускореннее, если только напряженно и терпеливо копать землю в поисках золота благодати»[13]. Слова, поистине вдохновляющие на молитвенное делание, дающие надежду, что и мы можем, по милости Божией и с Его же помощью, найти дар Святого Духа, узнать вкус его действия.
Можно много говорить об исихазме, о монашеском образе жития, не хотелось бы перед почтенным собранием повторять слова из поучений святых отцов – делателей монашеского подвига. Думается, что не надо связывать исихазм только с видом молитвенной техники, лишь с некоторыми именами святых отцов, а надо принять его как общемонашеское делание, святое и древнее предание монашества Православной Церкви, наиважнейшее и необходимое сегодня современному монашеству.
Великий подвижник Грузинской Церкви, живший в VIII–IX веках, прп. Григол Хандзтели, основатель и наставник более двадцати монастырей по всей Грузии (основная часть в Тао-Кларджети, ныне территория Турции), в которых подвизалось свыше тысячи монахов и монахинь, для укрепления и возрастания в монашеском подвиге обратился с просьбой к отцам-отшельникам, чтобы они стали учителями для него и его общежительного братства и были бы наставниками молодым монахам своим примером. Устав монастыря, составленный по большому любомудрию, был общежительный, но духовное назидание и монашеское делание – пустынническое. Некоторые отцы продолжали свое отшельничество вблизи монастырей, но всегда принимали братию для назидания. Такое устроение святых обителей принесло прекрасные плоды в виде многовековых монашеских братств с крепкими духовными устоями, в среде которых выросло немало святых. Интересен один эпизод в жизнеописании св. Григола, о котором хотелось бы упомянуть: при встрече со старцем-отшельником по имени Хведиос святые отцы на трапезе непрестанно творили молитву: «Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас». По мнению А.В. Карташова, эта форма молитвы Иисусовой более древняя и общецерковная, чем форма: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий. »[14].
Продолжая свой доклад, хочу упомянуть некоторые наставления делателей монашеского подвига в сравнительно недалеком от нас времени, по духу тождественные наставлениям древних иноков-аскетов.
Прп. Паисий (Величковский), который оживил дух древних отцов-исихастов через переводы святоотеческих текстов, сам руководя общежительным монастырем и будучи наставником для более чем тысячи монахов на Святой Горе Афон, в Молдавии, в России, преподавал им наставления о Евангельском делании, умной молитве, внутреннем безмолвии, об исполнении учения святых отцов. Вот как он предупреждает своих монахов: «Познайте и вы, сколько помрачений и тяготений делается душе из-за презрения и несохранения заповедей Святого и Божественного Евангелия и советов и решений, которые поставили святые отцы через просвещение Святого Духа»[15].
Великий учитель современного монашества свт. Игнатий (Брянчанинов) обращается к монахам со следующими словами: «Сущность монашеского жительства заключается в том, чтобы исцелить поврежденную волю, соединить ее с Волей Божией, освятить этим соединением»[16]. И далее: «Чтобы исполнить Волю Бога, нужно знать ее»[17]. Он призывает монашествующих изучать волю Божию через делание заповедей и предупреждает, что этот путь и радостен, и скорбен: «Изучение Воли Божией – труд, исполненный радости, исполненный духовного утешения, вместе с тем труд, сопряженный с великими скорбями, горестями, искушениями, самоотвержением, с умерщвлением падшего естества, со спасительным погублением души»[18]. Святитель Игнатий учит монахов, живущих в монастырях, духовному безмолвию, умной молитве, предуготовлению к молитве, вниманию при молитве, образу делания молитвы в уединении, предупреждает об опасностях, рассказывает, какие добродетели рождает молитва: «Молитва, будучи дщерью исполнения Евангельских заповедей, есть вместе и мать всех добродетелей, по общему мнению святых отцов. Молитва рождает добродетели от соединения духа человеческого с Духом Божиим»[19]. Он учит не сухому и лишь внешнему исполнению правила, выраженного в количестве или времени, а благоразумному, радостному молитвенному настрою, который сохраняется на протяжении всей жизни, восходя от малого к большему, от низшего к высшему, от бесчувственного к сокрушению и радостному умилению сердца молящегося монаха. «Плод молитвы состоит в просвещении ума и умилении сердца, в оживлении души жизнью Святого Духа; терние и волчцы – это мертвость души, фарисейское самомнение, прозябающее из сердечного ожесточения, довольствующееся и превозносящееся количеством молитвословия и временем, употребленным на произношение этих молитв»[20]. И предупредительно советует: «С самого вступления в монастырь необходимо научиться правильной молитве, чтобы преуспеть в ней и посредством ея изработать свое спасение»[21].
Вот что говорил своей братии святогорский старец архимандрит Емилиан (Вафидис) будучи настоятелем монастыря Симонопетра на Святой Горе Афон: «Для нас монастырь – плен, в котором Иезекииль узрел Славу Божию. Это наше добровольное заключение в монастыре, наше добровольное рабство»[22]. «Быть монахом – значит быть изгнанником, пленником, отделиться от всех и, следовательно, жить один на один с Богом. Это уединение необходимо как некое добровольное действие, сознательная предпосылка»[23]. Предпосылка к страху Божиему, к умилению, к смиренной исповеди, приближению к Богу. Как учит старец Емилиан, сперва Бог выбирает человека, а после человек воспринимает Бога. «Как же я теперь стану достойным того, чтобы Бог посчитал меня своим, принял меня? Не нужно ничего делать, но только стать добрым. Ибо Он возжелал доброты Твоея (см.: Пс. 44, 12). Не нужно ничего, но только оставаться коленопреклоненным перед Богом, чтобы Он в любой момент мог поднять нас и сделать согосподином Себе»[24]. «Приняв Бога в свой дом, я чувствую Его внутри себя, переживаю опытно мистическую жизнь, которая есть ежедневная смерть». А это усиливает в подвижнике желание единения с Богом, и, как говорит старец, «. я выражаю свое желание исповедничеством, бдением, болею в трудах и хочу, чтоб их стало больше, усилились мое истощение, пост, бдение, болезни»[25]. Уместно будет сказать, что в нескольких древнегрузинских текстах житий святых подвижников монашеский подвиг называется мученичеством, бескровно возводящим в Царствие Небесное. Архимандрит Емилиан продолжает: «Изображение Бога во мне – это не что иное, как мой личный, не отделимый от меня опыт, который есть Сам Христос, живущий во мне. Тогда все мое бытие, все мое предстояние, вся моя жизнь говорят мне лишь одно: я не знал ничего, кроме Иисуса Христа (см.: 1Кор. 2; 2). Это настолько тобою владеет, что уже не видно ничего, кроме Бога. Весь мир рядом, но я слышу лишь о радостном для меня событии, забываю обо всех и помню о Нем одном – о рождении Христа во мне. Мы забываем обо всем, и через это мистическое забвение достигаем вершины познания и опытного переживания Бога».
В заключение хотелось бы сказать, что исихастская традиция является драгоценным бисером Православной Церкви, учением Евангельским и апостольским, святым преданием древнехристианского аскетизма, изначально воспринятым монашеством как сугубо личный, аскетический путь богопознания, который ведет к единению с Богом и вечному блаженству со Христом. Исихазм является учением, на протяжении многих веков освященным жизнеопытным и молитвенным деланием святых отцов, которое родило многих великих преданных подвижников Христовой Церкви, пребывавших как в общежительных монастырях, так и в уединении. Исихазм сегодня имеет особое значение для современных монахов как путь трудный, но безошибочно ведущий ко Христу, к любви ближнего, к познанию окружающего нас мира и гармонии с ним. В монастырях нужно создавать условия для правильного духовного возрастания, надо постоянно руководствоваться учениями святых отцов-монахов, изучать и на деле исполнять Евангельские заповеди, заниматься трудом молитвенным, считая все это наиважнейшим монашеским деланием, с благоразумием и осторожностью шествуя по этому пути. И главное – всецело возложить надежду на Того, Кто истинно желает нашего спасения, на Христа, по слову одного неизвестного афонского подвижника: «Чтобы стяжать в своем сердце умную молитву, необходимо просить о сем Бога множество раз со смирением, уничижая свое тело постом, коленопреклонениями и другими телесными и видимыми трудами, дабы Бог умилосердился на труды и указал какого-нибудь непрелестного наставника, в сокровении творящего умную и сердечную молитву, от которого можно было бы в точности научиться ей. Если же в том месте не найдется такого наставника, то нужно просить Бога Самого устроить это, то есть, чтобы Он Сам известил о том человека»[27].
По окончании доклада Его Высокопреосвященство митрополит Андрей ответил на вопрос из зала.
– Владыка, говорят, что в наше время нет наставников. Как тогда приступить к умному деланию?
– Начиная доклад, я, в ответ на слова владыки Марка, сказал, что и те, кто здесь выступает, тоже учатся. Я всегда помню слова святителя Игнатия (Брянчанинова), которые меня и укрепляют, и вдохновляют. «Если ты видишь, – говорил он, – что твой духовник нелицемерно, чистосердечно стремится к Богу, то этого достаточно, чтобы научаться у него». Он не требовал какой-то особой духовной высоты, осознавая, что в его время, в XIX веке, ее практически нельзя было найти. Но чистосердечное стремление к Богу постепенно дает и мудрость, и разум. И я уверен, что пришедший к такому человеку, чистосердечно стремящемуся к Богу, для поучения, для наставления – получит всё, что ему нужно. А если его развитие окажется выше, то, если помните, я привел в докладе слова неизвестного афонского подвижника, который говорит, что если нет наставника, – возложи свою надежду на Бога и молись, чтобы Господь тебя умудрил. Я верю в это и на своем опыте это пережил: на каждом этапе моей жизни были люди, которые мне давали очень много и именно то, что для моей души было нужно. Это служило мне и побуждением, и надеждой на том пути, по которому мы все шествуем, и укрепляло мою веру в то, что Господь не оставляет человека. Я верю – ищущий человек обязательно найдет того, кто ему подаст мудрый духовный совет.
К тому же мы имеем сегодня эту возможность: мы можем, по крайней мере, общаться, границы не так закрыты, мы можем находить людей, которые дадут нам духовное укрепление, – и в России, и на Афонской Горе, и в православных странах. Сегодня это не так трудно.
Я имел радость общаться с отцом Иоанном (Крестьянкиным): несколько лет я общался с ним в письмах. Каждое письмо укрепляло меня, давало надежду, подталкивало вперед.