что написал булычев для детей
Кир Булычев
Писатель Кир Булычев известен своими фантастическими произведениями, которые погружают читателей в мир космических приключений. Одной из книг в серии «Павлыш» является «Поселок».
Алиса, девочка из будущего, известна своими приключениями практически всем. О ней с удовольствием читают дети и с ностальгией – взрослые. Но как начинались приключения этой неугомонной и харизматичной.
Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.1
Знаменитый писатель Кир Булычев (1934–2003), произведения которого экранизированы и переведены на многие языки мира, является одной из самых.
Человек возомнил себя венцом Творения и считает себя властелином Вселенной. Однако жизнь периодически сбрасывает его с этого самовольно возведенного им пьедестала. Природа указывает ему его место, и.
Фантастическая повесть Кира Булычева «Сто лет тому вперед» рассказывает о необыкновенных приключениях Алисы Селезневой в XX веке. С помощью обыкновенных московских школьников Алиса спасает от рук.
Однажды прошлое может соприкоснуться с настоящим. И это может стать моментом, который кому-то был жизненно необходим, который дал надежду. Рассказ Кира Булычева «Можно попросить Нину?» глубоко.
Десять лучших повестей об Алисе Селезневой
1. Девочка, с которой ничего не случится
2. Ржавый фельдмаршал (с иллюстрациями)
3. Путешествие Алисы
Кир Булычев, Василий Головачев, Святослав Логинов, Александр Тюрин, Александр Зорич, Владимир Малов, Локхард Джордж и др.
Поклонники отечественной фантастики! Перед вами – очередной сборник «Фантастика», с неизменным успехом выходящий уже восемь лет!В этот сборник вошли не только новые произведения Василия Головачева и.
Кир Булычев, Можейко Игорь Всеволодович
История Российской империи хранит очень много тайн. Кем была княжна. Тараканова? Кому предназначался орден Иуды? Как Петр Великий открывал Америку? Почему взорвался линкор «Императрица Мария»? На.
Кир Булычев, Можейко Игорь Всеволодович
Как первобытные люди делали.
«Миллион приключений» – книга для детей, написанная Киром Булычевым. Язык писателя настолько же прост, насколько богат, поэтому книга читается легко и с большим интересом. В неё включены четыре.
Человечество считает себя вершиной творения. Именно поэтому человек относится к окружающему его миру как хозяин. Но что, если хозяином будет не он, а кто-то другой? Что может произойти в этом случае.
Кир Булычев, Можейко Игорь Всеволодович
Если вы любите историю, то эта книга написана для вас! Если история кажется вам скучной, прочтите книгу Кира Булычева, и вы полюбите историю больше всех других школьных предметов!Эта таинственная.
Книги Кира Булычева о приключениях Алисы Селезнёвой считаются классикой детской литературы. Одной из ярких его книг стала «Гостья из будущего». Она наполнена добром и теплотой, вселяет веру в лучшее.
Кир Булычев, Святослав Логинов, Сергей Лукьяненко, Александр Громов, Владимир Васильев, Александр Золотько, Эдуард Геворкян и др.
Что написал булычев для детей
Отец, Всеволод Николаевич Можейко, выходец из белорусско-литовских шляхтичей Можейко герба Трубы, в пятнадцать лет формально ушёл из дома, скрыв своё дворянское происхождение и устроившись учеником на завод. В 1922 году в возрасте 17 лет он прибыл вПетроград, работал там слесарем, а по окончании рабфака поступил на юридический факультет университета, параллельно работая в профсоюзе. Инспектируя однажды карандашную фабрику Хаммера, он познакомился там с работницей Марией Михайловной Булычёвой, с которой вступил в брак в 1925 году. [3]
Мать была дочерью офицера, полковника Михаила Булычёва, преподавателя фехтования Первого Кадетского корпуса, и до революции обучалась в Смольном институте благородных девиц. После революции она освоила рабочую специальность, а затем окончила автодорожный институт. В 1930-е годы служила комендантом Шлиссельбургской крепости, а во время войны работала начальником авиадесантной школы в г. Чистополь.
После окончания школы Игорь по комсомольской разнарядке поступил в Московский государственный институт иностранных языков имени Мориса Тореза, который окончил в 1957 году. Два года работал в Бирме переводчиком и корреспондентом АПН, в 1959 годувернулся в Москву и поступил в аспирантуру Института востоковедения АН СССР. Писал историко-географические очерки для журналов «Вокруг света» и «Азия и Африка сегодня». В 1962 году окончил аспирантуру, с 1963 года работал в Институте востоковедения, специализируясь на истории Бирмы. В 1965 году защитил кандидатскую диссертацию по теме «Паганское государство (XI—XIII века)», в1981 году — докторскую диссертацию по теме «Буддийская сангха и государство в Бирме». В научном сообществе известен трудами по истории Юго-Восточной Азии.
Издано несколько десятков книг, общее количество опубликованных произведений — сотни. Помимо написания своих произведений, занимался переводом на русский фантастических произведений американских писателей.
Кир Булычёв был членом Творческих Советов журналов фантастики «Полдень. XXI век» и «Если». Журнал «Если» был даже спасён Булычёвым в середине 90-х, когда оказался под угрозой финансового краха.
Лауреат премии в области фантастики «Аэлита» (1997). Кавалер «Ордена рыцарей фантастики» (2002).
Умер 5 сентября 2003 года в возрасте 68 лет после тяжёлой и продолжительной болезни. Похоронен в Москве на Миусском кладбище.
В 2004 году Кир Булычёв посмертно стал лауреатом шестой международной премии в области фантастической литературы имени Аркадия и Бориса Стругацких («АБС-премия») в номинации «Критика и публицистика», за серию очерков «Падчерица эпохи».
[править] Творчество
[править] Фантастика
В своих произведениях Кир Булычёв охотно обращался к ранее придуманным и описанным персонажам, в результате чего получилось несколько циклов произведений, в каждом из которых описываются приключения одних и тех же героев.
[править] Приключения Алисы
Пожалуй, это наиболее известный цикл произведений Кира Булычёва. Главная героиня этого цикла — школьница (в первых рассказах — ещё дошкольница) XXI века Алиса Селезнёва. Имя героине автор дал в честь своей дочери Алисы, родившейся в 1960 году. Первыми произведениями цикла стали рассказы, составившие сборник «Девочка, с которой ничего не случится». Приключения Алисы происходят в самых разных местах и временах: на Земле XXI века, в космосе, на океанском дне и даже в прошлом, куда она забирается на машине времени. Существует даже ещё один, «внутренний» цикл «Алиса и её друзья в лабиринтах истории», рассказывающий о приключениях детей XXI века в прошлых временах. В первых произведениях Алиса была единственным из основных персонажей ребёнком, а повествование велось от лица космобиолога профессора Селезнёва, отца Алисы (автор, судя по одной из повестей, назвал его своим настоящим именем — Игорь). Позже повествование стало вестись от третьего лица, а основными героями, вместе с Алисой, стали её ровесники — одноклассники и друзья. Часть книг цикла ориентирована на детей младшего возраста. Такие книги представляют собой, по сути, сказки, в них нередко действуют волшебники и сказочные существа, происходят чудеса. Да и в более «взрослых» книгах имеется заметный элемент сказочности.
Цикл книг об Алисе одновременно и самый популярный, и самый неоднозначный. Критики не раз отмечали, что ранние рассказы и повести об Алисе были гораздо сильнее, чем последующие. В поздних книгах появляется налёт «сериальности», встречаются повторения сюжетных ходов, нет лёгкости. Это и понятно: невозможно почти сорок лет на одинаково высоком уровне постоянно писать об одних и тех же героях. Сам Булычёв в интервью не раз говорил, что ему не хочется больше писать про Алису. Но персонаж оказался сильнее автора: Алиса Селезнёва стала таким же «вечным героем», как Шерлок Холмс Конан Дойля, и Кир Булычёв периодически снова возвращался к ней. Последняя повесть об Алисе — «Алиса и Алисия», была закончена автором в 2003 году, незадолго до смерти. Первая книга в рассказах не всегда связаны в отличие от других как например «Тайна Третьей Планеты» или «Сто лет тому вперёд»
[править] Великий Гусляр
Цикл о вымышленном городе Великий Гусляр (прототипом которого послужил Великий Устюг Вологодской области). В Гусляр наведываются инопланетяне, там множество странных жителей, там происходят необычайные события. И там же живут обычные нормальные люди, которым, из-за особенностей окружения, время от времени приходится решать совершенно неожиданные проблемы и даже в самых странных обстоятельствах оставаться прежде всего людьми. Произведения цикла написаны очень легко и с юмором, их приятно и неутомительно читать, при том, что в них нередко затрагиваются вполне серьёзные вопросы и проблемы. Гуслярский цикл содержит около семидесяти произведений, в нём семь повестей (некоторые из них в разное время издавались под разными названиями), остальное — рассказы. Первый рассказ — «Связи личного характера» — появился из дорожного знака «Ремонтные работы», на котором, как показалось автору, у рабочего было три ноги. Рассказ был написан специально для болгарского журнала. Произведения цикла создавались в течение почти тридцати пяти лет, начиная с 1967 года. Цикл рождался стихийно, оттого в ранних рассказах появляются герои-однодневки или герои, которые уезжают из города навсегда, но в следующих рассказах вдруг снова появляются. На карте вымышленного города постепенно появлялись новые объекты, и в середине 90-х годов в журнале «Уральский следопыт» появилась карта города Великий Гусляр. Постепенно цикл рос, сейчас его повести и рассказы располагаются по пяти сборникам: «Чудеса в Гусляре», «Пришельцы в Гусляре», «Возвращение в Гусляр», «Гусляр-2000» и «Господа Гуслярцы». Некоторые рассказы цикла в официальные сборники не входят. В 1984 году на киностудии Мосфильм по повести «Марсианское зелье» был снят художественный фильм Шанс.
[править] Доктор Павлыш
Традиционная для советской НФ космическая фантастика, повести и рассказы с различными сюжетами, повествующие о полётах землян в космос, на другие планеты и об их приключениях там. Цикл объединяет один общий герой — доктор Владислав Павлыш, космический врач. Прототипом послужил врач Владислав Павлыш с судна «Сегежа» (это же название Булычёв дал одному из космических кораблей, на которых летал в книгах доктор Павлыш), с которым писатель совершил плаванье по Северному Ледовитому океану. Этот цикл не является, строго говоря, сериалом, он создавался не «под героя». Просто в написанных в разное время и на разные темы «космических» произведениях встречается один и тот же человек, причём в одних произведениях он выступает как главный герой, в других — как рассказчик, в-третьих — просто как один из многих персонажей. Опубликовано девять произведений, в том числе и знаменитая повесть «Посёлок», некоторые из них выходили частями и под разными названиями. Повесть «Тринадцать лет пути» — первое произведение из цикла о докторе Павлыше.
[править] Андрей Брюс
Андрей Брюс, агент Космофлота, является персонажем двух произведений — «Агент КФ» и «Подземелье ведьм». В ходе своих путешествий по делам межпланетного космического агентства, герой сталкивается с необходимостью проявить настоящее, неподдельное мужество и решимость. В первом романе Андрей Брюс сталкивается с заговором на планете Пэ-У, в реалиях которой узнаётся знакомая автору Мьянма. Второй роман — «Подземелье ведьм» (экранизирован в 1989 году, роль Брюса исполнил Сергей Жигунов), посвящён последствиям удивительного эксперимента по ускорению эволюции животного и растительного мира, и социального развития людей, который провели на одной дальней планете неведомые представители высокоразвитой цивилизации. Произведения, посвящённые Андрею Брюсу, написаны в жёсткой, достоверной манере, особое внимание в них уделено моральным и социальным вопросам.
[править] Интергалактическая полиция
Серия книг о приключениях агента ИнтерГалактической полиции Коры Орват. Время действия приблизительно соответствует времени действия книг про Алису Селезнёву. Кора — девушка, найденная в космосе, воспитывалась в школе-интернате для необычных найдёнышей, затем была привлечена к работе в ИнтерГполе начальником этой организации,комиссаром Милодаром. Книги этой серии — фантастические детективы, по ходу сюжета Кора занимается раскрытием преступлений и распутыванием различных загадок. По словам самого писателя, Кора Орват — это своего рода «повзрослевший вариант Алисы Селезнёвой». Вместе с тем Кора заметно отличается от Алисы характером, в частности, мещанскимисуждениями. В поздних произведениях Кора и Алиса иногда пересекаются. Цикл также пересекается с циклом о Великом Гусляре.
[править] Институт экспертизы
Небольшая серия рассказов о некоей научной лаборатории, занимающейся исследованием необычайных явлений и делающих фантастические открытия. Герои этого цикла также встречаются в цикле «Театр теней».
[править] Театр теней
Серия из трёх книг: «Старый год», «Вид на битву с высоты», «Операция „Гадюка“», в которых описываются приключения героев в некоем параллельном, «теневом» мире, существующем бок о бок с нашим, обычным. Этот мир очень похож на наш, но практически безлюден. При определённых обстоятельствах люди отсюда могут попадать туда и жить там. Кто-то просто живёт, а кто-то тут же находит способ превратить параллельный мир в источник обогащения и удовлетворения жажды власти. Герои, общие с циклом «Институт экспертизы», пытаются исследовать этот мир. Главный герой Георгий Алексеевич (Гарик) Гагарин — археолог, по происхождению инопланетянин-подкидыш — найденный 12 апреля в лесу.
[править] Река Хронос
[править] Верёвкин
События произведений этого цикла происходят в городе Верёвкине, который в отличие от Гусляра вовсе не весёлый.
[править] Лигон
Действие романов дилогии: «На днях землетрясение в Лигоне» и «Голые люди» происходит в вымышленной стране Лигон в юго-восточной Азии. Прототипом послужила Бирма, в которой автор провёл несколько лет. Название Лигон также носит столица одного из государств планеты Муна в повести «Последняя война».
[править] Драматургия
Кир Булычёв написал несколько пьес, некоторые из которых, по просьбе режиссёра Андрея Россинского для постановки в театре «Лаборатория». Некоторые пьесы он писал специально: «Крокодил на дворе», «Ночь в награду», некоторые получались из переработанных повестей: «Товарищ Д.» и «Осечка-67», а пьеса «Именины госпожи Ворчалкиной» − переработка одноимённой пьесы императрицы Екатерины Великой.
[править] Повести и романы, не входящие в циклы
К таковым можно отнести целый ряд значительных произведений.
[править] Рассказы, не входящие в циклы
[править] Литература, кроме фантастики
Общее количество изданных научных и научно-популярных произведений, публиковавшихся под настоящим именем — несколько сотен. Большей частью это работы по истории («7 и 37 чудес», «Женщины-убийцы», «Артур Конан Дойл и Джек-потрошитель», «1185 год»), востоковедению («Аун Сан»), и литературоведению («Падчерица эпохи» — о фантастике 20-х — 30-х годов), а также автобиографическая книга «Как стать фантастом», публиковавшиеся в специальных и популярных журналах. Кроме того, из-под пера Булычёва вышло более шестисот стихотворений и несколько десятков рассказов-миниатюр. В книге «Западный ветер — ясная погода» популярно описываются события Второй мировой войны в Юго-Восточной Азии.
Помимо создания собственных произведений Булычёв переводил на русский язык книги иностранных авторов. Опубликованы в переводах Кира Булычёва произведения (преимущественно фантастические) Айзека Азимова, Бена Бовы, Хорхе Луиса Борхеса, Энтони Бучера, Э. Винникова и М. Мартин, Р. Гарриса, Грэма Грина, Спрэга де Кампа, Х. Кепке, Артура Кларка,Сирила Корнблата, Урсулы Ле Гуин, Мья Сейн, У. Пауэрса, По Хла, Ф. Пола, Пэрл Аун, М. Рейнолдса, Клиффорда Саймака, М. Сент-Клэр, Жоржа Сименона, Теодора Старджона, Т. Томас, Дж. Уайт, Д. Уондри, Роберта Хайнлайна, Л. Хьюза, Д. Шмица, П. Энтони. Также в студенчестве, вместе с однокурсником Булычёв, желая заработать денег, перевёл сказку Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране Чудес» (так как они посчитали, что эта сказка ранее на русский не переводилась), однако в издательстве сказали, что книга давно переведена и неоднократно, и книга не вышла.
[править] Премии и награды
[править] Мемориальная премия им. Кира Булычёва
Сразу после смерти писателя журналом «Если», членом Творческого Совета которого долгие годы являлся Кир Булычёв, была учреждена Мемориальная премия им. Кира Булычева. Вручается с 2004 года за высокий литературный уровень и человечность, проявленную в произведении. Сама премия представляет собой миниатюрную бронзовую пишущую машинку — символ труда писателя. В жюри входят два сотрудника «Если», все члены Творческого Совета журнала и четыре жанровых критика. В разные годы лауреатамиМемориальной премии им. Кира Булычева становились Марина и Сергей Дяченко, Евгений Лукин, Олег Дивов, Михаил Успенский, Святослав Логинов, Александр Бачило и Игорь Ткаченко, Дмитрий Колодан.
Неизвестный Кир Булычёв: поэт, учёный, художник
Советские дети обожали Булычёва за «Гостью из будущего» и «Тайну третьей планеты»
А между тем под псевдонимом Кир Булычёв свои произведения выпускал крупный учёный, доктор исторических наук, авторитетный востоковед Игорь Всеволодович Можейко, автор нескольких монографий по истории Юго-Восточной Азии: «История Бирмы», «Бирма: религия и политика», «Западный ветер — ясная погода» и других.
Причём литературный талант проявлялся и в этой его ипостаси: под своим настоящим именем Можейко опубликовал множество интереснейших книг о давних временах и дальних странах, о людях, овеянных дымкой легенд и преданий, о кровавых битвах и мирных путешествиях, о великих географических открытиях и тайнах мировой истории и культуры, до сих пор остающихся неразгаданными. Это и «7 и 37 чудес», где рассказывается о чудесах света, не вошедших в «классическую семёрку». И «1185 год», где автор вместо того, чтобы, по обычаю историков, рассказать о многих годах одной страны, поведал о том, что происходило в течение одного года в разных странах. И «Пираты, корсары, рейдеры» — увлекательная хроника морского разбоя за много веков.
Ещё востоковед и переводчик Можейко много (а по советским меркам — невероятно много) ездил по миру. В его путевых очерках сохранено всё буйство красок экзотических стран Азии и Африки — особенно Бирмы (ныне — Мьянмы) и Ганы. Эти очерки, как и интереснейшие научно-популярные статьи и заметки, печатали самые разные журналы — от «Вокруг света» до «Азия и Африка сегодня». Помимо очерков и статей, Можейко написал ещё две довольно объёмных публицистических работы: книгу мемуаров «Как стать фантастом?» — о том, что жизненные реалии СССР сами по себе были предельно сюрреалистическими, так что писать фантастику казалось совершенно естественным делом, — и литературоведческое исследование «Падчерица эпохи» о судьбе жанра фантастики в нашей стране.
И то, что всемирно известный учёный-историк, несмотря на свои общепризнанные заслуги, остаётся гораздо менее знаменитым, чем его «альтер эго» Кир Булычёв, говорит только о совершенно невероятной популярности его как фантаста.
Но даже это не всё. Игорь Можейко был не только писателем, учёным-востоковедом, путешественником-очеркистом. Эти грани его личности всё же достаточно известны — если и не широкому читателю, то большинству любителей фантастики. А мы расскажем вам о тех сторонах его таланта, о которых не знал почти никто за пределами узкого круга его друзей и исследователей творчества.
Фантаст Кир Булычёв на «Аэлите-89» в Свердловске
Да, Игорь Можейко — Кир Булычёв — действительно был ещё и поэтом, самобытным и остроумным, мастером пейзажной, философской, любовной лирики, автором весёлых, а порой лукаво-ироничных детских стихов, шутливых песен для кинолент и мультфильмов.
Пока Игорь Можейко не стал фантастом Киром Булычёвым, основой его творчества была поэзия
Первая книга стихов Кира Булычёва вышла в 1992 году тиражом всего 500 экземпляров
Он начал писать стихи в подростковом возрасте и постоянно возвращался к поэзии на протяжении всей жизни. Первые зарифмованные наброски он сделал ещё в школьные годы — когда в январе 1948-го попал в больницу. А в 1950-м Игорь и его друзья-одноклассники задумали выпускать рукописный альманах «КоВЧеГ». Название появилось в честь образованного ими неформального литературного объединения «КВЧГ» — Кто Во Что Горазд. Игорь оказался «горазд» на очень многое, в том числе и в области поэзии: от сочинённых экспромтом остроумных миниатюр-эпиграмм до целой поэмы «Замок Фахры» — подражании «Руслану и Людмиле», которое, к сожалению, так и осталось неопубликованным. Друзья рассказывали, что в те же годы он с успехом сочинял пародии на популярные эстрадные песни. А знаменитую блатную «Мурку» даже перевёл на английский:
Oh, hello, my Mary, dear little Mary,
Oh, hello, my Mary, and goodbye.
Даже в этих ученических опытах виден талант — в лёгкости обращения со словом, в неожиданных и даже хулиганских рифмах, в точности описаний. Поэтическая стихия настолько властно захватила и увлекла Игоря, что новые стихотворения в самых разных жанрах появлялись почти непрерывно. Часто в основу стихов ложились яркие впечатления, привезённые из многочисленных путешествий…
Облака между мной и Францией.
В самолёта застёгнутом ранце
Я считаю часами мили,
А по милям считаю часы.
Всё как раньше, с той только разницей,
Что не те облака были
И другие, но схожие крылья
По широтам меня несли…
Нередко героями его произведений становились исторические персонажи. Есть стихи, рассказывающие о погибшем при заговоре бояр князе Андрее Боголюбском, об убитом по приказу Бориса Годунова царевиче Дмитрии, о великом поэте Лермонтове, о легендарном путешественнике Марко Поло (ему посвящена целая поэма)… И, конечно же, немало прекрасной лирики было посвящено Кире Сошинской, верной спутнице жизни.
Искать чего-то мчатся нá море
Седого дыма паруса.
На запотевшей двери тамбура
Я слово «Кира» написал.
Вчерашний день бежит за поездом,
Колёса ветром теребя.
Я полземли измерил в поисках,
Чтобы опять найти тебя.
Пожалуй, можно сказать, что, пока Игорь Можейко неожиданно для себя не стал фантастом Киром Булычёвым, основой его творчества была именно поэзия. И только невероятный успех Булычёва-фантаста привёл к тому, что Можейко-поэт так и остался в тени. Впрочем, сам Игорь Всеволодович относился к своим поэтическим штудиям с изрядной иронией и долгое время вообще не стремился их публиковать. Он даже в шутку называл себя «неудавшимся поэтом». Но на самом деле поэтом он был самым настоящим, просто гораздо бóльшая удача сопутствовала ему на другом поприще.
Я пришёл к тебе с приветом,
Рассказать, что Солнце село,
Что Земля и все планеты
Взяты по тому же делу… Из передачи «Линия жизни», 2003 год
Именно с фантастикой оказался связан его поэтический дебют. Впервые Игорь Можейко обнародовал свои стихи не совсем традиционно — он вставил несколько четверостиший в повесть «Миллион приключений». Произошло это ещё в 1976 году, но первое полное издание повести (включая стихи) вышло только шесть лет спустя. Приём оказался удачным. В 1981 году была опубликована написанная двумя годами ранее повесть «Царицын ключ» — некоторые реплики её героев представляли собой своеобразный ритмический речитатив. Вот так эти стихи могли бы выглядеть, если бы были набраны не «в строчку», а привычным для стихов способом:
И увидела она, неживой лежит,
Неживой лежит возле озера…
Неживой лежит, от тоски иссох.
От тоски иссох, без любви погиб.
И пошла она к ключу Царицыну.
Как к тому ключу за живой водой…
Ехидные пародийные строки вошли в «гуслярскую» повесть «Перпендикулярный мир»:
Наш родной счастливый дом
Воздвигается трудом.
Чем склонения зубрить,
Лучше сваю в землю вбить.
Левой — правой, левой — правой!
География — отрава,
Все науки — ерунда,
Без созидательного труда.
И позже, в 1990-х — начале 2000-х годов, редкая фантастическая повесть Булычёва обходилась без стихотворений или песен. Некоторые персонажи даже говорили стихами: например, уникальная болезнь одной из героинь «гуслярского» рассказа «Ксения без головы» просто-напросто не позволяла ей говорить не в рифму.
Все прижизненные и посмертные сборники стихов вышли в серии с говорящим названием «Для узкого круга»
А первая именно поэтическая публикация состоялась в январе 1991 года в журнале «Сельская молодёжь». Подборку под названием «Стихи для детей после 16 лет» редакция журнала представила читателям следующим образом: «Эти озорные стихи написаны для узкого круга друзей, но Булычёв согласился расширить этот круг».
В основном в журнал вошли стихи-юморески: «Как-то Петя-пионер…», «Кто играет ночью в карты…», «Лев Иваныч Дураков…», «Не верь, малютка, снам и чудесам…», «Почему же, почему же…», «Раз Пушкин и Гоголь чинили забор…», «Я пришёл к тебе с пакетом…».
Страница книги «Что наша жизнь». Из воспоминаний фантаста Геннадия Прашкевича: «Эту книжку (нумерованный экземпляр № 13) он надписал мне: «Дорогой, далёкий сибирский друг. Я специально ждал, пока дело дойдёт до тринадцатого номера — таковы они, москали! Будешь читать, тринадцатую страницу Лиде не показывай. Из-за этого стишка директорша типографии сняла выходные данные». Конечно, страница 13 была открыта первой…»
Год спустя появился и первый поэтический сборник «Что наша жизнь?» — правда, вышел он тиражом всего 500 экземпляров и, конечно же, разошёлся в основном на подарки. После этого многие стихотворения перепечатывались всевозможными газетами и журналами, в основном региональными; дошло даже до газеты «Клюква», известной своей сугубо эротической тематикой:
Утконос и утконожка
Как-то выпили немножко,
И такой пошёл разврат!
…В этом Дарвин виноват.
Случайно уцелевшая страница черновика
К сожалению, читатели привыкли воспринимать Булычёва именно как фантаста, и выход поэтического сборника хотя и не прошёл совсем уж незамеченным, но привлёк куда меньше внимания, чем заслуживал. Вероятно, поэтому поэтическое наследие Можейко так ни разу и не появилось в центральных издательствах, если не считать пары страниц со стихотворными юморесками, «подвёрстанными» в конец сборника прозы. Так что стихи и дальше выходили малыми тиражами и «для своих»: серия, в которой они появлялись, так и называлась — «Для узкого круга» и печаталась в провинциальном Челябинске.
Когда-то однокурсник и товарищ Можейко Андрей Сергеев сказал о нём: «Лёгкий человек, кое-какие стихи…» Непременно ироничный по отношению к себе Игорь Всеволодович так и назвал свою следующую книгу: «Кое-какие стихи», причём первая часть получила подзаголовок «Кое-какие…», а вторая — «…Стихи». В первую часть вошли в основном юмористические и сатирические миниатюры и пародии, а во второй была собрана лирика. Несколько лет спустя появилась книга «Конец моего века», а позже (уже после смерти автора) — сборник «Стихи», лаконичный и по названию, и по оформлению, зато самый полный на тот момент. Все они по-прежнему расходились среди энтузиастов.
Но поэтические тексты Булычёва существовали не только в «бумажном» виде. Он написал довольно много песен для фильмов по своим произведениям. Помните озорную «Песенку шофёра» из мультфильма «Два билета в Индию»?
Эх, прокачу! Как ветер в поле — доля ямщика.
Дед мой в кибитке, я в кабинке, эх, грузовика!
Внук мой ракетой над планетой
чертит кренделя.
Под ним поля, под ним моря, под ним Земля…
Увы, из всех написанных для фильмов песен эта так и осталась единственной, увидевшей свет. А ведь могли бы звучать совсем по-другому и «Гостья из будущего» Павла Арсенова, и «Шанс» Александра Майорова, и «Комета» Ричарда Викторова… Но по самым разным причинам — когда творческим, когда идеологическим — в итоге эти песни в картины не попадали. А случалось и так, что фильмы, для которых уже были написаны песни, так и не дошли до этапа съёмок. К счастью, все тексты сохранились в архиве писателя и были опубликованы в посмертных сборниках стихотворений.
В жизни Игоря Всеволодовича Можейко случались и неудачи, и потери, и поражения. Многое осталось незавершённым — далеко не только знаменитые циклы «Река Хронос» и «Убежище»… В одном из его поздних стихотворений об этом сказано с грустью и ясным осознанием неизбежной для всех участи:
Напишите на сайте
Игорю-ру,
Что вы будете жить,
Когда я умру.
Я приму то послание
Без возражений.
Жизнь, увы, не бывает
Без поражений.
И всё же у Игоря Всеволодовича Можейко — у Кира Булычёва — была завидная творческая судьба. И не только как у фантаста, учёного и популяризатора науки. И даже не только как у поэта. Потому что у него была ещё одна ипостась.
За домами океан, до утра в тумане.
Ночь на том конце Земли ласково дурманит.
Ах, какая тишина между мной и миром!
Где ты, милая моя?
Грустно мне без милой.
Африка
В бетонном бассейне лилии.
Мазута культурный слой.
Последний анчар спилили
Ржавой электропилой.
Ломая лиловые пальцы,—
Прошедшее, подожди!
Налоговые квитанции
Накапливают вожди.
Я слышал — рассказывал кто-то,
В болоте, у самых границ,
Последнего бегемота
Заметил английский турист.
Экзотику встретить нетрудно
В скучных цветах саванн.
За шиллинги длинногрудые
Бабы позируют вам.
Таинственные истории
На лысине, как парик.
Не стоит читать Ливингстона,
Путал учёный старик.
Космическая гипотеза
Марсиане бродили
По барханам Сахары.
Оставляли следы у воды.
Отмечали на картах
Запасы руды.
Марсиане молчали,
Молчала Сахара.
Марсианам Земля не понравилась.
Марсиане обратно отправились.
Моим стихам, которых нынче даже
Никто в сортир с собою не берёт,
Подобно заговорщикам со стажем,
Наступит свой черёд.
И на цитаты
В коридорах власти
Вожди их жадно будут рвать на части.
Космонавт
На дальней планете
У синей горячей звезды
Рассвет поднимается хмурый.
Сидел под скалой он,
Среди пустоцветов седых,
Со вкусом читал партитуру.
Случайно в карман положил, улетая.
И вот по планетам
в кармане таскает.
Сколько есть у друга рук,
Всё протянет другу друг.
Если так случится вдруг,
Что у друга нету рук,
Не судите друга строго,
Он протянет другу ногу.
Крестоносцы
Крестоносцы умирали на песке.
Цель пути
Оставалась в недоступном далеке —
Не дойти.
По барханам, по границе земли,
Там, где дом,
Облака к закату солнце вели
На поклон.
Если дама крестоносцу верна,
Даме впредь
Остаётся только ждать у окна
И стареть.
Стрекоза и муравей
Зима на подходе,
Зима на носу,
Темней и прохладней
В сосновом лесу.
Осеннего дождика каплет слеза,
Пришла к муравью на поклон стрекоза,
Спросила, как в басне:
— Не пустишь к себе?
Я пела, плясала,
Все с домом, я — без.
Сказал муравей:
— Заходите сюда.
(Не пустишь, задёргает по судам.
«Оставил в беде,
Отказал в трудный час».)
— Входите, я чайник поставлю сейчас.
Нет, Пётр, нам не суждено
В Европу прорубить окно!
И будут наши мордочки
Торчать из узких форточек.
Если ты решил границу
Не спросясь переходить,
То придётся метров тридцать
Не курить и не сорить.
Здесь не курят, не сорят,
Здесь пограничники стоят.
За сентябрём придёт четверг,
А за апрелем дождик.
Жил-был советский человек
И до чего-то дожил.
Дядя Коля спит и спит
Красный, словно вымпел.
Мы решили — это СПИД,
Оказалось — выпил.
Из озоновой дыры
Прилетают комары.
Чтоб с бедой покончить этой,
Я заткну дыру кометой.
Ждём разлуку, ждем свиданья,
Ждём вдвоем и ждем одни.
Почему-то в ожиданьи
Мы свои проводим дни.
Завтра буду ждать, чтоб поезд
Полз быстрей до рубежа.
Нет занятья беспокойней
И привычнее, чем ждать.
Ожиданья вечный пленник,
Прочих пленников среди,
Беспощадно гоним время,
Словно вечность впереди.
А со смертью на свиданьи
Будем места ждать в раю…
За рецепт от ожиданья
Я полцарства отдаю!
Художник
Обложки к этим книгам Можейко нарисовал сам
В судьбе каждого творческого ч еловека бывает момент выбора, когда на многие годы вперёд — а иногда и на целую жизнь — определяется его будущий путь в искусстве. Для Игоря Можейко этот выбор произошёл в возрасте четырнадцати лет: он мог стать не писателем или учёным, а профессиональным художником. И хотя этот вариант не реализовался, с живописью Игорь Всеволодович всё равно так и не расстался до конца.
Игорь Можейко мог стать не писателем или учёным, а профессиональным художником
Начало увлечения живописью совпало с первыми поэтическими опытами. Тогда же, когда, попав в больницу, Игорь впервые начал рифмовать, появился и интерес к рисованию. Чтобы скрасить (в буквальном смысле слова!) невесёлые часы в больничной палате, он попросил маму принести бумагу и цветные карандаши. С помощью этого художественного арсенала Игорь принялся зарисовывать с натуры всё, что видел вокруг: интерьер палаты, пейзаж за окном…
У него неплохо получалось, и Игорь уговорил маму отдать его в художественную школу. Там он с удовольствием проучился целый год. Больше всего ему нравилось рисовать акварелью, но и графике он отдавал должное. Педагоги признавали за ним немалые способности, и Игорь всё чаще задумывался о возможной карьере художника.
Рисунки из книги «5000 храмов на берегу Иравади» (1967 год)
Но тут вмешался случай. Из-за проблем со здоровьем Игорю нужно было на месяц отправиться в санаторий. Беда была в том, что путёвка пришлась на сентябрь. И когда Игорь наконец вернулся в Москву, пропустив целый месяц занятий, ему было неловко появляться в школе, так сильно отстав от одноклассников. Мама не стала настаивать, поскольку не воспринимала увлечение сына всерьёз.
Однако отсутствие специального образования Игоря «не спасло»: интерес к живописи оказался настолько сильным, что он всё равно продолжил рисовать. Его школьные и институтские друзья не раз вспоминали, что этюдник был неотъемлемым атрибутом молодого Можейко — тот не расставался с ним даже в турпоходах, раскрывая при каждом удобном случае. Он рисовал красоты природы, людей, строения — с равным интересом и удовольствием. Но свои рисунки и акварельные картины Игорь долгие годы хранил при себе и мало кому показывал. Исключением стали разве что несколько беглых набросков под названием «В зоопарке» для газеты «Советский студент» — малотиражки Института иностранных языков, где он тогда учился на втором курсе.
А более серьёзное появление в печати Можейко-художника относится уже к шестидесятым годам, когда он сам иллюстрировал свои путевые очерки для журнала «Вокруг света» и оформлял первые, тогда ещё не фантастические, а научно-популярные книги: «Это — Гана», «Аун Сан» (в серии «Жизнь замечательных людей»), «5000 храмов на берегу Иравади»…
Пейзажи и натюрморты — удивительно тёплые и живые
Наверное, вовсе не удивительно, что его женой стала профессиональная художница Кира Алексеевна Сошинская. Впоследствии Игорь с юмором вспоминал, что, взглянув на его энергичные занятия изобразительным искусством, супруга предложила каждому заниматься своим делом: «Ты лучше пиши, а рисование оставь мне». Так и получилось — многие книги Кира Булычёва и некоторые научнопопулярные труды Игоря Можейко увидели свет именно в оригинальном и выразительном художественном оформлении его жены.
Сам же Можейко вернулся к иллюстрированию своих произведений лишь однажды, в 1977 году, когда подготовил для публикации в журнале «Знание — сила» рассказ «Градусник чувств» из гуслярского цикла. Зато круг других иллюстраторов, оформлявших его книги, постоянно расширялся, а с некоторыми из них — например, с замечательным художником Евгением Мигуновым, — Игорь подружился и впоследствии гордился их многолетним творческим союзом.
Можейко в эти годы полюбил ещё один художественный жанр — графические шаржи, которые он мастерски и с неподражаемой лёгкостью набрасывал с натуры во время длинных конференций, заседаний и прочих официальных скучных мероприятий. Кого он только не рисовал: писателей, кинодеятелей, коллег-востоковедов… Сам он иронично называл героев шаржей «жертвами моего карандаша». В архиве сохранилось довольно много таких импровизированных портретов; правда, не все они подписаны, поэтому сейчас порой трудно выяснить, кто же именно на них изображён.
Но не стоит думать, что Можейко только насмехался над другими; к себе он относился не менее иронично. Свои шаржи-автопортреты он рисовал вместо автографов — очень быстро, уверенно, почти в одно касание. У него было несколько типовых вариантов, но всякий раз образ получался с индивидуальными особенностями и отличительными чёрточками. Иногда такими автошаржами даже оформлялись публикации — вместо фотопортрета. Например, персональная колонка в газете «Книжное обозрение» открывалась каждый раз новым, но узнаваемым автопортретом.
Акварелью же Игорь Всеволодович продолжал рисовать для себя. Он создавал прекрасные натюрморты, специально составляя букеты цветов, в том числе редких и необычных, и дополняя композиции фруктами, чью аппетитность он умел великолепно передавать. Пейзажной натурой попрежнему становилось всё, что он видел: это мог быть вид из окна московской квартиры, а могли быть места, куда он ездил отдыхать, — Ялта, Успенское, Узкое…
Дружеские шаржи на коллег-фантастов: Аркадий Стругацкий, Александр Мирер, Георгий Гуревич, Борис Штерн, Даниэль Клугер
Иногда там же потом разворачивались и события его книг. Например, Узкое послужило прототипом санатория «Санузия» в первой части «Заповедника для академиков». Город Венев Тульской области дал основные черты городу Верёвкину. Английский Гастингс, где Можейко неоднократно бывал, также упоминался не раз — к примеру, всего в десяти милях от него происходит действие повести «Заколдованный король» из цикла про Алису. Многочисленные пейзажи любимой Игорем Ялты пригодились для детального описания романтических прогулок героев в первых романах цикла «Река Хронос».
Автограф-автошарж на одной из книг. «Такой я стал, а музы всё летают…»
Может показаться странным, что писатель-фантаст Кир Булычёв выступал в изобразительном искусстве как художник-реалист. Скорее всего, права Кира Сошинская, проницательно сказавшая о его художественных работах: «Фантастика вся ушла в литературу. А здесь он хотел рисовать то, что видит». Занятиям живописью Можейко мог уделять целые дни напролёт, временно отложив все другие дела. В последнее лето своей жизни он тоже много рисовал…
Если стихи Можейко хотя бы изредка приходили к читателю, то его картины до недавнего времени оставались совершенно неизвестны. При жизни не было ни одной экспозиции, ни одной серьёзной публикации. Он стал известен как живописец уже посмертно. В Москве прошли две выставки, одна в художественной галерее «На Солянке», вторая — в залах Государственного литературного музея. Теперь уже можно с полным правом сказать, что художественные работы Игоря Можейко наконец-то нашли своих благодарных зрителей. Но была ещё одна область, в которой Можейко считали высоким авторитетом — причём люди, равно далёкие от фантастики, поэзии, живописи и востоковедения.
Несколько из сотен (если не тысяч) автошаржей
Фалерист
У Игоря Можейко была ещё одна подлинная страсть, сопровождавшая его всю жизнь. Он сам полушутя-полусерьёзно называл это увлечением, переросшим во вторую профессию. Это было правдой: на излёте перестройки он, отчасти неожиданно для себя, оказался признанным учёным-фалеристом — широко известным и авторитетным специалистом по научному исследованию и художественному описанию всевозможных наград.
В разгар советской эпохи Игорь едва не угодил под суд по сфабрикованному «делу нумизматов»
Работы по фалеристике Игорь Всеволодович Можейко чаще всего подписывал псевдонимом И. В. Всеволодов
Надо сказать, что в советские годы, когда молодой Можейко только начинал заниматься фалеристикой, интерес к такого рода увлечениям, мягко говоря, не приветствовался государственными властями. В конце 1960-х — начале 1970-х годов Игорь едва не угодил под суд по сфабрикованному «делу нумизматов». По тогдашним советским законам любые сделки с драгоценными металлами (а из чего же ещё изготовляются ордена, да и многие виды монет?), осуществлённые без официального посредничества Госбанка, квалифицировались как валютные махинации и автоматически попадали под пристальный контроль компетентных органов. Увы, уровень компетенции этих органов был недостаточно высок. Майор из КГБ, руководивший допросами «злонамеренных валютчиков» совершенно серьёзно именовал подследственных «преступными мумизматиками». Слова «нумизмат» он, как выяснилось, не знал. Хорошо, что тогда всё обошлось. Кто знает, чем оно могло бы обернуться?
Но времена меняются, а следом до неузнаваемости преображается и государственная политика. С занятий нумизматикой и фалеристикой не просто был снят запрет — они, в особенности последняя, неожиданно получили поддержку на самом высоком уровне. Новому руководству страны потребовалась новая система наград, и для её разработки пришлось привлекать специалистов. А поскольку фалеристики как науки в СССР не существовало, то лучшими специалистами оказались бывшие энтузиасты-коллекционеры, ещё недавно подвергавшиеся за своё хобби преследованиям.
В семидесятые годы, когда Можейко начал всерьёз заниматься нумизматикой и фалеристикой, это увлечение могло обернуться большими неприятностями
К тому моменту Можейко пользовался и в научном мире, и в кругу коллекционеров высочайшим авторитетом. Уже вышла его первая книга «Беседы о фалеристике»; работы его появлялись и за рубежом — в частности, на страницах американского Journal of the Russian Numismatic Society. Поэтому Можейко был включён в созданную в конце 1991 года Комиссию по государственным наградам, а позднее, с конца девяностых, стал также членом Геральдического совета при Президенте РФ.
В «Беседах о фалеристике» Можейко популяризовал узкоспециальную тему для широкого читателя, интересно и познавательно рассказав о сути фалеристики и основных вехах её развития как одной из вспомогательных исторических дисциплин. Это был первый подобный труд в отечественной научной литературе. Книга вышла в 1989 году под псевдонимом И.В. Всеволодов, а позднее, в 1998 году, дополненный вариант был переиздан под более привычным и понятным читателям названием — «Награды».
А самый серьёзный вклад Можейко внёс в ответвление фалеристики, которое до недавнего времени оставалась вне поля зрения учёных. Он исследовал системы должностных знаков — официальных атрибутов госслужащих Российской империи, описал их и, собрав всю информацию воедино, разработал классификацию. Итогом этого труда стала книга «Должностные знаки Российской империи», которая до сих пор остаётся авторитетнейшим источником для всего фалеристского сообщества нашей страны.
Две главные книги учёного-фалериста Можейко
Игорь Можейко принимал участие в разработке нескольких российских государственных наград, а придуманной им медалью «За заслуги перед Отечеством» IV степени был награждён и сам
Первая часть книги — обширный по объёму текст, целая монография, — это рассказ об исторических периодах, когда существовали системы должностных знаков. Написанное лёгким стилем научно-популярное исследование задаёт необходимый контекст, помогает легче разобраться в том символическом языке, на котором «говорило» время. А вот вторая часть — специализированный каталог с детальным изображением этих знаков и их пояснительным описанием: настолько исчерпывающая и обстоятельная работа, что до сих пор, когда какой-либо должностной знак выставляется на аукционе или становится объектом научного исследования, он упоминается под тем самым номером, который ему присвоен в каталоге. Это значит, что реестр должностных знаков, созданный Игорем Можейко при участии научного сотрудника Государственного исторического музея Галины Мельник, единогласно и безоговорочно принят всем фалеристским сообществом страны в качестве стандарта. Добиться подобного могут только профессионалы самого высокого уровня.
К своему шестидесятилетию Игорь Можейко был награждён орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени — орденом, который он когда-то сам разработал. Чем не признание? Правда, гораздо более выразительным было бы его награждение медалью имени Пушкина, в создании которой он тоже принимал участие: эта медаль вручается за заслуги в области культуры и искусства в течение двадцати лет и более. Но эту награду Игорь Всеволодович получить не успел…
Можейко создал самое полное описание должностных знаков Российской империи
6009 Знак солтыса (образца 1904 г.).
Диаметр 47 мм. Бронза.
Лицевая сторона: в центре герб Келецкой губернии. Под гербом полукругом надпись: «СОЛТЫСЪ».
Оборотная сторона: в центре вензель имп. Александра II под императорской короной. По окружности надпись: «19 ФЕВРАЛЯ 1864 ГОДА».
Знак носился на булавке, подобно знаку сельского старосты.
Говорят, талантливый человек талантлив во всём. Возможно, это и не абсолютная истина, но в отношении Игоря Всеволодовича Можейко — Кира Булычёва — востоковеда, переводчика, популяризатора науки, очеркиста, писателя, поэта, художника, учёного-фалериста — это несомненно правда.
В оформлении использованы фотографии авторов и В. Васильева, а также фотографии из архивов