и что это за народное творчество кот матроскин

И что это за народное творчество кот матроскин

У одних родителей мальчик был. Звали его дядя Фёдор. Потому что он был очень серьёзный и самостоятельный. Он в четыре года читать научился, а в шесть уже сам себе суп варил. В общем, он был очень хороший мальчик. И родители были хорошие — папа и мама.

И всё было бы хорошо, только мама его зверей не любила. Особенно всяких кошек. А дядя Фёдор зверей любил, и у него с мамой всегда были разные споры.

А однажды было так. Идёт себе дядя Фёдор по лестнице и бутерброд ест. Видит, на окне кот сидит. Большой-пребольшой, полосатый. Кот говорит дяде Фёдору:

— Неправильно ты, дядя Фёдор, бутерброд ешь. Ты его колбасой кверху держишь, а его надо колбасой на язык класть. Тогда вкуснее получится.

Дядя Фёдор попробовал — так и вправду вкуснее. Он кота угостил и спрашивает:

— А откуда ты знаешь, что меня дядей Фёдором звать?

— Я в нашем доме всех знаю. Я на чердаке живу, и мне всё видно. Кто хороший и кто плохой. Только сейчас мой чердак ремонтируют, и мне жить негде. А потом и вовсе могут дверь запереть.

— А кто тебя разговаривать научил? — спрашивает дядя Фёдор.

— Да так, — говорит кот. — Где слово запомнишь, где два. А потом, я у профессора одного жил, который язык зверей изучал. Вот и выучился. Сейчас без языка нельзя. Пропадёшь сразу: или из тебя шапку сделают, или воротник, или просто коврик для ног.

Дядя Фёдор говорит:

— Мама твоя меня выгонит.

— Ничего, не выгонит. Может, папа заступится.

И пошли они к дяде Фёдору. Кот поел и весь день под диваном спал, как барин. А вечером папа с мамой пришли. Мама как вошла, сразу и сказала:

— Что-то у нас кошачьим духом пахнет. Не иначе как дядя Фёдор кота притащил.

— Ну и что? Подумаешь, кот. Один кот нам не помешает.

— Тебе не помешает, а мне помешает.

— Чем он тебе помешает?

— Тем, — отвечает мама. — Ну ты вот сам подумай, какая от этого кота польза?

— Почему обязательно польза? Вот какая польза от этой картины на стене?

— От этой картины на стене, — говорит мама, — очень большая польза. Она дырку на обоях загораживает.

— Ну и что? — не соглашается папа. — И от кота будет польза. Мы его на собаку выучим. Будет у нас сторожевой кот. Будет дом охранять. Не лает, не кусает, а в дом не пускает.

Мама даже рассердилась:

— Вечно ты со своими фантазиями! Ты мне сына испортил… Ну вот что. Если тебе этот кот так нравится, выбирай: или он, или я.

Папа сначала на маму посмотрел, потом на кота. Потом опять на маму и опять на кота.

— Я, — говорит, — тебя выбираю. Я с тобой уже давно знаком, а этого кота в первый раз вижу.

— А ты, дядя Фёдор, кого выбираешь? — спрашивает мама.

— А никого, — отвечает мальчик. — Только если вы кота прогоните, я тоже от вас уйду.

— Это ты как хочешь, — говорит мама, — только чтобы кота завтра не было!

Она, конечно, не верила, что дядя Фёдор из дома уйдёт. И папа не верил. Они думали, что он просто так говорит. А он серьёзно говорил.

Утром папа с мамой на работу ушли. Дядя Фёдор проснулся, сварил себе каши, позавтракал с котом и стал письмо писать.

«Дорогие мои родители! Папа и мама!

Я вас очень люблю. И зверей я очень люблю. И этого кота тоже. А вы мне не разрешаете его заводить. Велите из дома прогнать. А это неправильно. Я уезжаю в деревню и буду там жить. Вы за меня не беспокойтесь. Я не пропаду. Я всё умею делать и буду вам писать. А в школу мне ещё не скоро. Только на будущий год.

Он положил это письмо в свой собственный почтовый ящик, взял рюкзак и кота в сумке и пошёл на автобусную остановку.

Дядя Фёдор сел в автобус и поехал. Ехать было хорошо. Автобусы в это время за город совсем пустые идут. И никто им не мешал разговаривать. Дядя Фёдор спрашивал, а кот из сумки отвечал.

Дядя Фёдор спрашивает:

— И не знаю как. И Барсиком меня звали, и Пушком, и Оболтусом. И даже Кис Кисычем я был. Только мне всё это не нравится. Я хочу фамилию иметь.

— Какую-нибудь серьёзную. Морскую фамилию. Я же из морских котов. Из корабельных. У меня и бабушка и дедушка на кораблях плавали с матросами. И меня тоже в море тянет. Очень я по океанам тоскую. Только я воды боюсь.

— А давай мы дадим тебе фамилию Матроскин, — говорит дядя Фёдор. — И с котами связано, и что-то морское есть в этой фамилии.

— Да, морское здесь есть, — соглашается кот, — это верно. А чем же это с котами связано?

— Не знаю, — говорит дядя Фёдор. — Может быть, тем, что коты полосатые и матросы тоже. У них тельняшки такие.

— Мне нравится такая фамилия — Матроскин. И морская, и серьёзная.

Он так обрадовался, что у него теперь фамилия есть, что даже заулыбался от радости. Он поглубже в сумку залез и стал свою фамилию примерять.

«Позовите, пожалуйста, кота Матроскина к телефону».

«Кот Матроскин подойти к телефону не может. Он очень занят. Он на печи лежит».

И чем больше он примерял, тем больше ему нравилось. Он из сумки высунулся и говорит:

— Очень мне нравится, что фамилия у меня не дразнительная. Не то что, например, Иванов или там Петров.

Дядя Фёдор спрашивает:

— Чем это они дразнительные?

— А тем, что всегда можно говорить: «Иванов без штанов, Петров без дров». А про Матроскина ничего такого не скажешь.

Тут автобус остановился. Они в деревню приехали.

Деревня красивая. Кругом лес, поля и речка недалеко. Ветер дует такой тёплый, и комаров нет. И народу в деревне очень мало живёт.

Дядя Фёдор увидел одного старичка и спрашивает:

— Нет ли у вас тут домика лишнего пустого? Чтобы там жить можно было.

— Да сколько хочешь! У нас за рекой новый дом построили, пятиэтажный, как в городе. Так полдеревни туда переехало. А свои дома оставили. И огороды. И даже кур кое-где. Выбирай себе любой и живи.

И пошли они выбирать. А тут к ним пёс подбегает. Лохматый такой, взъерошенный. Весь в репейниках.

— Возьмите меня к себе жить! — говорит. — Я буду вам дом охранять.

— Нечего у нас охранять. У нас и дома-то нет. Ты к нам через год прибегай, когда мы разбогатеем. Тогда мы тебя возьмём.

Дядя Фёдор говорит:

— Ты, кот, помолчи. Хорошая собака ещё никому не мешала. Давай мы лучше узнаем, где он разговаривать научился.

— Я дачу охранял одного профессора, — отвечает пёс, — который язык зверей изучал. Вот и выучился.

— Это, наверное, мой профессор! — кричит кот. — Сёмин Иван Трофимович! У него ещё была жена, двое детей и бабушка с веником. И он всё словарь составлял «Русско-кошачий».

Источник

Зима в Простоквашино

«Зима́ в Простоква́шино» — третий мультфильм из трилогии о Простоквашино. Сценарий написан Эдуардом Успенским по мотивам его повести «Дядя Фёдор, пёс и кот». В 1997 году сценарий беллетризован в одноимённую повесть.

Цитаты [ править ]

Матроскин: Ну и ну… Ну и ну…
Галчонок: Н-да!
Матроскин: Что делается…
Галчонок: Н-да!
Матроскин: На дворе конец двадцатого века…
Галчонок: Н-да!
Матроскин: …а у нас в доме одна пара валенок на двоих. Ну, как при царе Горохе!
Галчонок: Н-да!
Печкин: А почему так вышло-то? Что у вас, средствов нету? То есть — денег у вас не хватает?
Матроскин: Средства у нас есть. (стучит себе по лбу) У нас ума не хватает. Говорил я этому охотнику — купи себе валенки! А он что?
Печкин: Что он?
Матроскин: Пошёл и кеды купил — они, говорит, красивее.
Печкин: Это он не подумавши сделал. У нас зимой национальная деревенская одежна какая? Валенки, штаны ватные, тулуп и шапка — на меху. У нас зимой в кедах даже… студенты не ходют.

Матроскин (пишет): «Шарик, ты балбес!»
Печкин: Неправильно это. Если бланк поздравительный, адресата сначала поздравить надо.
Матроскин: Ну, хорошо, хорошо… (пишет) «Поздравляю тебя, Шарик, ты балбес!»

Шарик: Я вот сейчас в него кочергу брошу, чтобы не обзывался!
Печкин: Зачем бросать, если почта есть? Сейчас мы её упакуем и коту передадим. Это же бандероль получается. (относит) Вам кочергу прислали, бандеролью. Хотели в Вас запустить…
Матроскин: Что-что-что-что. Да я за это в него утюгом запущу.
Печкин: Минуточку… (взвешивает на руке) Больше килограмма! Это посылка получается. Сейчас мы её доставим…

Печкин: …А если Вы на него бочку катите, то это уже контейнерная перевозка получается. Этим трансагентства занимаются в сельской местности.

Мама: Как мне всё это надоело! Наша квартира мне телевизионную передачу напоминает. «Что? Где? Когда?» называется.
Папа: Это почему же?
Мама: А не поймёшь, что где валяется и когда всё это кончится!

Папа: Мы с дядей Фёдором посоветовались и решили…
Дядя Фёдор: Ага!
Папа: …что нам совершенно необходимо где-то второго ребенка достать.
Дядя Фёдор: Ага!
Папа: Чтобы строгость снять и сердитость.
Мама: (падает в кресло) Ой. Никогда.

Мама: Я, конечно, люблю природу, но не до такой степени, чтобы в концертном платье в электричках разъезжать.
Папа: Это верно. В Простоквашино сейчас мороз. Там надо концертную телогрейку надевать… и концертные валенки.

Галчонок: Эфто въя, пофтальон Пефкин, принёф фурфнал «Фурфифка»!

Папа: Шарик с Матроскиным начинают раздел имущества.
Галчонок: Тчк!
Папа: Скоро печку пилить начнут…
Галчонок: Зпт!
Папа: А потом избу!
Галчонок: Тчк!
Папа: Почтальон Печкин.
Галчонок: Т-ч-к!

Матроскин: Ну, и что это? Что это за народное творчество?
Шарик: Э-эх! Это индейская национальная народная изба — «фиг вам» называется…
Матроскин: Дожили… Мы его, можно сказать, на помойке нашли, отмыли, очистили от очисток — а он нам фигвамы рисует!

Матроскин: Он о зайцах думает! А о нас кто подумает? Адмирал Иван Фёдорович Крузенштерн?
Печкин: Разрешите поинтересоваться в целях повышения образованности — а кто такой будет Иван Фёдорович Крузенштерн?
Матроскин: Не знаю. Только так пароход назывался, на котором моя бабушка плавала…
Шарик: Наверное, он был не как ты. Он был хороший человек, раз его именем пароход назвали. И он ёлки рубить не стал бы… кхе! Не то что некоторые.

Папа: Здра-авствуйте! Угадайте, кто я?
Печкин: Адмирал. Иван Фёдорович Крузенштерн — человек и пароход!
Папа: (снимает маску) Ну, вы уж совсем…

Матроскин: Ну, вот что ездовые собаки бывают… это я… слышал. А вот чтобы… ездовые коты — это перебор.
Печкин: А ездовые почтальоны вам встречались?
Папа: Ничего, ничего. У нас зимой дороги такие и погода такая, что уже ездовые академики встречаются. Сам видел! [1]

Матроскин: (поёт) А я всё чаще замечаю,
Что меня как будто кто-то подменил…
О морях и не мечтаю —
Телевизер мне природу заменил.
Что было вчера,
Это забыть мне пора
С завтрашнего дня,
С завтрашнего дня.
Ни соседям, ни друзьям (никому!)
Не узнать меня,
Не узнать меня…

Папа: Странная какая-то у вас настроечная таблица: кругами.
Печкин: А это у них не таблица. Это у них всё паутиной заросло. У них на кажной кастрюле такая таблица. И на печке даже. Поскольку они не разговаривали.
Матроскин: А мы уже помирились. Помирились, когда дядю Фёдора из снега вытаскивали. Потому что совместный труд (для моей пользы) — он объединяет.

Печкин: Щас в наше время главное украшение стола — что?
Папа: Цветы!
Шарик: Кости!
(Дядя Фёдор пожимает плечами)
Печкин: Телевизор! А он у вас паутину показывает.

Шарик: Попрошу внимания! Сделайте, пожалуйста, умные лица! Я на вас фотоохоту начинаю!

Матроскин: Какие у вас в Москве новости-то?
Дядя Фёдор: Решили с папой второго ребёнка доставать.
Матроскин: Ну и ну… Раньше шубы-мотоциклы доставали, а теперь детей доставать начали…

Печкин: Ой, какая радость! В телевизоре вашей маме один дядя с большими усами цветы подарил.
Папа (не расслышав): Я бы этому дяде с большими ушами уши-то пооткрутил…
Печкин: Я вам сейчас этого дядю покажу. (ставит на окно телевизор) Вот он, вот он, этот коварный тип гражданской наружности!
Папа: А-а-а… (смеётся) Это вовсе не тип — это руководитель маминой самодеятельности.

Печкин: Ничего себе! Вашу маму и там, и тут передают. До чего техника дошла!
Мама: Это не техника дошла, а я сама сюда дошла, на лыжах. А концерт на плёнку записан.

Источник