что невыразимо в словах неистощимо в действии
Что невыразимо в словах неистощимо в действии
Избpанные чаньские изpечения
В котле с кипящей водой нет холодного места.
Лягушка прыгает, а из корзины не выпрыгнет.
В хорошем разговоре не все говорится.
Искусный мастер не оставляет следов.
Что невыразимо в словах, неистощимо в действии.
и луна будет в твоей руке.
Прикоснись к цветам,
и их аромат пропитает твою одежду.
находишь его вместе с дымом.
Когда зачерпываешь воду из колодца,
уносишь с собой луну.
Кто знает о том, что далеко за туманными волнами
есть прекрасный мир мечты?
Десять лет я не мог найти дорогу назад,
а теперь позабыл откуда пришел.
Журчание ручья в ночи становится слышнее.
Краски гор на закате становятся ярче.
Там, куда не проникают ни свет, ни мрак,
повсюду один прекрасный вид.
Я полностью сбросил свою кожу.
Осталось одно подлинное естество.
Встречаюсь с ним, но не знаю, кто он.
Говорю с ним, но не знаю его имени.
Прямые речи лучше покрасневшего лица.
Сердитый кулак не бьет по улыбающемуся лицу.
На флейте, не имеющей отверстий,
играть всего труднее.
Три человека удостоверяют,
Густой туман не скрывает благоухания цветов.
Хороший торговец прячет свои богатства
Тот, кто думает, что обладает сиятельной мудростью,
едет впереди осла и позади лошади.
Стоит устам захотеть рассказать
Стоит разуму захотеть понять свой исток
Когда добрый человек проповедует ложное учение,
оно становится истиным.
Когда дурной человек проповедует истинное учение,
оно становится ложным.
Солнце и луна не могут осветить это полностью.
Небо и земля не могут покрыть это целиком.
Охотящийся за оленем не видит горы.
Охочий до золота не видит людей.
Небожителям, разбрасывающим цветы, некуда идти.
Неверующим, хотящим поглядеть, не на что смотреть.
Слива в прошлом году, ива в нынешнем:
их краски и ароматы все те же, что и в старину.
У края небес встает солнце и заходит луна.
За перилами террасы горы глубоки и воды холодны.
как петляет река и вьется тропинка,
что он уже в стране Персикового источника.
Дикий гусь не имеет намерения оставить след в воде.
Вода не имеет желания удержать отражение гуся.
Когда птицы не поют, гора еще покойнее.
Высохшее дерево, распустившийся цветок:
такова весна за пределами этого мира.
Вторая попытка не стоит и половины медяка.
Когда чистое золото объято огнем,
оно блестит еще ярче.
Раскаты моего смеха сотрясают Небо и Землю.
Мышь, забравшаяся в трубку для денег,
Вечность безбрежных просторов:
один день ветра и луны.
С незапамятной древности и во веки веков
оно выставляет себя на обозрение всех.
Когда откупоривают кувшин с соленой рыбой,
вокруг с жужжанием роятся мухи.
Когда кувшин опорожнен и вымыт,
он тихо лежит в холодке.
Есть такие, которые,
находясь в дороге, не покидают дома.
И есть такие, которые,
покинув дом, не находятся в дороге.
Уток, вышитых на ковре, можно показать другим.
Но игла, которой их вышивали,
бесследно ушла из вышивки.
Перед моим окном всегда одна и та же луна.
Для покоя и сосредоточенности
не нужны горы и воды.
Когда сознание умерло,
даже огонь приносит прохладу.
Когда ты воодушевлен,
воодушевись еще больше.
Там, где нет одухотворенности,
там одухотворенность есть.
В корзине Бездонного покоится ясная луна.
В чаше Безмыслия собирается чистый ветер.
Не ищи волос на панцире черепахи
и рогов на голове зайца.
Правда не скроет собой лжи.
Кривое не заслонит прямое.
Простаки и мудрецы живут вместе.
Драконы и змеи обитают вперемежку.
По закону не дозволяется пронести иголку.
Частным образом проедет целый экипаж.
Не завидуй мудрецам.
Не гордись своим умом.
Чтобы написать такие стихи,
нужно прежде иметь такое сердце.
Чтобы нарисовать такой портрет,
нужно прежде постичь такой облик.
Великий муж мечтает подняться выше неба.
Он не будет идти там, где уже прошел Будда.
Не взять то, что даровано Небом,
значит себя наказать.
Не действовать, когда приходит время,
значит себя погубить.
За пределами речи и молчания есть выход.
В гуще белых облаков не видно белых облаков.
В журчанье ручья не слышно, как журчит ручей.
В весенний день, в лунную ночь
кваканье лягушки оглашает целый мир
и объединяет всех в одну семью.
Есть нечто, существующее прежде Неба и Земли,
Афоризмы..
ИЗБРАННЫЕ ЧАНЬСКИЕ ИЗРЕЧЕНИЯ
В котле с кипящей водой нет холодного места.
В хорошем разговоре не все говорится.
Искусный мастер не оставляет следов.
Что невыразимо в словах, неистощимо в действии.
Зачерпни воду,
и луна будет в твоей руке.
Прикоснись к цветам,
и их аромат пропитает твою одежду.
Когда ищешь огонь,
находишь его вместе с дымом.
Когда зачерпываешь воду из колодца,
уносишь с собой луну.
Кто знает о том, что далеко за туманными волнами
есть прекрасный мир мечты?
Десять лет я не мог найти дорогу назад,
а теперь позабыл откуда пришел.
Журчание ручья в ночи становится слышнее.
Краски гор на закате становятся ярче.
Там, куда не проникают ни свет, ни мрак,
повсюду один прекрасный вид.
Я полностью сбросил свою кожу.
Осталось одно подлинное естество.
Встречаюсь с ним, но не знаю, кто он.
Говорю с ним, но не знаю его имени.
Прямые речи лучше покрасневшего лица.
Сердитый кулак не бьет по улыбающемуся лицу.
На флейте, не имеющей отверстий,
играть всего труднее.
Густой туман не скрывает благоухания цветов.
Хороший торговец прячет свои богатства
и кажется нищим.
Тот, кто думает, что обладает сиятельной мудростью,
едет впереди осла и позади лошади.
Когда добрый человек проповедует ложное учение,
оно становится истиным.
Когда дурной человек проповедует истинное учение,
оно становится ложным.
Солнце и луна не могут осветить это полностью.
Небо и земля не могут покрыть это целиком.
Охотящийся за оленем не видит горы.
Охочий до золота не видит людей.
Небожителям, разбрасывающим цветы, некуда идти.
Неверующим, хотящим поглядеть, не на что смотреть.
Слива в прошлом году, ива в нынешнем:
их краски и ароматы все те же, что и в старину.
У края небес встает солнце и заходит луна.
За перилами террасы горы глубоки и воды холодны.
Он видит только,
как петляет река и вьется тропинка,
и не знает,
что он уже в стране Персикового источника.
Дикий гусь не имеет намерения оставить след в воде.
Вода не имеет желания удержать отражение гуся.
Когда птицы не поют, гора еще покойнее.
Высохшее дерево, распустившийся цветок:
такова весна за пределами этого мира.
Вторая попытка не стоит и половины медяка.
Когда чистое золото объято огнем,
оно блестит еще ярче.
Раскаты моего смеха сотрясают Небо и Землю.
Мышь, забравшаяся в трубку для денег,
не найдет выхода.
Вечность безбрежных просторов:
один день ветра и луны.
С незапамятной древности и во веки веков
оно выставляет себя на обозрение всех.
Когда откупоривают кувшин с соленой рыбой,
вокруг с жужжанием роятся мухи.
Когда кувшин опорожнен и вымыт,
он тихо лежит в холодке.
Есть такие, которые,
находясь в дороге, не покидают дома.
И есть такие, которые,
покинув дом, не находятся в дороге.
Уток, вышитых на ковре, можно показать другим.
Но игла, которой их вышивали,
бесследно ушла из вышивки.
Для покоя и сосредоточенности
не нужны горы и воды.
Когда сознание умерло,
даже огонь приносит прохладу.
В корзине Бездонного покоится ясная луна.
В чаше Безмыслия собирается чистый ветер.
Не ищи волос на панцире черепахи
и рогов на голове зайца.
Правда не скроет собой лжи.
Кривое не заслонит прямое.
Простаки и мудрецы живут вместе.
Драконы и змеи обитают вперемежку.
По закону не дозволяется пронести иголку.
Частным образом проедет целый экипаж.
Не завидуй мудрецам.
Не гордись своим умом.
Чтобы написать такие стихи,
нужно прежде иметь такое сердце.
Чтобы нарисовать такой портрет,
нужно прежде постичь такой облик.
Великий муж мечтает подняться выше неба.
Он не будет идти там, где уже прошел Будда.
Не взять то, что даровано Небом,
значит себя наказать.
Не действовать, когда приходит время,
значит себя погубить.
В гуще белых облаков не видно белых облаков.
В журчанье ручья не слышно, как журчит ручей.
В весенний день, в лунную ночь
кваканье лягушки оглашает целый мир
и объединяет всех в одну семью.
Где много глины, будды велики.
На большой воде корабли высоки.
Чтобы пересечь этот суетный мир,
надо знать дорогу.
Чтобы прописать лекарство,
нужно знать причину болезни.
Без угломера и циркуля
не установишь квадратное и круглое.
Без отвеса
не определишь прямое и кривое.
Над ветками, неимеющими почек,
кружат золотые фениксы.
Под деревом, не отбрасывающим тени,
бродят яшмовые слоны.
На Пути нет хоженых троп.
Тот, кто им идет, одинок и в опасности.
Когда поднимается одна пылинка,
в ней содержится вся земля.
Когда распускается один цветок,
раскрывается целый мир.
Когда дерево сохнет, листья опадают.
Принимая наставления, ты должен постигать их исток.
Не меряй их собственными мерками.
Когда проплывает рыба, вода мутнеет.
Когда пролетают птицы, падают перья.
Утверждением ничего нельзя утвердить.
Отрицанием ничего нельзя отвергнуть.
Одну фразу, существующую до слов,
не передадут и тысячи мудрецов.
Одна нить перед нашими глазами
не прервется целую вечность.
Золотой Будда
не переправится через плавильный котел.
Деревянный Будда
не переправится через огонь.
Глинянный Будда
не переправится через реку.
Весь мир не спрячешь,
близкое и далекое друг друга выявляют,
прошлое и настоящее ясно различаются.
На вершине священной горы
травы растут без корней.
Не ведая о весеннем ветре,
цветы цветут сами по себе.
В десяти пределах света нет стен.
В четырех стенах крепости нет ворот.
Вдыхая, он не пребывает в мире теней.
Выдыхая, он не касается мира вещей.
Когда курам холодно, они взлетают на дерево.
Когда уткам холодно, они бросаются в воду.
У хорошего кузнеца
скапливаются горы необработанного железа.
У дверей искусного лекаря
собирается толпа больных.
На вершине одинокой горы
он свистит при луне и грезит среди облаков.
В пучине великого океана
он вздымает бурю и скользит по волнам.
Другие статьи в литературном дневнике:
Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+
Что невыразимо в словах неистощимо в действии
Войти
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
| karachee | 08:36 pm Дао невыразимо на словах, но неистощимо в действии. |
Эта фраза пожалуй занимает вторую строку в рейтинге наиболее цитируемых из «Дао де Цзин». Я сейчас выскажу по поводу её несколько мыслей, которые как раз сформулировались у меня в голове в ходе попыток подступиться к одной сложной теме. К которой я уже некоторое время ищу подходы. Дело в том, что начинающие даосы любят всё мистифицировать, что странно, а эту фразу в особенности. Между тем она очень проста и буквальна.
Что значит «невыразима на словах»? Как правило, это воспринимается именно мистически, как указание на некоторую трансцендентность Дао существующую вне и над описуемым миром. Что-то настолько выше понимания человека, что само по себе уже заслуживает особого отношения, поклонения и служения. Это одно.
Второй момент, когда данная фраза помещается в контекст щемления ума. Там, где сначала язык, а потом и ум уличается в несовершенстве, неспособности вместить Дао, принятие чего как факта, должно как минимум отключать критическое восприятие всего, что будет сказано ещё потом. Что, кстати, само по себе и не плохо. ))
Застревание на этих двух контекстах удивительно прочно и может быть объяснено доступом к тому сладостному переживанию тихого внутреннего восхищения фактом, что кроме мира явного и объяснимого со всеми его замороченностями, обязательствами, предсказуемостью.. есть ещё бездна. Которая делает известное, опыт, знания, обусловленность, и даже Бога … не таким ценным. И это освобождает. Что всегда приятно. Иногда точно также люди подвисают на «Любви», сопротивляясь всем попыткам объяснить это явление как набор биохимических реакций.
Между тем в контексте разговора мудреца Лао об очень конкретных вещах, об учении, о том, что и как следует делать, эта фраза будет значить нечто куда менее возвышенное, но пожалуй что величайшее.. )) Лао Цзы по простому, коротко, говорит о том, что Путь не может быть описан как десять заповедей. Или как пятьдесят правил. Или как 18 000 трактатов о том, как должен вести себя следующий Пути. Невыразимо на словах = не может быть переведено в набор правил. Точка. Очень хочется написать «И почему это так, Субхути?» ))
Те, кто «пребывают в этом» имеют свой собственный слой омраченности. ))) Как правило принимает этот факт таким образом, что мир слишком сложен, число взаимодействий в нем бесконечно, потому нет никакого способа через ограниченный язык, конечным числом слов написать что-то, что было бы применимо в любой ситуации. Всегда возможна ситуация, в которой единственно верным будет действовать вопреки правилам. Это правильно, но это мелко. Т.е. будучи правильно в малом, окажется неправильным в большом.
Лао Цзы преподносит нам истину, которую европейские математики открыли только в 20-м веке. Если бы он говорили их языком, он сказал бы так «Дао не алгоритмизируется». Это было бы очень четко. Т.е. не сводится даже к бесконечному набору правил написанному на совершенном языке. Потому как сам мир – не детерминируемый. Тогда как все языки и все правила – да. По определению. И это куда более мистично )))
Хотя то, что сам мир не детерминируем это не причина, а следствие. Ведь походу именно Дао породило Инь и Ян, из них вышла Ци и всё завертелось.. что, впрочем, здесь совершенно не важно.
«Но неистощимо в действии.» Хочу обратить внимание на это «но». Не «и». Готовых правил нет, НО следующий Дао имеет своё правило для любой, для каждой из ситуаций. У него нет вопроса, что делать здесь или там, он знает. Причем знает так, что не имеет выбора, не имеет свободы воли в своих поступках. Словами одной красивого древнего диалога это звучит так:
Один монах спросил даоса: «Совершенномудрый следует ли потоку причинности или направляет его? ». На что получил ответ: «Совершенномудрый не отличает себя от потока причинности».
Именно потому, что «неистощимо». ))
Выбор, любой, возможен только в условиях недостатка информации. В условиях незнания, которое из решений будет правильно, приведет к необходимому результату. В условиях, когда мир не детерминируем – выбор будет присутствовать всегда. Потому что вот он мир, который всегда содержит непредсказуемое, и вот он человек, который мыслит этот мир, как логичный.
И что же делать? ))) Большинство пребывающих в этом слое хотя бы мизинцем правой задней ноги – совершенно уверены, что надо избавляться от стремления к результатам. Нет целей, нет необходимых результатов, есть принятие всего, чего бы ни происходило. Как правило, через доверие к миру, к вере в справедливость и совершенство замысла Его.. через обесценивание потребностей, аскетизм и т.д. Таким образом – выборов не будет, будет наблюдатель, зритель, кино, щепка несомая течением. Это вариант, но не единственный и даже не главный.
Дао – это и есть логика мира. Как его корень и начало. Но и человек, тоже часть мира, и тоже не алгоритмизируем. Но, ровно на столько, на сколько человеком постигается вот эта самая логика происходящего, логика себя, на столько для человека и он сам и мир, как нечто одно – будут абсолютно предсказуемы и алгоритмизируемы. И вот в этом поле – выбора то и нет. А во всех других случаях уже нет даоса. Т.е. человек постигший Поднебесную может иметь любые цели, а человеку, живущему своей землей, нет нужды постигать что-то ещё.
И вот здесь есть очень тонкий, тончайший момент. Сам для себя человек может стать логичным и предсказуемым. Полностью, тотально, для всех ситуаций. При этом оставшись непредсказуемым для мира. Это и сделает его даосом. Ничего более, ничего менее. Ну и ладно. )
Что невыразимо в словах неистощимо в действии
Китайская классика: новые переводы, новый взгляд
Афоризмы старого Китая
Составление, перевод, вступительная статья и комментарии
Мудрое восточное изречение…
Что может быть более привычного, стереотипного, общепризнанного в наших представлениях о литературном наследии Востока? Что может быть в этом наследии более чаемого, более ожидаемого, даже если ожидания оправдываются далеко не так часто, как хотелось бы? Есть в восточных афоризмах, в нашем идеальном образе «восточного афоризма» особая, неотразимо-пленительная магия. Не оттого ли, зачарованные непритязательной убедительностью этих изречений, мы так редко задумываемся над природой афористической формы выражения мыслей, над местом и значением афористического слова в культурах стран Востока?
А между тем афоризм способен многое поведать о происхождении и призвании словесности, об отношении литературы к жизни. Ведь афористику по праву можно назвать искусством жизненной правды. В афоризмах жизнь еще не заслонена отвлеченными идеями, принципами или законами; в них она сверкает и переливается бесконечно разнообразной мозаикой лиц, ситуаций, точек зрения, в них находят подтверждение самые общие и самые непосредственные, неуловимые для логических формул ценности человеческого бытия. И афоризм так же убедителен, как может быть убедительно только приходящее внезапно, но извечно предвкушаемое и оттого даже не нуждающееся в доказательствах понимание того, что жизнь реальнаи что в ней есть, как выразился китайский литератор, «нечто подлинное».
Быть может, в загадке афористической мудрости — всегда странно знакомой, хранящей в себе целостное видение мира, но никогда не повторяющейся — отображается загадка самой жизни: вечно новой и неизбывной, равно достижимой для всех и столь же для всех неуловимой, самодостаточной и безграничной в каждом мгновении своего бытия.
Афоризм, соединяя в себе воображение и рефлексию, сердечную искренность и творческую игру духа, возвращает нашу мысль к глубочайшим истокам выразительного акта, к непостижимому и все же доверительному переживанию подлинности нашего присутствия в мире.
Афористическая словесность имеет глубокие корни в классической культуре Китая. Примечательно, что наследие первого и наиболее чтимого китайского философа — Конфуция состоит из отдельных афористически сжатых высказываний. Заслуженной славой пользуются поэтически парадоксальные изречения древних даосских мыслителей — Лао-цзы и Чжуан-цзы. Но не менее примечателен и тот факт, что литературная и философская традиция Китая нашла в афоризме свое завершение: литература так называемых «малых форм» (сяо пинь)— разнообразные эссе, «заметки на полях», но в первую очередь все-таки отдельные изречения, сентенции и назидательные максимы, приобретшие необыкновенную популярность в Китае XVI–XVIII веков, — стала последним и самым зрелым словом китайской классической словесности.
Историческим фоном расцвета афористики в ту эпоху послужило все более углублявшееся отчуждение между государством и образованной верхушкой общества. Среди литераторов того времени было принято с нескрываемым презрением относиться к служебной карьере, многие из них даже не пытались держать экзамен на ученое звание, что было обязательным условием политического успеха в старом Китае. Завоевание Китая маньчжурами в середине XVII века еще более обострило конфликт между властью и обществом. Новые хозяева страны понимали, что не найдут в лице ее ученой элиты искренних друзей, и стремились упрочить свое положение репрессиями и насаждением самых рутинных и догматических форм учености и словесности. В результате закосневшие, иссушенные школярскими упражнениями традиционные жанры литературы утратили всякую привлекательность; новая словесность растеклась маленькими звонкими ручейками вокруг серой глыбы официальной книжности. Подлинной пищей литературного творчества стали тревоги и радости частной жизни во всем ее разнообразии. Естественно, что афоризму — форме очень свободной, гибкой, чутко откликающейся на жизненные перемены — было суждено занять в литературе того времени почетное место.
Надо было уметь отвернуться от официозных ценностей быта, надо было проникнуться стойким отвращением к пошлости казенных мнений и идеалов, чтобы в литературе позднесредневекового Китая вполне утвердился в своих правах афоризм. Ибо тайна афоризма — это тайна вольности духа. Афоризм возвещает о жизни сознания, ставшего свободным от соблазнов света, чтобы быть свободным для себя.
Итак, афористическую словесность с полным основанием можно назвать «альфой и омегой» китайской традиции. Но что такое традиция? По-видимому, мы спрашиваем о предмете, не столь уж легко поддающемся определению. Для характеристики его как нельзя лучше подходит суждение Аристотеля о том, что люди менее всего замечают как раз наиболее очевидное. Что может быть ближе и внятнее того, что нам передается, предается(памятуя о том, что слово «традиция» восходит к латинскому Хга Л Иго— передача, предание)? Традиция жива, когда она не видна. Вот почему в традиционных культурах живое предание всегда окружено ореолом священной тайны и остается чем-то наименее выявленным, выставленным напоказ, осознанным. Напротив: современные позитивистски настроенные исследователи, помещающие традицию в область не заданного человеку, а лишь пред-ставленного, доступного наблюдению, объективированного упускают из виду все, что есть в ней существенного.
Ниже мы попытаемся рассмотреть традицию как самостоятельную и в своем роде первичную реальность человека, имеющую свою логику развития и требующую особых методов изучения; как реальность по существу своему вне-образную и доступную только символическому выражению. Наши заметки, конечно, не претендуют на всестороннее объяснение феномена традиции. Они лишь намечают один из возможных путей осмысления памятников средневековой китайской афористики, публикуемых в этой книге.
Отобранные для перевода произведения принадлежат разным историческим эпохам и разным направлениям китайской мысли. Первыми помещены изречения из малоизвестной книги «Гуань Инь-цзы», сложившейся, вероятно, в X веке и представляющей собой характерный памятник философской и литературной традиции даосизма. «Гуань Инь-цзы» состоит из разрозненных суждений, лежащих в русле миросозерцания древних даосов. Как и в книгах даосских авторов древнего Китая, мы встречаем здесь органическое единство чувства и мысли: присутствующие в тексте образы зовут к размышлениям, а, казалось бы, сугубо умозрительные выводы будят фантазию. Творчество неизвестного автора этого глубоко созерцательного сочинения проистекает из чистого покоя внесубъективного сознания, которое не замыкается в себе, но чутко внемлет бытию, ищет живой и интимной связи с миром. В афоризмах «Гуань Инь-цзы» засвидетельствован опыт, говоря языком даосов, «самопомрачающегося» разума, который сознает свою несводимость к данным опыта или умозрения, но выявляет бесконечную перспективу по-средования того и другого. Это разум, удостоверяющий себя в акте самопреодоления и потому повинующийся властному требованию никогда не повторяться, всегда быть открытым новому. Поэтому верность философской позиции древних даосских мыслителей отнюдь не мешает автору «Гуань Инь-цзы» представлять ее в новом, зачастую неожиданном свете, вводить и обыгрывать новые образы, термины и сюжеты. Речь идет, в сущности, о верности не букве и даже не идеям, а исходным интуициям традиционной мысли или, точнее было бы сказать, мысли, питающейся традицией.
Следующие два публикуемых здесь произведения сложились в XI–XIII веках в русле традиции чань-буд-дизма — одного из наиболее популярных и самобытных направлений китайского буддизма. Основной текст «Скрижалей Лазурной скалы» был составлен в середине XI века монахом Сюэдоу, а спустя столетие дополнен комментариями. Автор сборника «Застава без ворот учения Чань» — монах Хуэйкай по прозвищу Умэнь (букв. Без-ворот), живший в XIII веке. В книгах Сюэдоу и Умэня собраны дидактические изречения и сюжеты, получившие среди приверженцев чань-буддизма статус так называемых «публичных дел», по-китайски гунъань(в европейской литературе они известны больше по их японскому наименованию коаны).Выражение «публичное дело» было заимствовано чаньскими проповедниками из судебного лексикона средневекового Китая, где оно означало приговор суда, судебный прецедент, устанавливавшие истину. Среди чань-буддистов эти сюжеты были названы так потому, что они служили образцовыми примерами, позволявшими последователям чань установить истину и достичь полной просветленности сознания — конечной цели чаньской аскезы. Согласно разъяснению чаньского наставника XIV века Чжунфэна, слово «публичный» в словосочетании «публичное дело» указывает на «единый путь всех мудрецов и достойных мужей мира», а слово «дело» означает «достоверные записи истины мудрецов и достойных мужей».